3.2 Становление эмпирической психологии

Термин "эмпирическая психология" введен немецким философом XVIII в. X. Вольфом для обозначения направления в психологической науке, основной принцип которого состоит в наблюдении за конкретными психическими явлениями, их классификации и установлении проверяемой на опыте, закономерной связи между ними.

Родоначальником этого направления явился Ф. Бэкон, продолжателем Т. Гоббс. Окончательно эмпиризм оформился у Дж. Локка.

Т. Гоббс (1588 – 1679) отказался от понятия души как особой сущности. В мире нет ничего, утверждал Гоббс, «кроме материальных тел, которые движутся по законам механики». Материальные вещи, воздействуя на организм, вызывают ощущения. По закону инерции из ощущений возникают представления, образующие цепи мыслей, которые следуют друг за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения. Такая связь получила впоследствии название ассоциаций.

Гоббс провозгласил разум продуктом ассоциации, имеющий своим источником прямое чувственное общение организма с материальным миром, т.е. опыт. Рационализму был противопоставлен эмпиризм. (от лат. “empirio” – опыт)” .

В разработке этого направления видная роль принадлежала Д. Локку (1632 – 1704).

Как и Гоббс, он исповедовал опытное происхождение всех знаний. Постулат Локка гласил, что «в сознании нет ничего, чего бы не было в ощущениях». Исходя из этого он доказывал, что психика ребенка формируется только в процессе его жизни. Он утверждал, что нет врожденных идей.

Локк впервые ввел термин “ассоциация идей”. По Локку, ассоциации – это неверное соединение идей, когда “идеи, сами по себе не родственные, в умах некоторых людей соединяются так, что очень трудно разделить их. Они всегда сопровождают друг друга, и как только одна такая идея проникает в разум, вместе с ней появляется соединенная с ней идея”. Примерами являются все наши симпатии и антипатии. Такая связь приобретается в силу воспитания и привычки, а разрушается от времени. Задача воспитания в том, чтобы предупредить у детей образование нежелательных связей сознания.

После Локка этот механизм сознания получил наибольшую разработку, на базе которой возникла и развилась ассоциативная психология” .

Большой интерес представляет полемика с Локком немецкого философа–идеалиста и ученого Г. Лейбница (1646 – 1716).

Лейбниц признает врожденные интеллектуальные идеи, склонности, предрасположения. Лейбниц верно указал на невозможность объяснить только из индивидуального опыта приобретение всех знаний, в том числе всеобщих и необходимых понятий, как это думал Локк.

Полемика между Лейбницем и Локком углубляет решение вопросов, касающихся природы человеческого сознания. Она вскрывает недостаточность центрального пункта локковского понимания опыта – его индивидуальный характер.

Опыт действительно является единственным источником развития человеческой психики, если его не ограничивать рамками личной истории индивида. Опыт – это вся социокультурная система представлений о мире, которая усваивается человеком и определяет его поведение.

3.3 Становление ассоциативной психологии

В XVIII веке английская психология развивалась от эмпиризма Локка к ассоцианизму в трудах Беркли, Юма и Гартли.

Исследуя психику, Гартли (1705 – 1757) дал первую законченную систему ассоциативной психологии. Самые сложные психические процессы, в том числе мышление и волю, Гартли объяснял, считая что в основе мышления лежит ассоциация образов предметов со словом (сводя таким образом, мышление к процессу образования понятий), а в основе воли – ассоциация слов и движения.

“Исходя из представления о прижизненном формировании психики, Гартли считал, что возможности воспитания, воздействия на процесс психического развития ребенка поистине безграничны. Его взгляды на возможности воспитания и необходимость управлять этим процессом созвучны подходам рефлексологов и бихевиористов, разрабатываемым в XX веке” .

По–иному истолковывали принцип ассоциации два других английских мыслителя - Д. Беркли (1685 – 1753) и Д. Юм (1711 – 1776). Они полагали, что источником знания служит образуемый ассоциациями чувственный опыт.

Согласно Беркли – опыт – это непосредственно испытываемые субъектом ощущения: зрительные, мышечные и осязательные.

Английский мыслитель Д. Юм занял иную позицию. Вопрос о том, существуют ли физические объекты независимо от нас, он полагал теоретически неразрешимым, допуская в то же время, что эти объекты могут способствовать возникновению у человека впечатлений и идей. В своих трудах он развил понятие ассоциации и попытался представить все человеческое познание как ассоциацию идей.

4. Зарождение психологии как науки

В начале XIX века стали складываться новые подходы к психике. Отныне не механика, а физиология стимулировала рост психологических знаний.

Английский историк и экономист Д. Милль (1773 – 1836) вернулся к представлению о том, что сознание – это своего рода психическая машина, работа которой совершается строго закономерно по законам ассоциаций. Никаких врожденных идей не существует.

А. Бэн в своих главных трудах последовательно проводил курс на сближение психологии с физиологией. Он особое внимание уделял тем уровням психической деятельности, связь которых с телесным устройством очевидна, а зависимость от сознания минимальна: рефлексам, навыкам, инстинктам.

Английский философ и психолог Г. Спенсер (1820 – 1903) был одним из основателей философии позитивизма, в русле которого, по его мнению, должна развиваться психология.

Пересматривая предмет психологии, Спенсер писал, что психология изучает соотношение внешних форм с внутренними, ассоциациями между ними. Так он расширил предмет психологии, включая в него не только ассоциации между внутренними факторам (ассоциации только в поле сознания), но и изучение связи сознания с внешним миром. Анализируя разницу в психическом развитии людей, принадлежащих к разным народам и разному времени, он писал, что наиболее часто повторяющиеся ассоциации не исчезают, но закрепляются в мозге человека и передаются по наследству. Таким образом, сознание не чистый лист, оно полно предуготовленных ассоциаций. Эти врожденные ассоциации и определяют разницу между мозгом европеоида и мозгом дикаря.

Теория Спенсера получила широкое распространение, оказав огромное влияние на экспериментальную психологию.

В теории немецкого психолога и педагога И. Гербарта (1776 – 1841) соединились основные принципы ассоцианизма с традиционными подходами немецкой психологии – активности души, роли бессознательного.

В середине XIX века в науках о жизни произошли революционные изменения. Средствами точной науки было доказано, что одни и те же молекулярные процессы объединяют организм и окружающую среду.

Согласно Дарвину, естественный отбор безжалостно истребляет все живое, которому не удалось справиться с трудностями среды. Организм должен был пустить в ход все свои ресурсы (и психические), чтобы выжить, а среда изменялась, и организм был вынужден приспосабливаться.

Согласно Бернару, организм также вынужден вести себя активно и целесообразно, используя специальные механизмы поддержания в теле стабильности (постоянства содержания кислорода), чтобы обеспечить активность своего поведения.

Триумф дарвиновского учения окончательно утвердил в психологии принцип развития. Возникли новые отрасли психологии исследования –дифференциальная, детская, зоопсихологи и другие.

Выделение психологии в самостоятельную науку произошло в 60-х годах XIX в. Оно было связано с созданием специальных научно-исследовательских учреждений – психологических лабораторий и институтов, кафедр в высших учебных заведениях, а также с внедрением эксперимента для изучения психических явлений. Первым вариантом экспериментальной психологии как самостоятельной научной дисциплины явилась физиологическая психология немецкого ученого В. Вундта (1832-1920), создателя первой в мире психологической лаборатории. В области сознания, полагал он, действует особая психическая причинность, подлежащая научному объективному исследованию.

Эмпирической психологии за время ее существования удалось собрать большой материал по субъективной характеристике отдельных психических процессов, например ощущений, памяти, внимания и др. Однако при всем этом она оказалась полностью несостоятельной и неспособной создать научную психологию, поскольку в понимании предмета психологии стояла на позициях идеализма.

В своем развитии эмпирическая психология породила много направлений, по-разному описывавших и объяснявших психические процессы, но согласных между собой в идеалистической трактовке их сущности.

Структурная психология, как и все другие направления эмпирической психологии, отличаясь от них в деталях, рассматривала сущность психических процессов идеалистически, как обусловленную внутренними психическими закономерностями их структуры. Исходя из этого положения, гештальтисты пытались объяснить и поведение животных как обусловленное не взаимодействием организма со средой, а структурными особенностями совершаемых животными действий. Выдвинутую Кёлером гештальтистскую теорию поведения животных резкой критике подверг И.П.Павлов, вскрывший ее идеалистическую сущность.

Несостоятельность этих и других направлений эмпирической психологии объясняется не теми или другими недостатками, присущими каждому отдельному направлению, а общим для всех них идеалистическим пониманием сущности психических процессов.

Эмпирическая психология путем самонаблюдения и эксперимента смогла накопить известное количество знаний описательного характера о психических процессах. Однако она накопила эти знания вопреки своей идеалистической основе и дуалистическому пониманию природы человека. Поскольку объяснение психических процессов давалось эмпирической психологией, исходя из идеалистического понимания природы психики, она не могла дать действительно научного объяснения накопленным ею фактам.

Термин "эмпирическая психология" был введен немецким философом XVIII в. X. Вольфом для обозначения особой дисциплины, в задачу которой входило изучение конкретных явлений психической жизни, в отличие от рациональной психологии, которая занималась вечной, бессмертной душой. Эмпирическая психология сознания получила свое развитие в трудах французских материалистов и просветителей Ж.Ламетри, К.Гельвеция, Э.Кондильяка. Представители французской эмпирической психологии больше внимания, чем английские ассоцианисты, обращали на активность субъекта в восприятии окружающего мира, рассматривая психику с естественнонаучных позиций.

3 .2 Основание эмпирической психологии в творчестве Джона Локка

эмпирический психофизический параллелизм познание

Настоящим «отцом» эмпирической психологии является Джон Локк (1632- 1704), выдающийся английский философ, педагог, врач по образованию, крупный политический деятель, идеолог революции 1688 г. В 1690 г. вышло основное философское сочинение Джона Локка «Опыт о человеческом разуме» (4-е изд., 1700 г.). Еще при жизни Локка книга была переведена на французский язык и оказала сильное влияние на развитие французской философии и психологии. В 1693 г. опубликован его педагогический труд «Мысли о воспитании».

Целью Локка было исследование происхождения достоверности и объема человеческого познания. Все начинается с критики теории врожденных идей. Она направлена в основном против средневекового схоластического учения, которое признавало врожденность наиболее общих принципов и понятий, но также и против Декарта. «Я не утверждаю,- писал Декарт,- что дух младенца в утробе матери размышляет о метафизических вопросах, но у него есть идеи о боге, о себе самом и о всех тех истинах, которые известны сами по себе, как они есть у взрослых людей, когда они вовсе не думают об этих истинах». Всем доводам в защиту врожденности знания Локк противопоставляет положение о возможности доказать его происхождение. Душу человека Локк рассматривает как некоторую пассивную, но способную к восприятию среду, сравнивает ее с чистой доской, на которой ничего не написано, или с пустой комнатой, в которой ничего нет. Эти сравнения касаются только знаний. Локк не отрицал природных наклонностей, задатков, конституциональных различий между людьми. Источником знаний является опыт как индивидуальная история жизни индивида. Локк впервые обращается к самым началам духовной жизни, которые лежат в детстве. «Следите за ребенком с его рождения и наблюдайте за производимыми временем изменениями, и вы увидите, как благодаря чувствам душа все более и более обогащается идеями, все более и более пробуждается, мыслит тем усиленнее, чем больше у нее материала для мышления». Опыт имеет два источника. Первый источник Локк назвал ощущением. Его объектом являются объекты природы, внешние материальные вещи; органом - внешнее чувство (зрение, слух и т. п.); продуктом - идеи. «Таким путем мы получаем идеи желтого, белого, горячего, холодного, мягкого, твердого, горького, сладкого и все те идеи, которые мы называем чувственными качествами». Вторым источником является рефлексия, внутреннее восприятие, деятельность нашего ума. Его объектом являются идеи, приобретенные ранее; органом (или орудием) - деятельности (способности, по терминологии Локка) нашего ума (восприятие, мышление, сомнение, вера, рассуждение, желание и вся многообразная деятельность нашего ума); продуктом - идеи другого рода, которые мы не могли бы получить от внешних вещей. Внутренний опыт дает как знания о внешнем мире, так еще в большей степени о нас самих.

Все идеи происходят или из одного или из другого источника. Локк различает, но не отделяет их друг от друга: ощущение - начало познания, рефлексия возникает после и на основе ощущений. Следовательно, в конечном счете ощущение является источником всякого знания. «Нет ничего в разуме, чего не было бы в чувстве» - этот сенсуалистический тезис, который высказывали еще Гоббс и Гассенди, защищает и материалистически разрабатывает Локк. Деление опыта на внешний и внутренний дало начало интроспективной психологии как науке о внутреннем опыте, методом которой является интроспекция.

Идеи, по Локку, бывают простые и сложные. Простая идея содержит в себе только одно представление или восприятие в уме, не распадающееся на различные идеи. Это элементы знания. Они составляют материал всего знания и доставляются душе двумя указанными путями - через ощущение и рефлексию. С Локка начинается атомистическая элементаристская установка в исследовании содержания сознания: простое первично, сложное вторично и производно от него. В учении о простых и сложных идеях Локк рассматривает важные вопросы познания: соотношение идей и вещей, активность познания.

Идеи мы имеем в душе. Им соответствуют качества в вещах. Локк различал три рода качеств: первичные, вторичные, а также третичные, которые, по существу, сводятся к вторичным, так что основное различие производится между первичными и вторичными качествами. Первичные качества - это реальные, совершенно неотделимые качества независимо от того, воспринимаем мы их или нет. Порождаемые ими простые идеи - плотности, протяженности, формы и др.- точно воспроизводят их. Вторичные качества - это цвета, звуки, запахи и т. д., на деле в вещах не находятся, они существуют, пока мы ощущаем, и зависят от первичных, а именно от объема, формы, строения и движения частиц. «Первичные качества есть подобия, вторичные считаются, но не бывают подобиями, третичные и не считаются и не бывают ими». Деление качеств на первичные и вторичные содержит возможность идеалистического отрыва ощущения от объекта. Беркли и Дидро вышли из Локка. При восприятии простых идей разум по большей части пассивен, «разум также мало волен не принимать эти простые идеи, когда они представляются душе, изменять их, когда они запечатлелись, вычеркивать их и создавать новые, как мало может зеркало не принимать, или изменять, или стирать образы или идеи, которые вызывают в нем поставленные перед ним предметы». Хотя Локк не всегда последователен и при описании простых идей рефлексии, говорит о том, что ум часто бывает не вполне пассивным, все же в целом он верен тезису о пассивности познающего субъекта при восприятии простых идей: внешние воздействия влияют на сознание, минуя деятельность познающего субъекта. Здесь же проступает мысль о том, что активность в познании является причиной отхода от адекватного познания объекта. Современные исследования в области философии и психологии познания убедительно показали несостоятельность такого подхода. Установка на предметно-ориентированное познание оценивается как натуралистическая; для объяснения работы сознания привлекается механизм рефлексии.

В отличие от простых, сложные идеи суть их сочетания, соединенные вместе под одним общим именем. Сложные идеи образуются умом произвольно в результате следующих действий: соединение, суммирование простых идей; сопоставление, сравнение; обобщение через предшествующую абстракцию. Локк дал схему процесса обобщения, которое включает следующие операции. Сначала эмпирически выделяются по возможности все единичные объекты, о которых мы хотим получить общее понятие. Эти объекты расчленяются на составляющие их свойства, затем сравниваются по этим свойствам. После этого идеи, которые не повторяются в объектах, выделяются и отбрасываются (это называется абстрагированием). Затем абстрагируются, т. е. выделяются, те идеи, которые повторяются во всех объектах. Эти идеи суммируют, что дает совокупность идей, составляющую искомую сложную общую идею, которая обозначается словом. Локкова теория восхождения от простых идей к сложным путем выделения того общего, что имеют между собой единичные вещи и факты, в течение долгого времени использовалась в практике научного исследования. «...Вследствие образования отвлеченных идей и закрепления их в уме, в слове люди становятся способны рассматривать вещи как бы целыми связками и соответственно говорить о них, стремясь к более легкому и быстрому совершенствованию и сообщению своего познания». Долгое время теория обобщения Локка выступала в качестве единственно возможной научной основы организации процесса обучения в школе. Однако этой теории свойственна ограниченность, упрощенная трактовка общего. Психологический анализ и критику эмпирической теории обобщения дал В.В. Давыдов и противопоставил ей теоретическое обобщение. По С.Л. Рубинштейну, на основе эмпирического обобщения невозможно теоретическое познание.

Одним из механизмов образования сложных идей Локк назвал ассоциацию. Он впервые ввел термин «ассоциация идей» (само явление описывалось и раньше, еще в Античности). По Локку, ассоциация - это неверное, т. е. не отвечающее естественному соотношению, соединение идей, когда «идеи, сами по себе не родственные, в умах некоторых людей соединяются так, что очень трудно разделить их. Они всегда сопровождают друг друга, и как только одна такая идея проникает в разум, вместе с ней появляется соединенная с ней идея...». Примерами являются все наши симпатии, антипатии, идеи домовых и т. п. Такая связь приобретается в силу воспитания и привычки, а разрушается от времени. Задача воспитания заключается в том, чтобы предупреждать у детей образование нежелательных связей сознания. Несмотря на то, что Локк ввел понятие ассоциаций ограниченно, после него этот механизм сознания получил наибольшую разработку, на базе которой возникла и развивалась ассоциативная психология.

Локк рассматривает сознание как обязательный признак душевных явлений. «Невозможно, чтобы кто-нибудь воспринимал, не воспринимая, что он воспринимает». Сознание рассматривается также как некая духовная сила, которая объединяет наличные переживания, делает из них личность. «Личность есть разумное мыслящее существо, которое имеет разум и рефлексию и может рассматривать себя как себя, как то же самое мыслящее существо, в разное время и в различных моментах только благодаря сознанию, которое неотделимо от мышления».

Заключение

В эмпирической концепции Локка задача психологии сводилась к изучению явлений сознания как продукта индивидуального опыта. Это была психология без души. «Я не стану утруждать себя исследованием, в чем состоит сущность души», - писал Локк. Вся методология исследования сознания строилась по аналогии с исследованиями явлений материального мира, вещей. Законы действий человека в материальном и идеальном мире одинаковы. «Так как материалы в том и другом случае таковы, что не во власти человека их создавать, все, что он может делать - это или соединять их вместе, или сопоставлять их друг с другом, или совершенно отделять их».

Список литературы

1. Ивановский В. Н., Ассоцианизм психологический -и гносеологический, Казань, 1909; его же. Учение об ассоциации идей, «Уч. зап. имп. Казанского университета», 1915, кн. 12; 1917-18, кн. 2, 7-9, 10-12;

2. Шеварев П. А., Обобщенные ассоциации в учебной работе школьника, М., 1959;

3. ЯрошевскийМ. Г., Историяпсихологии, М., 1966, гл. 6; Warren Н. С., A history of the association psychology, , 1921.

Эмпирическая психология сознания

3.1 Эмпирическая психология и ее основные направления

Возникновение эмпирического направления в психологии связано с именем английского философа Д ж. Локка (1632--1704).

Эмпирическая психология считала, что психические процессы по своей природе недоступны объективному наблюдению, являющемуся методом научного исследования в естествознании, что в психологии возможно только внутреннее наблюдение, или интроспекция, в процессе которой человек может наблюдать только свои собственные психические переживания. Естественно, что метод самонаблюдения вследствие своего субъективного характера не мог обеспечить построение действительно научной психологии.

Эмпирическая психология рассматривала сознание как замкнутый в себе непосредственно данный человеку внутренний мир психических переживаний, управляемый своими собственными законами, познание которых возможно лишь путем внутреннего опыта или самонаблюдения.

Такое утверждение основывалось на идеалистическом понимании природы психики.

Эмпирическая психология стояла на позициях дуализма, т. е. идеалистического учения о том, что мир состоит из двух самостоятельных и не связанных друг с другом начал -- духовного и материального.

Основным признаком материальных явлений представители дуализма считали протяженность. Психические явления такой протяженностью не отличаются: о мыслях, чувствах, желаниях нельзя сказать, что они имеют размеры, находятся справа или слева и т. п. Отличительным их признаком является то, что они даны только в сознании человека. Это и послужило для философов-дуалистов основанием к выделению этих явлений в особый духовный мир, существующий и развивающийся по своим собственным законам совершенно независимо от явлений протяженного материального мира.

Дуализм создал для эмпирической психологии непреодолимые трудности при разрешении так называемой психофизической проблемы.

Данные опыта показывают, что между телесными процессами в организме и внутренними психическими процессами существует определенная связь. Нарушение правильного течения физиологических процессов сейчас же приводит к соответствующим изменениям и в течении психических процессов. Например, в зависимости от физического состояния организма человек чувствует то усталость, то бодрость. Необходимость научно объяснить эту связь и составляет существо психофизической проблемы. Для решения этой проблемы в эмпирической психологии было предложено несколько теорий.

Теория психофизического взаимодействия утверждала, что между психическими явлениями и материальными процессами в организме существует взаимодействие: физиологические процессы воздействуют на психические и наоборот. Однако этот вывод противоречил основному принципу дуализма, согласно которому психическое, не отличаясь протяженностью, не может переходить в физическое, так же как физическое не может переходить в психическое. Стоя на позициях дуализма, нельзя было одновременно признавать истинность теории психофизического взаимодействия.

Теория психофизического параллелизма утверждала, что физиологические и психические процессы протекают лишь параллельно, будучи совершенно независимыми друг от друга. Например, когда во время ходьбы в теле человека совершаются определенные физиологические (нервные и мышечные) процессы, в его сознании одновременно, но совершенно независимо от первых, происходит некоторая смена психических переживаний (человек воспринимает свою ходьбу).

По этой теории нервно-мышечные процессы, с одной стороны, и двигательные ощущения -- с другой, существуют одновременно, но только как параллельные и по существу никак не связанные друг с другом процессы: ряд материальных явлений в организме и независимо от него существующий ряд психических явлений в сознании человека совпадают друг с другом по времени так, что определенным изменениям в одном ряду соответствуют строго определенные, но полностью независимые от первых, изменения во втором ряду.

Чем же объясняется такой удивительный параллелизм?

Представители дуалистической философии, вслед за ее родоначальником Декартом, стоя на позициях идеализма, утверждали, что хотя мир и состоит из двух начал -- материального и духовного, но все же в основе мира лежит и им управляет начало духовное (божественное). Наблюдаемое в опыте параллельное существование столь отличающихся по своей сущности материальных и духовных явлений есть результат «предустановленной гармонии». Такое объяснение показывает, что теория психофизического параллелизма ненаучна, а вместе с тем уничтожается и сколько-нибудь научная база эмпирической психологии.

Эмпирической психологии за время ее существования удалось собрать большой материал по субъективной характеристике отдельных психических процессов, например ощущений, памяти, внимания и др. Однако при всем этом она оказалась полностью несостоятельной и неспособной создать научную психологию, поскольку в понимании предмета психологии стояла на позициях идеализма.

В своем развитии эмпирическая психология породила много направлений, по-разному описывавших и объяснявших психические процессы, но согласных между собой в идеалистической трактовке их сущности.

Структурная психология, как и все другие направления эмпирической психологии, отличаясь от них в деталях, рассматривала сущность психических процессов идеалистически, как обусловленную внутренними психическими закономерностями их структуры. Исходя из этого положения, гештальтисты пытались объяснить и поведение животных как обусловленное не взаимодействием организма со средой, а структурными особенностями совершаемых животными действий. Выдвинутую Кёлером гештальтистскую теорию поведения животных резкой критике подверг И.П. Павлов, вскрывший ее идеалистическую сущность.

Несостоятельность этих и других направлений эмпирической психологии объясняется не теми или другими недостатками, присущими каждому отдельному направлению, а общим для всех них идеалистическим пониманием сущности психических процессов.

Эмпирическая психология путем самонаблюдения и эксперимента смогла накопить известное количество знаний описательного характера о психических процессах. Однако она накопила эти знания вопреки своей идеалистической основе и дуалистическому пониманию природы человека. Поскольку объяснение психических процессов давалось эмпирической психологией, исходя из идеалистического понимания природы психики, она не могла дать действительно научного объяснения накопленным ею фактам.

Термин "эмпирическая психология" был введен немецким философом XVIII в. X. Вольфом для обозначения особой дисциплины, в задачу которой входило изучение конкретных явлений психической жизни, в отличие от рациональной психологии, которая занималась вечной, бессмертной душой. Эмпирическая психология сознания получила свое развитие в трудах французских материалистов и просветителей Ж. Ламетри, К. Гельвеция, Э. Кондильяка. Представители французской эмпирической психологии больше внимания, чем английские ассоцианисты, обращали на активность субъекта в восприятии окружающего мира, рассматривая психику с естественнонаучных позиций.

Девиантное поведение подростков

Проблема девиантного поведения - это проблема гармонии личности и общества, проблема согласованности процессов их развития и функционирования. Сложность этих двух феноменов закономерно привела к появлению большого спектра теорий...

История психологии как смена категорий: душа, сознание, поведение, психика

Современная психология представляет собой весьма разветвленную систему научных дисциплин, находящихся на разных ступенях формирования, связанных с различными областями практики...

История развития психологического знания

Формирование научной психологии в нашей стране, как и за рубежом, происходит во второй половине XIX века. Одним из первых создателей научной психологии в России является Иван Михайлович Сеченов (1829 - 1905)...

Методики специальной психологии и педагогики

1. Научно-теоретическая разработка основ коррекционно-педагогической работы; 2. Совершенствование психолого-педагогического изучения лиц с отклонениями в развитии; 3. отбор оптимальных форм и содержания коррекционно-педагогической работы; 4...

Развитие воображения у детей старшего дошкольного возраста

Проблема развития воображения дошкольника до сих пор является весьма дискуссионной. При рассмотрении сущности воображения можно согласиться с Э.В. Ильенковым в том, что она заключается в умении «схватывать» целое раньше части...

Развитие личности в деятельности и общении

Как говорят, «Личностью не рождаются. Личностью становятся». Многие психологи согласны с такой точкой зрения. Человек не рождается сразу с готовым характером...

Разработка коррекционной программы с использованием игротерапии для детей дошкольного возраста с тяжелыми нарушениями речи

В отечественной педагогике и психологии стало общепринятым, что игра имеет исключительное значение для психического развития ребенка и является ведущей деятельностью в дошкольном возрасте. Это, вероятно...

Смерть как базовая данность гуманистической психологии

смерть психологический страх тревожный В конце XIX - начале XX века вера в научное познание мира достигла апофеоза. Новейший рационализм попытался разложить наши фобии, мотивации, эмоции и т.п. чуть ли не на атомы...

Современные теории личности

Анализ многолетних исследований в области групповой психологии в нашей стране позволяет выделить ряд подходов к изучению феноменов социальной группы...

Структура интеллекта детей с поврежденным психическим развитием

Важно отметить, что главное место в психологической помощи детям, страдающим поврежденным развитием, занимает психокоррекция. Акцент в ней делается не только на реабилитацию психических функций, но и на адаптацию ребенка к своему дефекту...

Факторы, обусловливающие выбор профессии психолога

Изначально психология как наука развивалась в качестве одной из философских дисциплин, однако, переняв некоторые идеи экспериментальной физиологии, в конце 19 века она отделилась в самостоятельную науку, задачей которой стало изучение души...

Эмпирическая психология сознания

Возникновение эмпирического направления в психологии связано с именем английского философа Д ж. Локка (1632--1704). Эмпирическая психология считала, что психические процессы по своей природе недоступны объективному наблюдению...

Эмпирическая психология сознания. Эмпиризм и ассоцианизм

Эффективность использования компьютерных игр в работе психолога

Первое направление работы -- психодиагностика -- предполагает профессиональное владение методами психологического исследования ребенка, в том числе тестами. Основная задача практического психолога, специализирующегося по психодиагностике...

ЭМПИРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

ЭМПИРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ (англ. empirical psychology) - термин, введенный нем. философом XVIII в. Х. Вольфом для обозначения особой дисциплины, которая описывает и изучает конкретные явления психической жизни (в отличие от рациональной психологии, занимающейся «бессмертной» душой). Задачей Э. п. считалось наблюдение за отдельными психическими фактами, их классификация, установление проверяемой на опыте закономерной связи между ними. Такая установка была присуща с древнейших времен многим исследователям поведения человека.

В учениях древнегреч. философов содержались не только общие положения о природе души и ее месте в мироздании, но также и многочисленные сведения о конкретных психических проявлениях. В средние века важность эмпирико-психологического подхода обосновывали арабоязычные мыслители (в особенности Ибн Сина), а также такие прогрессивные философы, как Ф. Бэкон, У. Оккам и др. В эпоху Возрождения горячим приверженцем Э. п. выступал испанский врач Х. Л. Вивес, книга которого «О душе и жизни» (1538) оказала большое влияние на психологические теории Нового времени. Вивес доказывал, что не метафизическая сущность души, а реальные ее проявления должны стать объектом анализа, что индивидуальный метод есть единственно надежный путь приобретения такого знания о людях, которое м. б. использовано для усовершенствования их природы. Идея о том, что психологическое познание должно базироваться на опыте, стала краеугольным камнем учения Дж. Локка, который разделял опыт на внешний и внутренний. Если внешний опыт рассматривался как продукт воздействия реального мира на органы чувств, то внутренний - выступал в виде производимых душой операций. Это стало предпосылкой расщепления Э. п. на 2 направления - материалистическое и идеалистическое.

Ряд идеалистов (Дж. Беркли, Д. Юм), отвергнув разделение опыта на внешний и внутренний, стали понимать под «опытом» чувственные впечатления субъекта, имеющие основания только в нем самом, но ни в чем внешнем. На принципиально иных позициях стояли фр. материалисты XVIII в. Выступая сторонниками Э. п., они понимали под ней естественнонаучное изучение психических свойств телесной организации человека.

Сложившаяся в середине XIX в. «опытная школа» в психологии несла печать двойственности, поскольку соединила установку на наблюдение, конкретный анализ и индуктивное познание психических явлений с учением об особой сущности этих явлений, постигаемых только посредством самонаблюдения. Исследования «опытной школы» подготовили переход от умозрительной трактовки психики к ее экспериментальному изучению. В дальнейшем многозначность термина «опыт» привела к размежеванию между сторонниками естественнонаучного подхода, понимаемого как познание с помощью наблюдения и эксперимента процессов сознания и поведения, и сторонниками чистого опыта, сводимого ими к субъективным феноменам.

Какова роль учения о душе в философии Декарта?

В чем, по Декарту, состоят основные черты понятия мыслящей субстанции?

Душа как монада в метафизике Лейбница. Проблема бессмертия души. Предустановленная гармония.

Литература

Декарт Р. Сочинения в 2 т., М., 1989-1994. Т. 1. С. 78-100, 316, 327, 334-335, 348-349, 482-572; Т. 2. С. 20-28, 58-72.

Локк Дж., Сочинения в 3 т. М. 1985-1988. Ч. 1-2 (Т. 1), 4 (Т. 2).

Лейбниц Г. Сочинения в 4 т. М. 1982-1989. Т. 1. С. 271-281, 413-429; Т. 2. С. 47-271, 363-545.

Гарнцев М. А. Проблема самосознания в западноевропейской философии. М., 1987.

Жучков В. А. Немецкая философия эпохи раннего Просвещения. М., 1989. С. 71- 126.

Заиченко Г. А. Джон Локк. М., 1988.

Майоров Г. Г. Теоретическая философия Г. Лейбница. М., 1973.

Соколов В. В. Философия духа и материи Рене Декарта // Декарт Р. Сочинения. Т. 1. С. 51-61.

Соколов В. В. Введение в классическую философию. М., 1999.

Фишер К. Декарт. Спб., 1994. С. 326-328, 347-348, 354-359, 393-419.

Фишер К. История новой философии. Т. 3: Лейбниц, его жизнь, сочинения и учение. Спб., 1905.

Глава 2. Рациональная и эмпирическая психология в учении х.Вольфа

Начиная обсуждение учения о душе в философии Христиана Вольфа, следует договориться о порядке рассмотрения относящихся к делу вопросов. Прежде всего, надо дать краткий очерк основ его философии. Затем можно будет приступить к исследованию вольфовской психологии и ее места в системе метафизики.

Итак, поговорим о философской системе Вольфа в целом. Первое, что нужно заметить: Вольф – представитель новой схоластики. Не “неосхоластики”, а именно новой схоластики. Он подводит философский итог XVII века. Он придает систематическую форму идеям Декарта, Лейбница и Локка. Систематизаторские усилия Вольфа и его учеников способствовали внедрению идей новой философии в программы университетского образования. Это стало одной из причин, вызвавших очевидный прогресс немецкой философии XVIII века. И несмотря на некоторую “вторичность”, Вольф никак не является эпигоном. Он все же самостоятельный философ, вполне критически относящийся к тому же Лейбницу.

Признание самостоятельности Вольфа, конечно, не отрицает того фундаментального обстоятельства, что он осознанно стремился к синтезу предшествующих концепций по всем направлениям. Это касается не только содержательных моментов его системы, но и методологических установок. Основными параметрами его метода являются, с одной стороны, дедуктивизм и “основательность”, с другой – повсеместное привлечение опытных данных. Ориентация на широкие слои читающей публики (делающая Вольфа классическим представителем немецкого Просвещения) проявляется не только в предпочтении им немецкого языка латыни в изложении своей философии (хотя после выхода основных сочинений по-немецки Вольф “продублировал” их основные темы в подробнейших латинских трактатах), но и в обширной иллюстративной базе его метафизики. Вольф был настолько увлечен идеей популяризации философии, что нередко впадал в банальность (вспомним хотя бы его знаменитый “пример” с окном, когда он объясняет читателям, что окно нужно, во-первых, для того, чтобы в комнату попадал свет, а во-вторых, для того, чтобы видеть сквозь него, что происходит снаружи). Еще одна весьма характерная черта его философии – прагматизм. Философия не должна и не может быть бесполезной. Правда, некоторые отделы философии “полезнее” других. Скажем, эмпирическая психология полезнее рациональной. Критерий полезности весьма прост: насколько та или иная дисциплина содействует “практическим” наукам – этике, политике и т. п. В своем прагматизме Вольф следует идеям основателей философии Нового времени Декарта и Бекона.

Теперь самое время поговорить о структуре вольфовской философии. Основные контуры его системы очерчены в “Разумных мыслях о Боге, мире, душе и обо всех вещах вообще” (сокращая, сам Вольф называет эту основополагающую работу 1719 г. “Метафизикой”). Композиция системы задана уже в самом названии. Первым крупным разделом является онтология (учение о “вещах вообще”). Затем Вольф разбирает вопросы эмпирической психологии (самого термина пока нет, он был введен позже учеником Вольфа Л. Ф. Тюммигом и взят на вооружение учителем, пока же использующим название “о душе вообще”). После этого он переходит к учению о мире. Затем следует рациональная психология (“о сущности души и о духе”). Завершает систему теология.

Объединяющим тематическим началом всех разделов является монадология (несколько более натуралистичная, чем у Лейбница). Учение о простых субстанциях или монадах составляет главное содержание всех частей метафизики. В этой связи не может не возникнуть вопрос о правомерности проведения жестких границ между ними. Создается впечатление, что у Вольфа меняется лишь контекст, в котором подается монадология.

Монадология это, разумеется, лейбницевский след в философии Вольфа. Влияние Декарта проявляется главным образом в том, что Вольф начинает изложение своей философской системы с утверждения о достоверности тезиса о нашем собственном существовании. Самое заметное локковское влияние – положение Вольфа о том, что все наши понятия начинаются с ощущений.

Почему Вольф помещает эмпирическую психологию вслед за онтологией? Почему между эмпирической и рациональной психологией вклинивается космология? Кстати, такая композиция показалась неудачной ученикам Вольфа. Уже Л. Ф. Тюммиг в “Положениях вольфовской философии” (1725) и Г. Б. Бильфингер в “Разъяснениях” высказывают определенное несогласие с Вольфом, помещая психологию за космологией. То же делает и А. Баумгартен в своей знаменитой “Метафизике”. Аналогично поступает и Ф. Баумейстер. Интересно, что этому порядку следовал и Кант в лекциях по метафизике. А вот в “Критике чистого разума” Кант начинает критический анализ “частной метафизики” с психологии.

Необходимость рассмотрения психологии после космологии вызвана, по мнению учеников Вольфа, тем, что душа является одной из мировых субстанций, и поэтому психология неизбежно оказывается частным случаем общего учения о мире, которое, естественно должно предшествовать этому специальному разделу. Но все-таки, почему Вольф, в принципе согласный с этими тезисами, избирает другие композиционные решения? Для ответа надо присмотреться к структуре вольфовской работы. Первая глава “Метафизики” имеет в качестве результата тезис о достоверности собственного существования. Далее, в онтологическом разделе разбираются наиболее общие принципы устройства сущего. После этого Вольф должен переходить к изучению конкретных областей бытия. Но с чего начать? В действительности многое уже предрешено. Тема Я заявлена в самом начале, т. е. в вводной главе. Это во-первых. Другой существенный момент: положение о собственном существовании имеет эмпирический характер. А конкретный разговор о родах сущего должен вестись таким образом, чтобы в первую очередь разбору подлежали предметы, наиболее тесно связанные с опытом. Таковыми являются душа и мир. Поэтому вполне логично, что Вольф начинает именно с эмпирической психологии, а продолжает космологией. Затем он возвращается к исследованию души, проводя его на рациональном уровне (ведь именно рациональная психология предполагает общее учение о мире), а завершается все самым рациональным и далеким от опыта разделом – теологией. Стоит еще раз подчеркнуть, что сам Вольф в “Подробном сообщении о собственных сочинениях на немецком языке” писал, что согласен со своими учениками относительно того, что психология должна идти за космологией. Однако, эмпирическая психология, продолжал он, лишь внешним образом относится к метафизике, и поэтому на нее это правило не распространяется. Поместил же ее он в начальной части еще и потому, что она самая понятная, простая и “полезная” дисциплина. К тому же она работает в качестве своеобразного противовеса сухой и “схоластичной” онтологии.

Впрочем, онтология вовсе не оторвана у Вольфа от психологии. Между ними существует взаимообратная связь. Как справедливо отмечают исследователи вольфовской метафизики, онтологической моделью учения Вольфа “о вещах вообще” оказывается человеческая душа (это наблюдение верно и относительно Лейбница). С другой стороны, в рациональной психологии Вольф ссылается на многие выводы, сделанные им в “онтологическом” разделе.

В любом случае, в латинской “Рациональной психологии” Вольф подводит итог всем этим дискуссиям, четко формулируя тезис о том, что рациональная психология “предполагает онтологию, космологию и эмпирическую психологию” (6: 3) (Здесь и далее ссылки даются на список литературы к соответствующему разделу, причем первая цифра соответствует порядковому номеру источника в списке, вторая – странице; в случае изданий в нескольких томах на втором месте стоит номер тома, отделенный запятой от номера страницы).

Поговорим теперь о соотношении эмпирической и рациональной психологии. Во-первых, надо понять, почему Вольф вообще выделяет две науки о душе. Здесь можно дать несколько ответов. С одной стороны, это обусловлено различием чувственного и рационального познания. Одну и ту же вещь можно исследовать как с помощью опыта, так и с помощью разума. Это справедливо и относительно души. Во-вторых, каждый предмет, в том числе и душа, может рассматриваться как со стороны его внешних свойств, так и со стороны его сущности. Эти два объяснения можно совместить. Проникновение в сущность души обеспечивает разум, тогда как душа как явление познается во внутреннем опыте.

Таким образом, может показаться, что в случае вольфовского различения эмпирической и рациональной психологии мы имеем дело с совпадением предметных и методологических критериев. Эти науки различаются как по предмету, так и по методу, причем методологическое различие влечет за собой предметное, и наоборот. Однако несмотря на кажущуюся очевидность такого предположения, оно является все же определенной идеализацией. В действительности ситуация далеко не столь однозначна. Реальный анализ излагаемого Вольфом материала показывает, что методологическое различие превалирует у него над предметным, тематически же и содержательно рациональная и эмпирическая психология во многом совпадают.

Дело в том, что Вольф достаточно отчетливо проговаривает положение, согласно которому рациональная психология должна пользоваться материалом, полученным в эмпирической. Вот как он пишет об этом в “Подробном сообщении”: “Я разделяю психологию на две части. Первая имеет дело с тем, что известно о человеческой душе из опыта, тогда как вторая объясняет все из природы и сущности души и указывает в них основание наблюдаемого. Первую часть я называю эмпирической психологией, вторую – рациональной психологией” (3: 231). Эмпирическая психология составляет, таким образом, некий эпистемологический базис рациональной психологии. Получается, что рациональная психология является как бы дополнением к эмпирической психологии и, в определенном смысле, как надстройка возвышается над ней. Отсюда можно сделать важный вывод: с точки зрения достоверности эмпирическая психология ставится Вольфом заведомо выше рациональной. Вольф прямо говорит об этом. Кроме того, некоторые высказывания Вольфа позволяют предположить, что он вообще склонен трактовать рациональную психологию как хотя бы отчасти гипотетическую дисциплину. В качестве исходного пункта в ней берется какая-нибудь данность, например, факт совпадения душевных и телесных изменений. Далее делается попытка объяснить ее возможность. Ситуация такова, что почти всегда можно предложить какие-нибудь альтернативные объяснения – отсюда и гипотетичность или, по крайней мере, “квазигипотетичность”.

Еще одно существенное преимущество эмпирической психологии над рациональной связано с ее пользой. Она полезна “прагматическим” наукам – морали, политике и т. д. Дело в том, пишет Вольф, что из именно опыта мы узнаем о душе “важные истины”, из которого черпают свое доказательство не только “правила логики”, которыми человек руководствуется в познании истины, но “и правила морали”, которые ведут его к добру и отвращают от зла (3: 251). В основании таких учений должно лежать что-то самоочевидное. А ведь опытное знание о душе удовлетворяет этим критериям.

Рациональная же психология – это, во многом, плод праздного любопытства. Но, с другой стороны, она подлинно философская дисциплина. Она посвящена обсуждению вопросов типа: “как возможно?”. Такие проблемы Вольф признает собственным делом метафизики (кстати, учитывая, что постановка вопроса “как возможно?” часто рассматривается – с подачи Канта – в качестве главного признака “критичности” философии, Вольфа вполне можно назвать “критицистом”).

Все это, впрочем, предварительные замечания. Окончательные выводы можно будет сделать после завершения содержательного рассмотрения вольфовского изложения упомянутых дисциплин в “Метафизике”. Такой выбор объясняется отчасти тем, что именно немецкий вариант эмпирической и рациональной психологии Вольфа оказал определяющее влияние на немецкую философскую психологию, тогда как его специальные латинские психологические трактаты вызвали несколько меньший резонанс в Германии (хотя, скажем, во Франции в XVIII веке знали прежде всего их), при том, что они могут быть весьма информативны для разъяснения некоторых принципиальных тезисов Вольфа.

Начнем с эмпирической психологии. В “Метафизике” Вольф открывает опытное исследование психического с определения души, говоря, что под душой он понимает “такую вещь, которая сознает сама себя и другие вещи вне ее, подобно тому, как мы осознаем нас самих и вещи вне нас” (2: 1, 107).

В этом положении заключены предпосылки, специфицирующие вольфовскую трактовку души. Сознание самой себя и отличных от себя вещей предполагает возможность отличения себя от них. Можно сказать, что способность различать вещи – это главная героиня вольфовской психологии. Именно через нее Вольф трактует понятия ясности и отчетливости, которые, в свою очередь, определяют отличительные черты различных способностей души. Впрочем, генетический анализ способностей души – прерогатива рациональной психологии. Что же касается ясности и отчетливости как таковых, то Вольф дает им традиционные дефиниции, почерпнутые им из работ Декарта и Лейбница. Ясность представления имеет место тогда, когда мы можем отличить его от другого представления, отчетливость – когда мы можем объяснить это различие, что предполагает различение частей или компонентов данного представления.

Начиная эмпирическую часть психологии, Вольф никак не конкретизирует ее задачи, сообщая лишь, что не собирается “показывать здесь, что такое душа, и как в ней возникают изменения”. Его замысел – “просто рассказать, что мы воспринимаем в ней в каждодневном опыте” (2: 1, 106). И лишь задним числом можно уточнить цели эмпирической психологии и констатировать, что она решает следующие задачи. Во-первых, она занимается классификацией способностей души и отнесением их в классы “высших” или “низших” душевных сил. Надо отметить, что речь идет не только о познавательных способностях. Эмпирическая психология не тождественна так называемой “гносеологии” или эпистемологии. Человек рассматривается здесь в единстве его когнитивных, эмоциональных (чувствующих) и моральных сил. Во-вторых, эмпирическое учение о душе предоставляет дефиниции фундаментальных психологических понятий. Самыми важными из них являются уже упоминавшиеся выше понятия ясности и отчетливости. В-третьих, эмпирическая психология исследует психофизическую проблему на уровне обобщения основных опытных данных по этому вопросу.

В классификации главных познавательных сил (а он выделяет и множество второстепенных способностей) Вольф достаточно традиционен. Он перечисляет чувственность, воображение, память, рассудок, разум. Определения, которые он им дает, действительно (т. е. как и было заявлено Вольфом в программе эмпирической психологии) во многом основаны на интроспекции, хотя некоторые из них содержат скрытые онтологические допущения.

Ощущение чувств, например, трактуется Вольфом как состояние души, возникающее по поводу внешнего воздействия на наши органы чувств: “Мысли, имеющие основание в изменениях органов нашего тела и побуждаемые телесными вещами вне нас, мы будем называть ощущениями, а способность ощущать – чувствами” (2: 1, 122).

В противоположность ощущению, образ есть представление отсутствующего предмета: “Представления отсутствующих вещей обычно называют образами, а способность души производить подобные представления называют воображением” (2: 1, 130). Образы менее ярки, чем ощущения. Воображение может либо воспроизводить прежние ощущения, либо порождать из исходных опытных данных новые образы. Если ощущения ослаблены и образы не с чем сравнивать, их относительная яркость возрастает, и их даже можно спутать с самими ощущениями, как это бывает во сне.

Следующая фундаментальная познавательная способность души – память. Память, по Вольфу, есть сознание того, что представляемое в данный момент уже ранее воспринималось. “Для того, чтобы мы могли познать воспроизводимые мысли в качестве того, что мы уже имели ранее, мы приписываем душе память” (2: 1, 139). Вольфу важно различить память и репродуктивное воображение. Воображение отвечает за воспроизведение представлений, существо же памяти состоит именно в сознании их тождества с тем, что ощущалось ранее. “В противном случае воображение и память не будут в достаточной мере отличаться друг от друга. Тем самым для памяти не остается ничего, кроме знания, что мы уже ранее имели мысль. И это, собственно, и есть действие памяти, по которому мы узнаем ее и отличаем от других способностей души” (2: 1, 140).

Рассудок – способность отчетливо постигать вещи. “В том-то и состоит отличие рассудка от чувств и воображения, что там, где имеются только последние, представления в лучшем случае могут быть ясными, но не отчетливыми, тогда как добавление рассудка делает их отчетливыми” (2: 1, 153). Именно в этих словах Вольф четко формулирует знаменитую (“лейбнице-вольфовскую”) концепцию количественного отличия рассудка от чувственности и других низших способностей души, впоследствии резко критиковавшуюся Кантом. Тут же он дает определение “чистого рассудка”, никак не связанного с чувственными образами. Впрочем, добавляет Вольф, человеческий рассудок “никогда совершенно не чист” (2: 1, 157).

Следующая важнейшая познавательная способность – разум. Разум есть способность отчетливо усматривать внутреннюю “связь истин” или суждений, а также событий (2: 1: 224).

Разумное познание противостоит опытному. Под опытом же Вольф понимает “познание, которого мы достигаем, обращая внимание на наши ощущения и душевные изменения” (2: 1, 181).

Все перечисленное – основные способности. Однако, как уже отмечалось, Вольф дает определение и другим познавательным силам. К примеру, вниманием он называет попытку придать отчетливость нашим ясным представлениям. Много Вольф говорит и о суждениях, которые он трактует как представления о связи понятий. Он достаточно подробно рассматривает и смежные темы, к примеру, “философские” основы словоупотребления и функции знаков.

В процессе анализа восприятия Вольф иногда проводит своего рода “феноменологические наблюдения”, показывая, что за внешней простотой душевных действий скрывается богатство и многообразие когнитивных актов. Вот характерный пример (на материале § 334 первой книги вольфовской “Метафизики”). Возьмем, на первый взгляд, элементарное опытное суждение, фиксирующее какую-нибудь данность, скажем, “это – стол”. На деле, считает Вольф, такое суждение предполагает множество познавательных действий. Надо, во-первых, воспринимать данную вещь, во-вторых, обращать внимание на ее форму, в-третьих, соотносить эту форму с сущностью вещи, пусть и смутно представляемой, и, наконец, понимать значение соответствующего имени. И это еще далеко не элементарные компоненты.

Другой важной чертой исследований Вольфа в эмпирической психологии является то, что он делает попытки установить некоторые психологические законы, проявляющиеся в действиях душевных способностей. Скажем, если говорить об ощущении, то Вольф открывает закон вытеснения в восприятии слабых ощущений сильными. Он также фиксирует пределы нашей власти над ощущениями. Еще один интересный психологический закон касается соотношения ясного и отчетливого в наших идеях. Ясность всегда простирается на один уровень дальше, нежели отчетливость. Впрочем, этот закон имеет весьма условное отношение к эмпирической психологии, так как он прямо вытекает из дефиниции ясного и отчетливого и признания, что наш рассудок “никогда совершенно не чист”. Анализирует Вольф и закон ассоциации представлений. Воображение всегда пытается достраивать прошлые образы на основе вновь воспринимаемых фрагментов прежних ощущений. Память также функционирует по вполне определенным правилам, которые Вольф не упускает случая зафиксировать. К примеру, гораздо лучше запоминаются ясные и отчетливыет ощущения, нежели смутные. Повторение также способствует запоминанию.

Все эти и другие выявляемые Вольфом законы находятся на грани философской и “научной” психологии. От его рассуждений о механизмах памяти и ассоциации один шаг до постановки конкретных психологических экспериментов (скажем, насколько в количественном плане размытость образов уменьшает эффективность их запоминания), переносящих нас в “научное” учение о душе. С другой стороны, отмечая сущностные характеристики познавательных способностей души и комплексность когнитивных актов, Вольф находится на полпути к интроспективной (феноменологической) психологии. Впрочем, ни о каких возможных различиях между установками феноменологической и экспериментальной психологии в работах Вольфа говорить не приходится: все эти возможности сплавлены у него в единой программе “эмпирического учения о душе”.

В конце главы об эмпирической психологии Вольф затрагивает вопрос о взаимоотношении души и тела. Вольф констатирует, что состояния души параллельны определенным телесным движениям: “Когда внешние вещи производят изменение в органах наших чувств, то в нашей душе тотчас возникают ощущения, т.е. мы тотчас осознаем эти вещи” (2: 1, 323). Имеет место и обратное отношение (2: 1, 327). Вольф подчеркивает, что опыт не может доказать взаимодействия души и тела. Он лишь показывает соответствие их состояний. “Мы воспринимаем не более того, что две вещи одновременны, а именно, изменение, происходящее в органах чувств, и мысль, посредством которой душа осознает внешние вещи, которые вызывают это изменение. Но мы никоим образом не испытываем действия тела в душе Ведь если бы это происходило, мы должны были бы иметь о нем пусть и не отчетливое, но по крайней мере ясное понятие. Но кто в точности обратит внимание на самого себя, тот обнаружит, что о подобном действии у него нет ни малейшего понятия. И поэтому мы не можем сказать, что [представление] о действии тела в душе основано на опыте. Кто хочет выражаться точно, может приписывать опыту не более того, что две вещи одновременны. Но отсюда нельзя заключить, что одна есть причина другой, или одна возникает из другой” (2: 1, 323-324). Параллелизм душевных и телесных состояний можно объяснять по-разному. Но объяснения должны даваться в рациональной психологии.

Заметим, что в главе об эмпирической психологии подробно обсуждаются не только познавательные способности. Вольф также затрагивает вопрос о чувственной природе человека.

Удовольствием Вольф называет чувство, возникающее при созерцании совершенства: “Когда мы созерцаем совершенство, в нас возникает удовольствие, так что удовольствие есть ничто иное, как созерцание совершенства, что отметил уже Картезий” (2: 1, 247). Неудовольствие имеет обратную природу и источники. Если совершенство – не мнимое, то удовольствие имеет устойчивый характер. “Удовольствие постоянно, когда мы знаем о совершенстве вещи или можем доказать его” (2: 1, 249).

Немало внимания уделено Вольфом и практической составляющей человеческой жизни. Благом Вольф называет то, что способствует совершенству. Стремление к благу – желание. Если предмет желания мыслится неотчетливо, то это желание (Begierde) чувственно. Усиленные чувственные желания Вольф называет аффектами. Аффекты бывают “приятные, неприятные и смешанные” (2: 1, 269-270).

Если желание отчетливо, то можно говорить о разумном желании, или волении (Willen). Отчетливое представление о благе дает своеобразную гарантию его подлинности. Впрочем, человеческая воля никогда не бывает полностью свободна от чувственных желаний – это связано с невозможностью реализации человеком идеала “чистого рассудка” и “чистого разума”.

Воление принадлежит к высшим способностям души. Принадлежность к этому классу душевных сил определяется одним критерием – отчетливостью соответствующих им представлений. Поэтому первой высшей способностью оказывается рассудок как главный “поставщик” отчетливости. Высшей способностью является и разум.

Переходим к анализу рациональной психологии Вольфа. В соответствующем разделе “Разумных мыслей” Вольф продолжает исследование души. Он вспоминает, что уже говорил о психологических проблемах в главе, посвященной “душе вообще” (т. е. в эмпирико-психологическом разделе), но подчеркивает, что там шла речь о душе, “лишь поскольку мы можем воспринимать и достигать отчетливого понятия о ней”. “Теперь же, – продолжает он, – мы должны исследовать, в чем состоит сущность души и духа вообще и как в ней основано то, что мы воспринимаем в ней и отметили выше” (2: 1, 454). Первая и одна из основных решаемых им в главе о сущности души задач – редукция способностей души к одной основной силе – силе представления (отметим, что, в отличие от “Метафизики”, в латинской “Рациональной психологии” Вольф несколько ослабил редукционистские идеи и вообще отчасти размыл границы между рациональной и эмпирической психологией). Необходимость же такой редукции вызвана тем, что душа есть простая вещь. Простая вещь не может обладать множеством основных сил. Дело в том, что, как известно из онтологии, каждая такая сила выражает сущность простой субстанции. Но у одной вещи не может быть много сущностей.

Вот как говорит об этом сам Вольф: “В душе не может быть много отличных друг от друга сил, так как иначе каждая сила требовала бы особую самостоятельную вещь, которой она бы принадлежала” (2: 1, 464). “И, таким образом, в душе есть лишь одна-единственная сила, из которой происходят все ее изменения, хотя из-за ее различных изменений мы даем ей разные имена” (2: 1, 464-465).

Итак, Вольф ставит проблему психологической редукции и полагает, что она должна быть возможна. Интересно, что Кант, зная этот аргумент, не соглашался с его выводами и говорил, что из безусловного наличия одной первоспособности нельзя сделать вывод о реальной возможности упомянутой редукции (любопытно также, что Кант относил этот вопрос к эмпирической психологии).

Основной силой человеческой души Вольф признает способность представления мира соответственно положению человеческого тела в нем. Эта сила познается нами по ее действиям (2: 1, 465-466). Скажем, если обратить внимание на акт ощущения, то мы увидим, что оно являет собой представление сложного в простом, т. е. в душе, причем специфика ощущаемого обусловлена состоянием тела и его телесным окружением. Все тела взаимодействуют друг с другом. Поэтому можно сказать, что в ощущении мы представляем весь мир, но ясно – лишь те вещи, которые находятся рядом с нами. Так или иначе, но подобные наблюдения наталкивают нас на вывод, что основной силой человеческой души является способность представления мира и что “душа обладает силой представления мира сообразно положению ее тела в мире” (2: 1, 468).

Психологическая редукция на основе этих выводов осуществляется Вольфом следующим образом. Ощущение – это представление (Vorstellung), возникающее в душе в результате воздействия внешних объектов на наши органы чувств. Воображение – представление отсутствующих вещей. Память есть составная способность: она предполагает воображение и являет собой сознание того, что мы ощущали воображаемый предмет ранее (т. е. память также включает в себя компонент представления). Рассудок – это более отчетливое, нежели воображение, представление вещей. Суждение – представление о связи понятий. Разум также трактуется Вольфом как производная способность. Он есть способность строить умозаключения и предполагает память и ощущение. Память и воображение (или рассудок) предоставляют большую посылку, ощущение меньшую. При одновременном наличии того и другого умозаключение происходит как бы автоматически (как ни парадоксально, все это очень напоминает рассуждения крайнего сенсуалиста Э. Кондильяка, философа, казалось бы, прямо противоположного Вольфу). Желание “автоматически” возникает при представлении приятной вещи (спинозистские вариации). Воление – при отчетливом ее представлении. Таким образом, утверждает Вольф, все способности являют собой модификации силы представления. Вольф приводит сравнение с огнем. Огненная сила едина, но мы называем ее по-разному, в зависимости от ее действий. Также и с душой.

Отметим, впрочем, что эта редукция, по сути, мало отличается от локковской классификации модусов простых идей рефлексии. Она носит достаточно внешний характер. В дальнейшем, а именно, в главах о Юме и Тетенсе, мы увидим, какую динамику можно придать редукционистской программе.

Начинает же Вольф рациональную психологию с анализа сознания. Он вспоминает об определении души, данном в начале эмпирической психологии. Душа – это вещь, осознающая сама себя и вещи вне нее. Сознание предполагает возможность отличать себя от других вещей. Возможность различения связана с ясностью представлений. Таким образом, ясность и отчетливость порождают сознание. Но это еще не все сущностные моменты сознания. Вольф фиксирует его темпоральную природу (2: 1, 458-459). Всякое восприятие протекает во времени. Мы должны различать части времени и помнить о предшествующих моментах восприятия, связывая и, в определенном смысле, при сохранении различия этих моментов, отождествляя их с настоящими, т. е. должны понимать, что мы воспринимаем ту же самую вещь. Таким образом, сознание предполагает репродуцирование представлений с помощью воображения, а также память и рефлексию, соотносящую представления друг с другом и с Я.

Интересно, что примерно эти рассуждения были воспроизведены Кантом в его обсуждении так называемого “синтеза рекогниции” в первом издании “Критики чистого разума” (эти части “Критики” стали настоящими “лакомыми кусочками” для феноменологов). Любопытно также, что Кант и их относит к области эмпирической психологии (как и всю редукционистскую проблематику).

Большое внимание в разделе о рациональной психологии уделяет Вольф и проблеме обоснования возможности взаимодействия души и тела. Он разбирает несколько альтернативных объяснений, в целом следуя Лейбницу. Прежде всего, это теория естественного влияния души на тело и обратно. Ее основной недостаток состоит в том, что она подразумевает нарушение естественного течения природных событий и психических процессов. Этим же недостатком страдает и окказионалистская концепция (ее Вольф почему-то связывает с именем Декарта, а не Мальбранша).

Единственный возможный вариант объяснения психофизического параллелизма – теория предустановленной гармонии души и тела. Впрочем, и она не лишена трудностей. Самая серьезная из них, по мнению Вольфа, связана с тем, что неясно, что именно в теле соответствует актам разумного постижения в душе. Впрочем, Вольф утверждает, что трудность эта вполне разрешима и что этим актам соответствуют телесные движения, сопровождающие произнесение слов, соответствующих понятиям разума.

Тут же Вольф обсуждает парадокс: лишенное души тело может вести себя разумно (здесь он доводит до логического предела рассуждения Декарта о живых механизмах). С этим ничего не поделать, надо только помнить, что у него все равно нет души, а значит, сознания, мышления и т. д. (хотя рассуждать это существо будет вполне осмысленно).

Вольф рассматривает также различия человеческой и животных душ. Духом Вольф называет сущность, наделенную разумом и волей (человеческие души, тем самым, духи). Животные же – не духи. Они не употребляют слов. Значит, у них нет общих понятий. Нет общих понятий – нет рассудка и разума. Нет рассудка, значит нет воли, так как воля предполагает отчетливое представление предмета воления.

Однако из этого не следует, что у животных нет душ. Души есть, и животные могут ощущать, воображать, вспоминать. У них есть даже аналог разума: ожидание сходных случаев (кстати, различие между этим ожиданием и рациональным принципом достаточного основания, по мнению Вольфа, только количественное).

Последняя из обсуждаемых Вольфом в рациональной психологии тем, это проблема бессмертия души. Вольф различает понятия нетленности и бессмертия. Нетленно все, даже части материи. Но мы не говорим, что они бессмертны. Бессмертие предполагает сознание тождества нас самих во времени. У животных нет такого сознания. Поэтому их души не бессмертны. В качестве аргумента в пользу сохранения такого сознания после смерти Вольф приводит довод о необходимости совершенствования души и о недостаточности нашей жизни для этого.

Школа Вольфа систематически излагала и упрощала его идеи. К примеру, А. Баумгартен в своей знаменитой “Метафизике” (1739) рассказывает о рациональной психологии чуть ли не на нескольких страницах. Из тысячи параграфов его латинского учебника на рациональную психологию приходится всего пятьдесят девять. В изложении рациональной психологии Баумгартен следует Вольфу, хотя есть и серьезное отличие некоторых положений его учения о душе от тезисов “Разумных мыслей” Вольфа. Баумгартен не считает, что рациональная психология во многом базируется на материале эмпирической. Он утверждает их относительную независимость. Дело в том, что о структуре человеческих способностей можно узнать как a posteriori, так и a priori. Поэтому рациональная психология может обойтись своими силами, почти не привлекая эмпирический материал (впрочем, различие между Баумгартеном и Вольфом в этом вопросе не следует преувеличивать, и тенденции, подобные тем, которые были отмечены у Баумгартена, при желании можно отыскать и в сочинениях Вольфа, поскольку его высказывания по ряду принципиальных вопросов не были однозначными).

В начальных параграфах раздела о рациональной психологии в “Метафизике” Баумгартен дает определение человеческой души, устанавливая, что она наделена силой представления мира, является духом и субстанцией. Она неделима, т. е. является монадой, не может возникнуть (хотя и случайна). Душа имеет множество способностей, движет своим телом. В 752 параграфе Баумгартен дает определение чувства, воображения, предвидения через представление (настоящего, прошлого и будущего), следуя тем самым редукционистскому методу Вольфа. Из представлений вырастает желание и воление. Поскольку душа может отчетливо представлять мир, то ее воля свободна. Далее (с 761 параграфа) Баумгартен резко переходит к обсуждению систем, объясняющих взаимодействие души и тела. Перечисляя их, он следует вольфовской классификации. Далее он кратко рассматривает вопрос о происхождении души. После этого Баумгартен обращается к проблемам бессмертия. Смерть есть прекращение душевно-телесной гармонии. Все субстанции нетленны, следовательно, и душа тоже. Вопрос стоит лишь о состоянии души после смерти. Душа сохраняет свою природу, утверждает Баумгартен. В шестом разделе рациональной психологии Баумгартен говорит о строении животных душ. Признаком животной души является исключительная чувственность. Трактовка животных душ точно такая же, как у Вольфа. Последний, самый короткий раздел посвящен конечным духам, отличным от человеческой души. Но их свойства те же самые. Они отчетливо представляют мир, но у них есть и темные представления. Они бессмертны и т. д. Еще более свернуто обсуждение этих тем у Ф. Баумейстера (интересно, что Баумейстер, следуя традиции, начало которой было положено еще Тюммигом, фактически признает гипотетическую природу некоторых положений рациональной психологии. Так, он оставляет открытым вопрос о механизмах взаимодействия души и тела, просто перечисляя возможные варианты решения) – вольфианца, любившего, однако, обращаться за подтверждением своих мыслей к латинской поэзии. Зато эмпирическая психология подробно излагается как Баумгартеном, так Баумейстером, да и многими другими учениками Вольфа. Впрочем, и здесь практически повсюду мы видим повторение известных дефиниций Вольфа. Отметим, что вольфовской школе эмпирической психологии все же не удается нащупать пути возможного превращения этой дисциплины в строгую науку, населенную интересными проблемами и сложными вопросами. Новые горизонты эмпирической психологии были открыты Д. Юмом, к исследованию учения о душе которого мы сейчас и переходим.