Литературно-исторические заметки юного техника. Генерал Слащев: мастер «блицкрига» - Гражданская война

Яков Александрович Слащёв. 1918 год

А теперь учит уму-разуму красных командиров, которых совсем недавно с успехом бил на полях сражений. Учит, с сарказмом разбирая по косточкам все промашки и просчеты авторитетных командармов и начдивов армии рабочих и крестьян.

На одном из таких занятий Семен Буденный, ставший легендой еще при жизни, не выдержав язвительных комментариев по поводу действий своей 1-й Конной армии, разрядил в сторону бывшего белого генерала револьверный барабан. А тот лишь поплевал на пальцы, запачканные мелом, и спокойно бросил в сторону притихшей аудитории: «Вот как вы стреляете, так и воюете».
Звали этого незаурядного человека Яков Александрович Слащев.

Слащёву «повезло» при жизни. У себя, в белом стане, а тем более, в красном, он удостоился сразу несколько разных званий: «Слащёв - Крымский», «Слащёв - вешатель», позже, в эмиграции «Генерал - предатель крымский»

Но солдаты Белой Гвардии, любя его, звали просто, даже фамильярно: «Генерал-Яша». Званием этим Слащев гордился. Да, о нём говорили с содроганием. Но что интересно: он подписал более сотни приговоров к повешению! Более половины из них были вовсе не его враги-противники (подпольщики-большевики, комсомольцы), а свои же белые, допустившие вандализм, мародерство, грабёж, воровство, дезертирство, трусость и прочее.
*Кстати, полоски на левом рукаве черкески Слащева, означают, сколько раз он был ранен на Великой войне, причем, пару раз очень тяжело, плюс контузия.

С уголовщиной в Крыму, и в частности, в белой армии, Слащёв боролся неистово

Так, в игорном доме Симферополя (на углу Пушкинской и Екатерининской улиц) Слащёв лично арестовал трёх офицеров, ограбивших еврея-ювелира, и велел их тут же повесить. Казнил солдата даже за гуся, украденного у крестьянина. Не посчитался даже с полковничьими погонами и вздёрнул полковника, приговаривая, «Погоны позорить нельзя», которому покровительствовал сам генерал-лейтенант Врангель.
Прославился Яков Слащёв и своей блестящей операцией против крымских анархистов. В Симферополе, в Собачьей (ныне Петровской) балке в марте 1920 года корпусная контрразведка генерала Слащёва сумела изловить «неуловимых международных террористов Витольда Бжостека и его знаменитую «полевую жену», известную просто как «Маруська».

В Симферополь эта, далеко не «сладкая парочка», прибыла с единственной целью: казнить от имени партии анархистов «Свободной России» именно генерала Слащёва. «Казнили»! Оба повисли на столбах у Литовских казарм Симферополя 19 марта 1919 г.. Слащев ненавидел красных (много ли он о них знал!), не терпел либералов («Развалили армию!»), цинично отзывался о белой «верхушке», плевался при виде «тыловых шкур», хорошо зная им цену.

Но, как это ни покажется странным, имя Слащева в Крыму произносилось больше с уважением, чем со страхом.
«Невзирая на казни, - писал в своих мемуарах генерал П. И. Аверьянов, - Яков Александрович пользовался популярностью среди всех классов населения полуострова, не исключая рабочих. И разве могло быть иначе, если генерал везде был лично: сам входил без охраны в толпу митингующих, сам разбирал жалобы профсоюзов и промышленников, сам поднимал цепи в атаку. Да, его боялись, но при этом еще и надеялись, точно зная: Слащев не выдаст и не продаст. Он обладал удивительной и для многих непонятной способностью внушать доверие и преданную любовь войскам».

Популярность Слащева среди солдат и офицеров-окопников действительно была запредельной. И те и другие за глаза называли его «наш Яша», чем Яков Александрович очень гордился. Что же касается местного населения, то многие крымчане всерьез считали, что Слащев на самом деле есть не кто иной, как великий князь Михаил Александрович, брат убитого императора и наследник российского престола!

Но генерал был действительно отчаянно храбр, презирал смерть, склонен к рисковому авантюризму. Храбрость Слащева была притчей на всех устах. Он был ранен не менее семи раз. Атаки не раз возглавлялись им лично.

Дисциплина в слащёвском корпусе, не в пример другим белым корпусам, была железной. Посему именно его корпус в Белой Гвардии считался надежнейшим. Генерал был талантливым тактиком и стратегом. Не случайно, ещё в Гражданскую войну операции Слащёва против Красной армии тщательно изучались в штабах красных на самом высоком уровне.

Генерал с принципами

Ещё летом 1919 года перед Слащёвым трепетали, заискивали. Ведь никто иной, как именно он, отстоял Крым в конце 1919 года при первом натиске красных. Крым стал подарком генералу Врангелю от Слащёва.

Генерал Врангель лично провозгласил здравицу в честь «Слащёва-Крымского» за летнюю блестящую крымскую компанию в районе Коктебеля. Десант Слащёва в 5 тысяч штыков, тогда он оттеснил красных, вызвал панику в тылу Крымской Советской республики.

Но его постоянные скандалы с «тыловыми крысами» в генеральских мундирах, открытое третирование органов местного, демократически настроенного, самоуправления в лице кадетов, эсеров, меньшевиков сильно подмочили имидж генерала. Мало радости от «генерала Яши» было лидерам местной демократии, протестовавших против террора.

А уж любителям «весёлой жизни» Слащёв спуску не давал

Чего стоит его приказы, расклеиваемые по всему Крыму, с характерной для него экзотической риторикой: «...опечатать винные склады и магазины. Буду беспощадно карать… На всей территории Крыма запрещаю повсеместно азартную карточную игру. Содержателей всех притонов покараю не штрафами, а как прямых пособников большевизма… Пока берегитесь, а не послушаетесь – не упрекайте за преждевременную смерть… Генерал Слащёв»

"Бег". Владислав Дворжецкий в роли Хлудова

И с фронта генерал рассылал настенные бюллетени со своей спецификой и с той же риторикой: «…Безобразие! Посмели дать себя атаковать, не атаковали сами… Приказываю: ни шагу назад, а в атаку вперёд! Где потребует обстановка, выеду сам… Подтверждаю: из Крыма не уйду! Из двух армий противника одну разгромил, берусь за вторую Доволен молодецкой работой добровольцев и казаков… Население спокойно, но инертно. Нужна изюминка… Генерал Слащёв».

Необходимо отметить, что в самый драматический момент сражений, когда красные напирали, генерал Слащёв под Чонгарской Гатью отдал приказ своим верным юнкерам построиться в колонну, музыкантам играть марш и под ураганным артиллерийским огнём красных под развёрнутым российским знаменем пошёл на Гать в атаку. Было красиво и страшно…

«Опасен. Явно сумасшедший…»

Постепенно противостояние между Ставкой деникинцев и непокорным генералом переросло в откровенную борьбу. Обеспокоенный генерал Деникин присылает в Севастополь к всесильному в Крыму Слащёву своего представителя полковника Нога – в помощь генералу.

Вся помощь Ноги, однако, заключалась в том, что он без стеснения следил за всеми шагами Слащёва и докладывал о них в Ставку лично генералу Деникину.

Штаб Слащева в Крыму. На фото Генерал-лейтенант Слащёв (третий справа), справа от него начальник штаба - генерал-майор Дубяго (друг Слащева) и начальник оперативного отдела - полковник Орлов. Слева от Слащева - его жена - ординарец Нечволодова (была дважды ранена в боях и лично спасла Слащева от гибели). Крым, Севастополь, 1920 г.

Деникин сходит со сцены, точнее, его «ушла» Антанта. Генералы Врангель и Слащёв, как петухи, нахохлились друг перед другом. Не случайно. Слащёв не искал «престола». Но умный тактик, он решительно выступил под Каховкой, предложив свой план рагрома красных против плана Врангеля.

В чём же была суть конфликта?

Врангель по рукам и ногам был связан Антантой, составившей ему, генералу Врангелю, протекцию. Слащев считал себя обязанным не Антанте, а собственному полководческому таланту! «Генерал-Яша» русским языком говорит: поляки наступают на красных с Запада, нам надо ударить с юга им навстречу. Но Врангель получает прямые указания из Парижа: ударить всеми силами на Донбасс. Именно там до революции французам принадлежало немало шахт и заводов, а интересы сохранения и приумножения своих капиталов для них были важнее напрасно проливаемой русской крови.

Врангель был далеко не дурак. Он был просто реалистом и отлично понимал: Слащёв прав! Но ссориться с Францией было нельзя. Из Франции в Крым шёл поток оружия, обмундирования. Именно Франция, а не Англия (в свое время отказавшая в убежище Николаю Второму и его семье) в случае чего, обещала приютить белых у себя.

Трения между двумя генералами начались раньше, ещё перед выборами главнокомандующего белыми войсками на юге после отставки генерала Деникина. Союзники поставили последнюю точку: « Деникин сделал свое дело – Деникин должен уйти!». Со Слащёвым иметь дело, – решили в Лондоне и Париже, – нам, демократам, не с руки. От него, мол, пахнет русским монархизмом, от которого нужен совсем небольшой мосток, дабы русский колосс возродился.

Следует торжественная церемония возвращения генерала Врангеля из Константинополя в Севастополь

Почётный караул. Прочувственные речи. Бравурные марши. Памятные, последние торжества белой России на последнем клочке белой русской земли. Семьдесят генералов собираются во дворце Командующего флотом в Севастополе на совет и в духе демократии голосуют за генерала Врангеля на пост Главнокомандующего.

Генерал Слащев в Крыму

Лишь один генерал Слащёв сплюнул на пол и, прогрохотав в своих сапогах к выходу, убыл к себе в Джанкой. В Джанкое генерал опомнился. Шлёт Врангелю поздравление с избранием его на столь высокий пост и даже приезжает командовать парадом войск по данному случаю. Врангель на всякий случай делает реверанс и …присваивает Слащёву звание генерал-лейтенанта со своей приговоркой для узкого круга: «Популярен, скотина, среди солдат!»
.
Врангель, насколько было в его силах, старается выглядеть демократично. Им много было сделано, чтобы последний русский клочок земли выглядел презентабельно, в лучшем европейском духе. Нигде в белом стане хоть какой-то демократией и не пахло, только в Крыму! Даже внешний европейский цивилизованный лоск генерала Юденича поблёк перед Врангелем. Но Слащёв открыто хохочет над усилиями Врангеля «демократизировать клочок российской земли в Крыму».

Терпение Врангеля кончается. Он потребовал собрать на Слащёва компромат. На стол Главнокомандующего ложится такая характеристика на «генерала-Яшу»: «Опасен, явно сумасшедший. Способен на всё: взорвать Крым, перейти на сторону Махно и даже большевиков...».

"Бег". Владислав Дворжецкий в роли Хлудова

Генерал Слащев в Константинополе

После поражения в Крыму вместе с остатками белой армии генерал-лейтенант Яков Слащёв с верной ему женой двадцатилетней Ниной Нечволодовой оказывается на окраине Константинополя, в хибаре, сколоченной из досок, фанеры и жести

Генерал стал жить собственным трудом: выращивает овощи и торгует ими на рынках города. В редкие часы отдыха читает прессу. Его помнят. О нём пишут. Его проклинают и красные, и белые, сторонятся «союзники». Верным ему остались лишь несколько офицеров. А тут ещё его сторонники приносят генералу текст тайного соглашения Врангеля с Антантой.

Оказывается, тот столько пообещал Парижу и Лондону, что от «великой, неделимой России», в случае победы белых, остались бы только рожки да ножки. И, вот, Слашёв открыто высказывает своё мнение:

«Красные – мои враги, но они сделали главное – моё дело: возродили великую Россию!» И тут же отрезал в своем духе: «…а как они её назвали – мне на это плевать!»

Высказывание Слащёва тут же становится известным в Москве. Дзержинский делает шокирующий большевистский Центр ход. На заседании Политбюро он ставит на повестку дня вопрос «о приглашении бывшего генерала Слащёва (правда, уже разжалованного Врангелем в рядовые) на службу… в Красную Армию».

Мнение в Политбюро разделились. Против: Зиновьев, Бухарин, Рыков и некоторые другие. За: Каменев, Сталин, Ворошилов. Воздержался – Ленин. И всё же Дзержинский настаивает на своём предложении.
В ноябре 1921 года на итальянском пароходе «Жан» Слащёв, генерал-майор Мильковский, генерал-майор Секретов, бывший начальник дивизии генерал Гравицкий, полковники Гильбих, Мезернецкий, жена Слащёва Нина Нечволодова (уже с ребёнком), её двоюродный брат, князь Трубецкой прибывают в Севастополь.

Слащёв увидел истерзанную Россию, развал которой положила ещё февральская революция. Не случайно ещё будучи в Крыму он усиленно перечитывал Библию, подаренную ему архиепископом Симферопольским и Карасубазарским. Рукой Слащева в Евангелии от Луки (гл.11, ст. 17-18) выделено: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, развалившийся сам в себе, падет…». Увы, когда плохо читают Библию, история повторяется…

Родина высоко оценила патриотический поступок генерала. Она восприняла его не солдатом, а именно генералом. Чуть позже к группе Слащева присоединились бывшие белые генералы И. Клочков, Е. Зеленин, полковники Д. Житкевич, В. Оржаневский, Н. Климович, М. Лялин и др. Все они получили в РККА высокие командно-преподавательские должности, свободно выступали в дискуссиях по истории Гражданской войны. В общем, примирение красных с белыми, прекратившими сопротивление, в определенной степени, состоялось еще в 20-е годы.

*В 1918 году Слащев познакомился с симпатичным юнкером Нечволодовым, который был у него в ординарцах. Неожиданно выяснилось, что под этим именем скрывается 18-летняя Нина Нечволодова, по иронии судьбы родная племянница начальника артиллерии РККА. Но любовь сильнее родственных чувств. Три года Гражданской войны Ниночка не покидала своего полковника (а потом генерала), была несколько раз ранена, и только в 1920 году они официально оформили свои отношения. Именно Нина в дальнейшем и сыграла определенную роль в судьбе мужа…
Вносила свою лепту в просвещение краскомов и супруга Якова Александровича Нина Нечволодова.

Она организовала при курсах «Выстрел» любительский театр, где поставила несколько классических пьес с участием жен и детей слушателей. В 1925 году кинокомпания «Пролетарское кино» сняла художественный фильм о бароне Врангеле и взятии Крыма. В этой картине в роли генерала Слащева снимался… сам Слащев, а в роли «юнкера Н.» - его жена!

Конечно, положение Слащева было далеко от идеального. Он периодически подавал рапорта с просьбой о переводе на командную должность в войска, в чем ему, естественно, отказывали. Его лекции все чаще стали освистываться «политически сознательными» слушателями. Вокруг Якова Александровича начали крутиться непонятные и малоприятные ему личности. И «профессор Яша» всерьез засобирался в Европу, намереваясь провести остаток дней как частное лицо…

В 1922 году Слащев своей рукой пишет обращение к офицерам и генералам бывшей белой гвардии, находившимся в эмиграции – последовать его примеру и вернуться из белой эмиграции на Родину. К исходу 1922 году в Россию вернулось 223 тысячи бывших эмигрантов. За границей в белой ставке в среде «непримиримых» генерала Слащева приговаривают заочно к смертной казни. Шаг, в общем-то, для белой стороны понятный.

11 января 1929 года бывший генерал, ставший красным командиром Яков Александрович Слащев был в упор застрелен троцкистом, уверявшим на суде, что он мстил за своего брата, повешенного генералом Слащевым. Доказать факт мести он не смог, но, тем не менее, вскоре был выпущен на свободу…

Генерал-лейтенант Белой Гвардии, «красный профессор» РККА, блестящий тактик и стратег русской военной мысли Яков Слащев вошел в историю, как патриот России, сражавшийся за ее величие, единство и славу!

Одна из самых «закрученных» судеб начала ХХ века закончилась трагически. Она заинтересовала и такого мастера пера, как Михаил Булгаков. Именно со Слащева он списал генерала Романа Хлудова в пьесе «Бег»…

*С июня 1922 года - преподаватель тактики школы комсостава «Выстрел».
Преподавал Слащёв блестяще, на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие командиры-слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал не жалел ни язвительности, ни насмешки, разбирая ту или иную операцию наших войск.

***
Стал прообразом генерала Романа Хлудова в пьесе М. А. Булгакова «Бег».
Один из главных героев третьей и четвёртой книги тетралогии И. Болгарина, Г. Северского и В. Смирнова «Адъютант Его Превосходительства»
Центральный персонаж ряда глав книги «Врангель в Крыму»
Один из второстепенных героев романа Валентинова Андрея «Флегетон», повествующем о Белом движении в Крыму.
О деятельности Слащёва на Северном Кавказе и в Крыму повествуют несколько эпизодов из романа Светланы Шешуновой «Пасха птицелова»
Игорь Воеводин был удостоен Знака Тернового Венца за книгу «Непрощённый» о генерале Слащёве.
Образ Слащёва воплощён в художественном кинофильме «Большая-малая война» (Молдова-фильм, 1980) Сергеем Десницким.

А. Самарин. ww.ruscrimea.ru/rm/62/page_5.htm

Яков Александрович Слащёв-Крымский (рус. дореф. Слащовъ, 29 декабря 1885 года - 11 января 1929, Москва) - русский военачальник, генерал-лейтенант, активный участник Белого движения на юге России.

Биография

Родился 29 декабря (по другой версии - 12 декабря) 1885 года в Санкт-Петербурге в семье потомственных дворян Слащёвых. Отец - полковник Александр Яковлевич Слащёв, потомственный военный. Мать - Вера Александровна Слащёва.

В 1903 году окончил курс реального училища Гуревича с дополнительным классом.

Императорская армия

В 1905 году окончил Павловское военное училище, откуда выпущен был подпоручиком в лейб-гвардии Финляндский полк. 6 декабря 1909 года произведен в поручики. В 1911 году окончил Николаевскую военную академию по 2-му разряду, без права причисления к Генеральному штабу из-за недостаточно высокого среднего балла. 31 марта 1914 года был переведен в Пажеский корпус с назначением младшим офицером и зачислением по гвардейской пехоте. В Пажеском корпусе преподавал тактику.

31 декабря 1914 года был вновь определён в лейб-гвардии Финляндский полк, в рядах которого участвовал в Первой мировой войне. Был дважды контужен и пять раз ранен. Награждён Георгиевским оружием:

и орденом Святого Георгия 4-й степени:

10 октября 1916 года произведён в полковники. К 1917 году - помощник командира Финляндского полка. 14 июля 1917 года назначен командующим Московским гвардейским полком, каковую должность занимал до 1 декабря того же года.

Добровольческая армия

Декабрь 1917 - присоединился к Добровольческой армии.
Январь 1918 - послан генералом М. В. Алексеевым на Северный Кавказ для создания офицерских организаций в районе Кавказских Минеральных Вод.
Май 1918 - начальник штаба партизанского отряда полковника А. Г. Шкуро; затем начальник штаба 2-й Кубанской казачьей дивизии генерала С. Г. Улагая.
6 сентября 1918 - командир Кубанской пластунской бригады в составе 2-й дивизии Добровольческой армии.
15 ноября 1918 - командир 1-й отдельной Кубанской пластунской бригады.
18 февраля 1919 - командир бригады в 5-й пехотной дивизии.
8 июня 1919 - командир бригады в 4-й пехотной дивизии.
14 мая 1919 - за боевые отличия произведён в генерал-майоры.
2 августа 1919 - начальник 4-й пехотной дивизии ВСЮР (13-я и 34-я сводные бригады).
6 декабря 1919 - командующий 3-го армейского корпуса (13-я и 34-я сводные бригады, развёрнутые в дивизии, численность 3,5 тыс. штыков и сабель).

Пользовался любовью и уважением среди солдат и офицеров вверенных ему войск, за что снискал ласковое прозвище - Генерал Яша.

Оборона Крыма

27 декабря 1919 - Во главе корпуса занял укрепления на Перекопском перешейке, не допустив захвата Крыма.
Зима 1919-1920 - Руководитель обороны Крыма.
Февраль 1920 - Командующий Крымского корпуса (бывшего 3-го АК)
25 марта 1920 - Произведён в генерал-лейтенанты с назначением командующим 2-м армейским корпусом (бывшим Крымским).
5 апреля 1920 года генерал Слащёв подал главнокомандующему Русской Армии в Крыму и Польше генералу П. Н. Врангелю рапорт с указанием основных проблем на фронте и с рядом предложений.
С 24 мая 1920 - Командир успешного белого десанта у Кирилловки на побережье Азовского моря.
Август 1920 - После невозможности ликвидировать Каховский плацдарм красных, поддерживаемый крупнокалиберными орудиями ТАОН (тяжёлая артиллерия особого назначения) красных с правого берега Днепра, подал прошение об отставке.
Август 1920 - В распоряжении главнокомандующего.
18 августа 1920 - Приказом генерала Врангеля получил право именоваться «Слащёв-Крымский».
Ноябрь 1920 - В составе Русской армии эвакуировался из Крыма в Константинополь.

29 декабря (по другим данным – 12 декабря) 1885 года родился Яков Александрович Слащёв-Крымский (в старой орфографии – Слащов) – белогвардейский генерал-вешатель, который стал для М. Булгакова прообразом генерала Романа Хлудова из пьесы «Бег».

Белое движение, как и сообщество его противников - пламенных революционеров, безусловно, составляли разные люди. Великая Русская Смута начала XX века подняла на поверхность и сделала героями, как разного рода политических авантюристов, так и действительно ярких, талантливых политиков, военачальников, общественных деятелей.

В гражданской борьбе с обеих сторон принимали участие и благородные рыцари «без страха и упрёка» (С.Л. Марков, М.И. Фрунзе), и военные авантюристы (генерал Покровский, Булак-Балахович), и бандиты-самостийники (Н. Махно, С. Петлюра), и те военачальники, чей талант раскрылся только на полях кровопролитных сражений (Чапаев, Кочубей, генералы Шкуро, Улагай, Слащёв).

До революции и Гражданской войны Яков Александрович Слащёв проделал вполне стандартный путь русского офицера: окончил Павловское военное училище в Санкт-Петербурге, Николаевскую академию Генерального штаба, но без права причисления к Генеральному штабу. Булгаков, судя по обращенным к Хлудову словам Чарноты: «Рома, ты генерального штаба! Что ты делаешь?! Рома, прекрати!», (речь идет о бессудных казнях), позволяет персонажу достичь больших успехов в Академии, чем его прототипу. Слащёв окончил академию по 2-му разряду со средним балом менее 10, а к офицерам Генерального штаба причислялись окончившие по 1-му разряду, со средним балом 10 и выше.

С 1912 года Слащёв преподавал тактику в Пажеском корпусе. Первым браком он был женат на дочери командира лейб-гвардии Финляндского полка, генерал-лейтенанта Владимира Аполлоновича Козлова (1856-1931) Софье. 18 января 1915 года у супругов родилась дочь Вера. Протекция тестя, возможно, способствовала карьере Слащёва. В составе лейб-гвардии Финляндского полка он принял активное участие в Первой мировой войне, прошёл путь от командира роты до командира батальона. Был пять раз ранен и дважды контужен, награждён Георгиевским оружием и орденом Св.Георгия 4-ой степени. С 1917 года – в Добровольческой армии. В январе 1918 года полковник Слащёв был послан генералом М.В. Алексеевым на северный Кавказ для создания офицерских организаций и пополнения кадрами Добровольческой армии. Затем Слащёв принимал участие в партизанских действиях отряда полковника А.Г. Шкуро (исполнял должность начальника его штаба), кубанских формированиях Улагая, командовал дивизиями и 3-м сводным Армейским корпусом. С 1918 по 1920 год Слащёв всё время находился в строю, был неоднократно ранен. В 1919 году за храбрость и боевые отличия произведён командованием ВСЮР в генерал-майоры.

Когда Вооружённые Силы Юга России, после разгрома Красной Армией под Орлом и Кромами, отступали на Кавказ, Я.А. Слащев со сводными отрядами 3-его Армейского корпуса занял Крым и организовал эффективную оборону его перешейков. Он был безраздельным властителем Крыма, пока Военный совет не избрал новым Главнокомандующим П.Н. Врангеля. Генерал Слащёв это совещание, как известно, демонстративно проигнорировал.

Слащёв и Врангель

Уже летом 1920 года генерал Слащёв пытался создать новую оппозицию врангелевскому командованию, открыто заявляя о своих взглядах на ведение дальнейших боевых действий против красных. Фактически в Крыму повторилась ситуация противостояния Врангеля-Деникина в 1919 году. Слащёв, как и раньше Врангель, памфлетировал злобными рапортами ставку Главнокомандующего, пытаясь доказать правильность своей стратегии обороны Крыма. Врангель, под избрание которого западные союзники обещали дальнейшую поддержку белому воинству, по рукам и ногам был связан этими обязательствами. Слащев же считал себя обязанным не Антанте, а собственному полководческому таланту: поляки наступают на красных с Запада, так надо ударить с юга им навстречу. Но Врангель получает прямые указания из Парижа: ударить всеми силами на Донбасс. Именно там до революции французам принадлежало немало шахт и заводов, а интересы сохранения и приумножения своих капиталов для них были важнее напрасно пролитой русской крови. Врангель был реалистом и отлично понимал: Слащёв прав, но ссориться с Францией нельзя. Из Франции в Крым шли основные поставки оружия и обмундирования. В Крыму нет никаких ресурсов, и без поддержки союзников белый полуостров обречён на скорую гибель.

Яков Александрович отличался не только своеволием и строптивостью в отношениях с вышестоящим начальством, но и вызывающей экстравагантностью во внешнем поведении. Его нелепый костюм (часто какой-нибудь особенно яркий гусарский ментик в сочетании с генеральскими лампасами), женитьба на дочери красного офицера, которую он держал при себе под видом ординарца Нечволодова, а также наркомания и любовь к кровавым расправам часто шокировали командование Русской Армии. Летом-осенью 1920 года П.Н. Врангелю удобнее было воспринимать рапорты и «оригинальные» проекты Слащёва не иначе как бред сумасшедшего.

В своих воспоминаниях Главнокомандующий отмечал:

«Хороший строевой офицер, генерал Слащев, имея сборные случайные войска, отлично справлялся со своей задачей. С горстью людей, среди общего развала, он отстоял Крым. Однако, полная, вне всякого контроля, самостоятельность, сознание безнаказанности окончательно вскружили ему голову. Неуравновешенный от природы, слабохарактерный, легко поддающийся самой низкопробной лести, плохо разбирающийся в людях, к тому же подверженный болезненному пристрастию к наркотикам и вину, он в атмосфере общего развала окончательно запутался. Не довольствуясь уже ролью строевого начальника, он стремился влиять на общую политическую работу, засыпал ставку всевозможными проектами и предположениями, одно другого сумбурнее, настаивал на смене целого ряда других начальников, требовал привлечения к работе казавшихся ему выдающимися лиц…»

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. - ноябрь 1920 г. Воспоминания. Мемуары. - Минск, 2003. т. 11. с. 22-23

Вот ещё весьма показательный отрывок из воспоминаний последнего Главкома, посвящённый Я.М. Слащёву:

«…Слащев жил в своем вагоне на вокзале. В вагоне царил невероятный беспорядок. Стол, уставленный бутылками и закусками, на диванах - разбросанная одежда, карты, оружие. Среди этого беспорядка Слащев в фантастическом белом ментике, расшитом желтыми шнурами и отороченном мехом, окруженный всевозможными птицами. Тут были и журавль, и ворон, и ласточка, и скворец. Они прыгали по столу и дивану, вспархивали на плечи и на голову своего хозяина.

…Я настоял на том, чтобы генерал Слащев дал осмотреть себя врачам. Последние определили сильнейшую форму неврастении, требующую самого серьезного лечения. По словам врачей последнее возможно было лишь в санатории и рекомендовали генералу Слащеву отправиться для лечения заграницу, однако все попытки мои убедить его в этом оказались тщетными…»

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. - ноябрь 1920 г. Воспоминания. Мемуары. - Минск, 2003. т. 11. с. 236-137

У себя, в белом стане, а тем более, в красном, генерал Слащёв удостоился сразу нескольких званий и прозвищ: «генерал Яша», «Слащёв-Крымский», «Слащёв-вешатель», позже, в эмиграции «Генерал-предатель крымский». О нём говорили как с содроганием, так и с симпатией. Интересно, что Слащёв лично подписал более сотни приговоров к повешению, но половину его жертв составляли вовсе не враги-противники (подпольщики-большевики, комсомольцы и др.). Этой «чести» удостоились свои же белые, пойманные на мародерстве, грабежах, хищениях, допустившие дезертирство или трусость на фронте. Так, в игорном доме Симферополя (на углу Пушкинской и Екатерининской улиц), Слащёв лично арестовал трёх офицеров, ограбивших еврея-ювелира и велел их тут же повесить. Он казнил солдата за гуся, украденного у крестьянина. Не посчитался даже с полковничьими погонами и вздёрнул за трусость опекаемого Врангелем полковника, приговаривая: «Погоны позорить нельзя».

Слащёв не давал спуску и любителям «весёлой жизни». Чего стоят его приказы, расклеиваемые по всему Крыму летом 1920 года: «...Опечатать винные склады и магазины. Буду беспощадно карать… На всей территории Крыма запрещаю повсеместно азартную карточную игру. Содержателей всех притонов покараю не штрафами, а как прямых пособников большевизма… Пока берегитесь, а не послушаетесь – не упрекайте за преждевременную смерть… Генерал Слащёв».

С фронта генерал рассылал настенные бюллетени, содержащие не менее экзотичные фразы: «…Безобразие! Посмели дать себя атаковать, не атаковали сами… Приказываю: ни шагу назад, а в атаку вперёд! Где потребует обстановка, выеду сам… Подтверждаю: из Крыма не уйду! Из двух армий противника одну разгромил, берусь за вторую. Доволен молодецкой работой добровольцев и казаков… Население спокойно, но инертно. Нужна изюминка… Генерал Слащёв».

Необходимо отметить, что в самый драматический момент сражений, когда красные напирали, генерал Слащёв под Чонгарской Гатью отдал приказ юнкерам построиться в колонну, а музыкантам играть марш. Под ураганным артиллерийским огнём красных, развернув российское знамя, он лично пошёл с юнкерами в атаку. Этот эпизод, впоследствии упомянутый Булгаковым в пьесе «Бег», отнюдь не является ни литературным преувеличением, ни выдумкой автора.

Эмиграция

После эвакуации Русской Армии из Крыма Слащёв встал в открытую оппозицию Главнокомандующему и его окружению. Он открыто и публично осуждал Врангеля за сдачу полуострова, опускаясь до прямых оскорблений в его адрес. Суд чести уволил генерала Слащёва из Армии без права ношения мундира. В ответ на решение суда в январе 1921 года бывший властитель Крыма издал брошюру «Требую суда общества и гласности. Оборона и сдача Крыма (Мемуары и документы)».

Этой брошюрой Слащёв пытался привлечь к себе внимание эмигрантской общественности, оправдать и объяснить некоторые свои «странные» с точки зрения командования решения и поступки. Однако неуравновешенное поведение, а также резкие выпады лично против Врангеля сделали генерала настоящим изгоем в эмигрантской среде.

В Константинополе Слащёв влачил нищенское существование, занимаясь огородничеством и разведением индюшек. Ещё с 1919 года он пристрастился к наркотикам. Морфий позволял генералу переносить сильные боли, которые являлись следствием полученного ранения. Позднее Слащёв начал употреблять кокаин. Наркомания, лежавшая в основе его экстравагантного поведения в крымский период, возможно, стала основным побудительным мотивом для возвращения генерала в Советскую Россию.

Возвращение

Я.М. Слащёв был единственным из видных белых военачальников, кому разрешили вернуться на родину и существовать там не на положении узника лубянских застенков. Бывшему белогвардейцу даже позволили написать книгу воспоминаний «Белый Крым», которая разошлась в Советской России огромным тиражом и потом часто переиздавалась.

Слащёв нелегально прибыл в Севастополь 11 ноября 1921 года на пароходе итальянской компании «Жан». Вместе с ним вернулись в Россию генерал-майор А. Мильковский, полковник Э. Гильбих, гражданская жена генерала Н. Н. Нечволодова (Слащёва), её брат капитан князь Трубецкой и брат одного из организаторов возвращения А. Баткин. Несколькими днями раньше прибыли бывший начальник личного конвоя Слащёва полковник М. Мезерницкий и капитан Б. Войнаховский.

Насколько искренними были обращения Слащёва – судить сложно. Но бывший властитель Крыма был популярен. Многие белые воины поверили ему и амнистии ВЦИК, объявленной 3 ноября 1921 года. Расчёт ВЧК оказался верным: простые офицеры и солдаты рассудили, что, если Советы простили преступления кровавого палача, то более мелкие проступки вообще не будут ставить в строку. В действительности многие из «раскаявшихся» белогвардейцев из окружения Я.М. Слащёва были репрессированы и погибли в чекистских застенках. Та же участь постигла почти всех, кто вернулся из эмиграции, поверив призыву амнистированного предателя.

В 1921-1929 годах Слащёв не занимал в Красной Армии никаких командных должностей. С июня 1922 года он преподавал в школе тактики высшего комсостава «Выстрел».

По воспоминаниям будущего красного генерала П.И. Батова,

Рассказывают, что во время разбора на занятиях советско-польской войны 1920 года Слащёв в присутствии советских военачальников заявил о тупоумии красного командования в ходе военного конфликта с Польшей. Присутствовавший в аудитории С.М. Буденный выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в сторону преподавателя, но не попал. Слащёв подошел к красному командиру и назидательно сказал: «Как вы стреляете, так вы и воевали…»

Возможно, что этот эпизод является историческим анекдотом, но, принимая во внимания особенности личности Я.М. Слащёва, выглядит вполне вероятным.

Убийство Я.А.Слащева

«11-го января, как у нас сообщалось, в Москве на своей квартире убит бывший врангелевский генерал и преподаватель военной школы Я.А. Слащев. Убийца, по фамилии Коленберг, 24-х лет, заявил, что убийство им совершено из мести за своего брата, казненного по распоряжению Слащёва в годы гражданской войны. Я.А. Слащев с 1922 года, с момента добровольного своего перехода на службу в красную армию, работал преподавателем тактики на курсах "Выстрел". Я.А. Слащев происходил из дворян. Службу свою в царской армии он начал с 1902 года. В 1911 году он окончил академию генерального штаба и, отказавшись от зачисления по генеральному штабу, перешел на службу в Пажеский корпус, где преподавал военные науки до начала мировой войны. Войну он начал в должности командира роты, а в 1916 году был назначен командиром полка. В гражданскую войну Я.А. Слащев был на стороне белых. В армии Деникина он занимал пост главнокомандующего войсками Крыма и Северной Таврии, впоследствии же при Врангеле был назначен командиром отдельного корпуса. Во время пребывания в Крыму Слащев жестоко расправлялся с рабочими крестьянами. Не поладив с Врангелем по мотивам служебного и личного характера, он был отозван и уехал в Константинополь. В Константинополе Врангель разжаловал Слащева в рядовые. В 1922 году Слащев добровольно возвращается из эмиграции в Россию, раскаивается в своих преступлениях перед рабочим классом и амнистирован советским правительством. С 1922 г. добросовестно работает преподавателем в "Выстреле" и сотрудничает в военной прессе. Недавно им был сдан в печать труд "Общая тактика". В связи с убийством производится следствие. Вчера в 16 ч.30 мин., в московском крематории состоялась кремация тела покойного Я.А.Слащева.»

Эта заметка из центральной советской газеты была повторена многими эмигрантскими изданиями. Берлинский «Руль» и рижское «Слово» перепечатали сообщение практически дословно. И органы ОГПУ, и эмиграцию устраивала версия о личной мести «раскаявшемуся» Слащёву некоего еврейского юноши Лазаря Коленберга. Был ли Коленберг сумасшедшим мстителем-одиночкой или являлся орудием в руках ОГПУ – историки спорят и по сей день.

Следствие по делу Коленберга продолжалось почти шесть месяцев. Вначале им занялось ОГПУ, поскольку не исключалась политическая подоплека убийства. Затем все материалы были переданы в Московскую губернскую прокуратуру, которая признала убийцу невменяемым и на этом основании вынесла вердикт о прекращении дела. После этого материалы расследования снова вернули в ОГПУ, где, проведя дополнительную проверку некоторых фактов, наконец, вынесли окончательное заключение. Оригинал этого документа за подписью сотрудника контрразведывательного отдела ОГПУ Гурского историки обнаружили в Центральном архиве МВД России. Из него следовало, что Слащёва убил именно Коленберг Лазарь Львович, выстрелом из револьвера.

Не исключено, что ОГПУ само помогло мстителю найти свою жертву. Уже через год, в 1930 году, под личным руководством тогдашнего главы этого ведомства В. Р. Менжинского (1874-1934) была проведена операция под кодовым названием «Весна». В ходе операции было арестовано около 5 тыс. бывших царских и белых офицеров, служивших в Красной Армии, а еще с середины 20-х началось их ускоренное увольнение в запас. Слащёва, в связи с поднятым вокруг его имени шумом, было бы неудобно ни арестовать, ни отставить от службы. Он являлся крайне «неудобной фигурой», прожить мог ещё долго, и ОГПУ решило избавиться от белого генерала иным, менее скандальным способом.

Посмертно, в 1929 году, была издана книга Я.А. Слащёва «Мысли по вопросам общей тактики: из личного опыта и наблюдений». Кроме того, Слащёв опубликовал ряд статей в советской военной периодике и сборниках.

Образ Слащёва в искусстве

Фигура генерала Слащёва оказалась настолько яркой, противоречивой, богатой самыми разными красками, что нашла своё воплощение в драматургии, кинематографе и целом ряде художественных произведений конца 1920-ых годов.

Интересно, что в 1925 году ассоциация «Пролетарское кино» собиралась делать художественный фильм «Врангель». Я.А. Слащёв был приглашен в качестве военно-технического консультанта сценария Л. О. Полярного и М. И. Перцовича, а также на роль «генерала Слащова-Крымского». Роль ординарца должна была сыграть вторая жена Слащёва Нина Николаевна Нечволодова.

В известной пьесе М. Булгакова «Бег» образ генерала Слащёва был поделен автором сразу между тремя персонажами белого лагеря. Де Бризару достался невообразимый костюм и явные садистские наклонности генерала; на долю Григория Чарноты выпало безупречное военное прошлое и походно-полевая жена «казачок» Люська; Роман Валерьянович Хлудов воплотил в себе трагедию больной совести раскаявшегося палача.

Булгаковский Хлудов-вешатель публично каялся за генерала Слащёва со сцены. Однако его реальный прототип, при всех слухах о его «раскаянии» и настойчивой советской рекламе, был далёк от посыпания головы пеплом и последующего самоубийства. Как свидетельствуют воспоминания Слащёва, бывший белый генерал не испытывал мук совести ни по поводу своих преступлений в Крыму, ни по поводу измены Белому Делу и предательства вчерашних соратников. Своим возвращением и активной агитацией уже после Гражданской войны он подвёл под чекистские пули сотни, а может быть, тысячи людей. Тем не менее, руками ОГПУ или самого Провидения, «искупительная жертва» состоялась. Слащёв получил сполна и по заслугам. Бог ему судья.

Елена Широкова

Использованы материалы:

Булгаковская энциклопедия. - Академик. 2009.

В двадцатые годы не было, пожалуй, на командирских курсах «Выстрел» - главной на то время «военной академии» в СССР - более колоритной фигуры, чем «профессор Яша». Судите сами: бывший гвардеец, выпускник Николаевской академии Генерального штаба, прошедший всю Первую мировую в окопах. В Гражданскую был начальником штаба у генерала Шкуро, в Добровольческой армии Деникина и Вооруженных силах Юга России у Врангеля командовал бригадой, дивизией и корпусом, носил генерал-лейтенантские погоны.
А теперь учит уму-разуму красных командиров, которых совсем недавно с успехом бил на полях сражений. Учит, с сарказмом разбирая по косточкам все промашки и просчеты авторитетных командармов и начдивов армии рабочих и крестьян.

На одном из таких занятий Семен Буденный, ставший легендой еще при жизни, не выдержав язвительных комментариев по поводу действий своей 1-й Конной армии, разрядил в сторону бывшего белого генерала револьверный барабан. А тот лишь поплевал на пальцы, запачканные мелом, и спокойно бросил в сторону притихшей аудитории: «Вот как вы стреляете, так и воюете».

Звали этого незаурядного человека Яков Александрович Слащев.

Драться, так драться

ОН РОДИЛСЯ 12 декабря 1885 года в семье потомственных военных. Его дед бился с турками на Балканах, а чуть позже в пылающей Варшаве усмирял чванливых шляхтичей. Отец дослужился до полковничьих погон и с честью вышел в отставку. В 1903-м Яков окончил одно из самых престижных средних учебных заведений северной столицы - Санкт-Петербургское реальное училище Гуревича, после чего был принят в Павловское военное училище и по выпуску распределен в лейб-гвардии Финляндский полк.

На русско-японскую двадцатилетний подпоручик не успел. И, то ли от досады, то ли по совету старших, подал документы в Академию Генштаба. Там юношу, не принадлежавшего к блестящей столичной молодежи, приняли не слишком ласково: Слащев был умен, но при этом вспыльчив, болезненно самолюбив и весьма часто несдержан.

Не найдя себе преданных друзей среди однокурсников, Яков не особо налегал на учебу, предпочитая тишине академических аудиторий и библиотек радости шумной петербургской жизни. Но именно тогда Слащев, скучавший над картами и схемами классических кампаний и сражений, впервые начал «баловаться» разработками необычных для своего времени ночных операций - эдакой смесью из действий партизанских отрядов и летучих диверсионных групп.

Закончив учебу по «второму разряду», поручик Слащев не был причислен к Генеральному штабу и вернулся в родной полк, приняв под командование роту. Поняв, что за счет образования карьеру ему сделать не удастся, Яков Александрович, приложив все знания и умения столичного ловеласа, женился на дочери командира полка генерала Владимира Козлова. Так бы тихо-мирно и шло его продвижение по службе, если бы не грянула Первая мировая.
Известие о начале войны генеральский зять встретил на дружеской пирушке за столиком кафешантана. Затушив сигарету в бокале шампанского и высыпав на поднос все содержимое портмоне, Слащев сказал: «Ну что ж, господа, драться, так драться. А то я начал подзабывать, как это делается», - и отбыл в свою часть, уже получившую приказ о выступлении на передовую.

18 августа 1914 года лейб-гвардии Финляндский полк всеми четырьмя батальонами двинулся на фронт. Вместе с остальной гвардией он был зачислен в резерв Ставки Верховного главнокомандующего. Пусть слово «резерв» никого не вводит в заблуждение. Вплоть до июля 1917-го, когда практически все они полегли в боях под Тарнополем и на реке Збруч, финляндцы использовались как ударная сила в наступлениях, а в обороне и при отходах - для затыкания дыр на особо опасных участках.

Что такое командир роты, а потом и комбат три года сражающегося полка? Вряд ли требуются дополнительные пояснения к этой строчке в служебной характеристике Слащева. Скажем только, что Яков Александрович со своими гвардейцами участвовал в штыковых атаках в Козеницких лесах, вел за собой батальон во всех встречных боях Красноставского сражения. В 1916 году под Ковелем, когда уже готово было захлебнуться наступление русской пехоты, именно он поднял в самоубийственную атаку цепи финляндцев. И, пройдя через болота, положив две трети личного состава, штыками добыл победу на участке прорыва дивизии, заплатив за это двумя своими ранами.

Всего же в госпиталях Слащев оказывался пять раз. Две контузии перенес на ногах, не покидая расположения батальона. Февральскую революцию встретил полковником и заместителем командира полка, кавалером ордена Св. Георгия 4-й степени и обладателем Георгиевского .

Летом 1917 года в Петрограде взбунтовались солдаты запасных рот, не желавшие отправляться на фронт. Чтобы не допустить повторения подобного инцидента в других городах, Временное правительство отозвало с фронта нескольких энергичных и волевых офицеров и поставило их во главе гарнизонов и гвардейских полков, остававшихся в столицах. Слащев оказался в их числе: 14 июля он принял под свое начало Московский гвардейский полк и командовал им вплоть до декабря семнадцатого года.
А потом неожиданно исчез…

В Добрармии

ХОЛОДНЫМ декабрьским утром 1917 года в штаб Добровольческой армии в Новочеркасске зашел высокий офицер с бледным лицом, на котором нервно дергались все мускулы. Толкнув дверь, где висела табличка «Кадровая комиссия», он щелкнул каблуками и, положив на стол документы, сухо бросил сидевшим в комнате: «Полковник Слащев. Готов приступить к командованию любым подразделением». Ему велели подождать.

Выйдя на улицу, Яков Александрович решил скоротать время в одном из городских кафе. И там нос к носу столкнулся с сокурсником по академии штабс-капитаном Сухаревым. Тот был порученцем у генерала Корнилова, одного из вождей Добрармии. После непродолжительного обмена житейскими новостями далеко немолодой штабс-капитан внимательно посмотрел на тридцатидвухлетнего полковника. «А помните, любезный друг, ваши академические увлечения партизанщиной? Сейчас это очень может пригодиться»…

В то время на Кубани, Лабе и Зеленчуке вовсю гуляли конные отряды казачьего полковника Андрея Шкуро. Их стихийным полупартизанским действиям требовалось придать, по замыслам командования Добровольческой армии, организованный характер, чтобы совместными усилиями очистить юг России от большевиков. Более подходящую кандидатуру для этой миссии, чем полковник Слащев, трудно было подобрать. И, повинуясь приказу, Яков Александрович отправился к кубанцам.

Со Шкуро они быстро нашли общий язык. Андрей Григорьевич, отменный кавалерийский командир, органически не переваривал любую штабную работу, предпочитая «ползанию по картам» и тщательному планированию операций лихую сабельную сшибку. Не мудрено, что Слащев занял у него должность начальника штаба.

Через несколько месяцев казачья «армия» Шкуро, серьезно потрепавшая красных, насчитывала уже около пяти тысяч сабель. С этими опытными бойцами, прошедшими огонь мировой войны, Андрей Григорьевич без особого труда 12 июля 1918 года занял Ставрополь, преподнеся его на блюдечке подходившей к городу Добровольческой армии. За это Деникин, вставший во главе «добровольцев» после гибели Лавра Корнилова, присвоил Шкуро и Слащеву звания генерал-майоров. Вскоре Слащев принял под командование пехотную дивизию, проведя с ней успешные рейды на Николаев и Одессу, что позволило белогвардейцам взять под контроль практически всю Правобережную Украину.

Забегая вперед, скажем, что в том же 1918 году Слащев познакомился с юношей отчаянной храбрости, Георгиевским кавалером юнкером Нечволодовым, который стал его ординарцем. Очень скоро выяснилось, что под этим именем скрывалась… Нина Нечволодова. Три года Гражданской войны Ниночка практически не покидала Якова Александровича, несколько раз выносила его раненым с поля боя. В 1920 году они стали мужем и женой.

По иронии судьбы дядя «юнкера Нечволодова» все эти годы был… начальником артиллерии Красной Армии! В двадцатом беременная Нина в силу обстоятельств осталась на территории, занятой красными, была арестована чекистами и переправлена в Москву, где предстала перед грозными очами Железного Феликса. Дзержинский поступил по отношению к жене белого генерала более чем благородно: после нескольких доверительных бесед Нечволодова-Слащева была переправлена через линию фронта к мужу. Эти встречи супруги с главой ВЧК впоследствии сыграли огромную роль в судьбе Якова Александровича…

В самый разгар Гражданской, когда чаша весов практически ежемесячно склонялась в ту или иную сторону, Слащев со своей дивизией, оказавшись в родной для него стихии, с одинаковым успехом громил красных, «зеленых», махновцев, петлюровцев, а также всех прочих батьков и атаманов, против которых бросал его Деникин. Никто из них не мог найти действенного противоядия против слащевской тактики стремительных рейдов, ночных штурмов и дерзких налетов, ставших визитной карточкой и фирменным почерком отчаянного генерала.

Все это время Яков Александрович буквально жил на передовой, вел себя крайне замкнуто, практически не появляясь в Ставке, общаясь только со своими офицерами и солдатами. Те буквально боготворили «генерала Яшу». А он, добавивший к пяти ранам Первой мировой еще семь, полученных в Гражданскую, по вечерам в штабном вагоне буквально заливал себя спиртом, чтобы заглушить нестерпимую боль во всем теле и тоску по гибнущей России. Когда спирт перестал помогать, Слащев перешел на кокаин…

А маховик Гражданской войны продолжал набирать обороты. Яков Александрович, стоявший уже во главе корпуса, без единого поражения дошел до Подольской губернии. Именно здесь случилось малоизвестное даже для военных историков событие: Слащеву без боя сдалась почти вся Галицийская армия Симона Петлюры, офицеры которой заявили, что больше не собираются воевать за самостийную Украину и согласны биться за великую и неделимую Россию.
Но тут поступил приказ Деникина немедленно перевести Слащева в Таврию, где произошло восстание Нестора Махно, под черные знамена которого встали почти сто тысяч крестьян. Тылы Добрармии оказались под серьезной угрозой.

К 16 ноября 1919 года Слащев сконцентрировал основные силы своего корпуса под Екатеринославом и глубокой ночью нанес внезапный удар. Бронепоезда огнем своих пушек проложили дорогу конникам «безумного генерала». Нестор Иванович в окружении ближайших сподвижников едва успел уйти из города, улицы которого слащевцы три дня «украшали» телами повешенных махновцев. Жестоко, конечно, но подчиненные Якова Александровича прекрасно знали, как те же махновцы глумились над пленными офицерами…

После этого страшного разгрома армия Махно еще продолжала вести боевые действия, но в былую силу уже не смогла войти никогда.
Увы, и эта победа не смогла изменить общий ход войны: под Воронежем конные корпуса Шкуро и Мамонтова были разбиты красными, и армия Деникина неумолимо стала откатываться к югу. Последней надеждой Добровольческой армии оставался Крым, принявший остатки белогвардейцев. Именно там зажглась звезда генерала Слащева.

Слащев-Крымский

КАК ВОЕННЫЙ специалист, Яков Александрович столкнулся с Крымом уже не в первый раз. Еще летом 1919 года, когда полуостров был полностью большевистским, небольшой отряд белых намертво вцепился в крошечный плацдарм под Керчью. Красноармейцы пытались взять их позиции наскоком, но были отбиты и успокоились, думая, что враг в мышеловке и деться ему некуда. А тот неожиданно организовал десант под Коктебель, получил подкрепление, ударил на Феодосию и вышвырнул красных из Крыма. Так вот, руководил всем этим Яков Слащев.

В декабре девятнадцатого на пути двух армий красных, насчитывавших более 40 тысяч штыков и сабель, на Перекопе стояли всего лишь 4 тысячи слащевских бойцов. Поэтому генералу приходилось рассчитывать лишь на применение нестандартной тактики, способной хоть как-то компенсировать десятикратное (!) превосходство противника. И Слащев нашел такой тактический прием, хотя его план обороны Чонгарского полуострова и Перекопского перешейка многие считали абсурдным. Но он настоял на своем и приступил к «раскачиванию крымских качелей»…

Вскоре после назначения генерала ответственным за оборону полуострова красные взяли Перекоп. Но на следующий день были отброшены на исходные позиции. Еще через две недели последовал новый штурм - и с тем же результатом. Через двадцать дней красноармейцы опять были в Крыму, кое-кто из красных комбригов и начдивов даже успели получить ордена Красного Знамени за взятие Тюп-Джанкоя. А через два дня большевики снова были разбиты!
Все дело в том, что Слащев вообще отказался от позиционной обороны. В Крыму стояла необыкновенно лютая для тех мест зима, жилья на крымских перешейках не было вовсе. Поэтому Яков Александрович разместил части своего корпуса в населенных пунктах внутри полуострова. Красные безнаказанно проходили по перешейкам, рапортовали о «взятии Крыма», но вынуждены были ночевать в открытой всем ветрам степи. Генерал тем временем поднимал свои отдохнувшие в тепле эскадроны, сотни и батальоны, бросал их в атаку на закоченевшего противника и выкидывал его вон.

Позже, уже в эмиграции, Слащев напишет: «Это я затянул Гражданскую войну на долгих четырнадцать месяцев, чем вызвал дополнительные жертвы. Каюсь».

Если после успешного десанта на Коктебель и освобождения Феодосии Яков Александрович официально получил право писать свою фамилию с приставкой «Крымский», то за военно-административную деятельность на полуострове в 1920 году он был отмечен неофициальным прозвищем «Вешатель».
От Слащева, ставшего, по сути, военным диктатором Крыма, доставалось всем - и большевистскому подполью, и анархистам-налетчикам, и безыдейным бандитам, и шкурникам-спекулянтам, и распоясавшимся офицерам Белой армии. Причем приговор для всех был один - виселица. И с приведением его в исполнение Яков Александрович не затягивал. Однажды прямо у своего штабного вагона даже вздернул уличенного в воровстве ювелирных украшений одного из любимцев барона Врангеля, приговаривая при этом: «Погоны позорить нельзя никому».

Когда с поста главнокомандующего Вооруженными силами Юга России ушел Деникин, на освободившееся место было две кандидатуры - генерал-лейтенант барон Врангель и генерал-майор Слащев. Но Яков Александрович, всю жизнь чуравшийся всякой политики, отказался от какой-либо борьбы за высшую воинскую должность, удалившись из Севастополя в Джанкой, где располагался штаб его корпуса. Врангель, осознавая весь масштаб личности Слащева и, главное, его значение для продолжения вооруженной борьбы, вызвал Якова Александровича обратно, поручил ему командовать парадом войск в честь своего назначения главкомом и даже присвоил ему звание генерал-лейтенанта - равное своему собственному.

Казалось, все приличия соблюдены. Но отношения между двумя самыми влиятельными в Крыму генералами ухудшались день ото дня. Камнем преткновения стали отношения с союзниками: Англия, а позже Франция оказывали сильнейшее давление на Врангеля, и все последние военные операции планировались бароном и разрабатывались его штабом с учетом интересов этих стран. Слащев же воевал исключительно за Россию…

Когда летом 1920 года армии Тухачевского и Буденного были биты под Варшавой и покатились назад, Яков Александрович предлагал нанести удар из Крыма на северо-запад, навстречу наступавшим полкам Пилсудского, чтобы совместными усилиями добить деморализованного противника. Но Врангель двинул вырвавшиеся с полуострова на оперативный простор части, в том числе и корпус Слащева, на северо-восток, в Донбасс, где до 1917 года большинство шахт принадлежало французам.

Поляки дальше своих границ не пошли. А красные подтянули свежие пехотные и кавалерийские дивизии из центральных губерний. Под Каховкой произошло знаменитое сражение, закончившееся страшным поражением белых, не имевших стратегических резервов. Врангелевцев стали методично «вбивать» обратно в Крым.

Во второй половине августа 1920 года барон отправил Слащева, не прекращавшего указывать ему на просчеты в стратегии, в отставку и предложил покинуть полуостров. Яков Александрович начертал на телеграмме «Крымский из Крыма не уедет» и впал в жуткий запой.

30 октября полки Фрунзе штурмом взяли отчаянно обороняемый белыми Перекоп. Врангель объявил эвакуацию. Во всеобщем хаосе и неразберихе, царивших в Севастополе, к барону неожиданно явился гладко выбритый, наглаженный и абсолютно трезвый Слащев. Он предложил перебросить грузившиеся на корабли воинские части не в Турцию, а в район Одессы и выразил готовность возглавить десантную операцию, план которой уже был разработан неугомонным генералом, всегда выделявшимся среди коллег здоровым авантюризмом и нешаблонным мышлением.
Врангель отказал. И этот день стал последним днем Гражданской войны в европейской части России.

Изгой

ПОСАДИВ жену с маленькой дочкой на крейсер «Алмаз», Слащев несколько дней собирал в Крыму офицеров своего родного лейб-гвардии Финляндского полка, непостижимым образом нашел где-то в обозах полковое знамя, и в этом окружении буквально на последнем пароходе покинул пылавший полуостров.

Ступив на турецкую землю, генерал распустил всех финляндцев. А сам поселился с семьей на окраине Константинополя в хибаре, сколоченной из досок, фанеры и жести. В политические дрязги, раздиравшие лагерь эмигрантов, не вмешивался, жил собственным трудом: выращивал овощи и торговал ими на рынках, разводил индеек и прочую живность. В редкие часы отдыха читал прессу. Его помнили, о нем писали, о его военных операциях со злобой, но и с уважением отзывались и красные, и белые.

Анализируя происходящее на родине, Слащев как-то высказался со свойственной ему прямотой: «Большевики - мои смертельные враги, но они сделали то, о чем я мечтал, - возродили страну. А как при этом они ее называют, мне наплевать!»

Примерно в это же время прозвучало воззвание Врангеля о новом соглашении с Антантой и подготовке вторжения в Советскую Россию. Это было более чем реально, так как в то время только под Константинополем находилось более ста тысяч человек, эвакуированных из Крыма. Разоруженные, но полностью сохранившие организационную структуру воинские части расположились в лагерях, поддерживая жесткую дисциплину. В солдат и офицеров постоянно вселялась уверенность, что борьба не закончена и они еще сыграют свою роль в свержении большевиков.

Слащев, отступив от своих принципов, во всеуслышание объявил барона предателем национальных интересов и потребовал общественного суда над ним. Врангель тут же издал приказ о созыве суда чести генералов. Его решением Якова Александровича уволили со службы без права ношения мундира, исключили из списков армии. Это лишало Слащева какого-либо денежного содержания и обрекало на нищенское существование. Кроме всего прочего его лишили всех наград, в том числе и полученных на полях Первой мировой. Противостояние между бывшими соратниками достигло пиковой точки. И это не осталось незамеченным советскими спецслужбами.

Надо сказать, что к 1921 году Иностранный отдел ВЧК и Разведуправление Красной Армии уже имели заграничные резидентуры, активно действующие среди эмиграции. Работали чекисты и военные разведчики и в Константинополе. Большими оперативными возможностями располагала в Турции Всеукраинская ЧК, а также подчиненная М. В. Фрунзе разведка войск Украины и Крыма.

В общем, в одну из темных константинопольских ночей в дверь к Слащеву постучали…

Яков Александрович, при всем понимании обреченности Белого движения и личной неприязни ко многим его вождям, испытывал серьезные колебания в принятии решения о возвращении в Советскую Россию. Эмигрантские газеты были полны сообщений о массовых расстрелах в Крыму бывших офицеров, полицейских и священников. Отголосками Гражданской войны стали Кронштадтский мятеж, продолжавшиеся ожесточенные схватки с махновцами, крестьянские выступления на Тамбовщине и в Сибири. Обо всем этом Слащев знал и ясно отдавал себе отчет, что в такой обстановке его жизнь не будет стоить ломаного гроша. Но и вне России, пусть даже большевистской, он себя уже не видел.

Окончательное решение о возвращении на родину созрело у него в начале лета 1921 года. Агент, находившийся на связи с генералом, доложил об этом в Москву. 7 октября, после долгих размышлений, председатель ВЧК вынес на заседание Политбюро ЦК РКП (б) вопрос об организации возвращения Слащева и его дальнейшем использовании в интересах советской власти.

Мнения разделились. Против выступили Зиновьев, Бухарин и Рыков, «за» проголосовали Каменев, Сталин и Ворошилов. Ленин воздержался. Все определил голос Дзержинского, настоявшего на своем предложении. Таким образом, вопрос был решен на самом высоком уровне. Продумать детали и непосредственно руководить операцией поручили заместителю председателя ВЧК Уншлихту.

Слащев тем временем вместе с женой и несколькими преданными лично ему офицерами сняли дачу на берегу Босфора и организовали товарищество по обработке фруктовых садов. Агенты советской разведки распустили по Константинополю слух о намерении генерала уехать в Россию якобы с целью объединения повстанческого движения и руководства им в борьбе с большевиками. Эта информация, как и было задумано, дошла до врангелевской, французской и английской контрразведок, усыпив их бдительность.

Якову Александроичу и его единомышленникам удалось незамеченными покинуть свое жилище, пробраться в порт, а затем и на борт парохода «Жан». Их хватились только через сутки, когда судно уже было на полпути к Севастополю. Отряд турецкой полиции во главе с начальником врангевлевской контрразведки прошерстил брошенный дом, но, естественно, никого и ничего там не нашел. А на следующий день в константинопольских газетах было опубликовано заранее подготовленное заявление Слащева: «В настоящий момент я нахожусь на пути в Крым. Предположения и догадки, будто я еду устраивать заговоры или организовывать повстанцев, бессмысленны. Революция внутри России кончена. Единственный способ борьбы за наши идеи - эволюция. Меня спросят: как я, защитник Крыма, перешел на сторону большевиков? Отвечаю: я защищал не Крым, а честь России. Ныне меня тоже зовут защищать честь России. И я буду ее защищать, полагая, что все русские, в особенности военные, должны быть в настоящий момент на Родине». Это было личное заявление Слащева, не правленное никем из большевистских руководителей!

Вместе с Яковом Александровичем в Россию возвращались бывший помощник военного министра Крымского правительства генерал-майор Мильковский, последний комендант Симферополя полковник Гильбих, начальник штаба слащевского корпуса полковник Мезерницкий, начальник его личного конвоя капитан Войнаховский. И, естественно, жена генерала Нина Нечволодова с малолетней дочерью.

«Что же ты с нами сделала, Родина?!»

Эмиграция была потрясена: самый кровавый и самый непримиримый противник Совдепии вернулся в стан врага! Среди большевистского руководства среднего звена тоже началась паника: в Севастополе Слащева встретил лично председатель ВЧК Феликс Дзержинский, и в его вагоне «генерал-вешатель» приехал в Москву.

Служебный путь Якова Александровича был предначертан на том же октябрьском заседании партийного руководства: никаких командных должностей, написание мемуаров с детальным разбором действий обеих враждующих сторон, обращение к бывшим сослуживцам по Белой армии. И - как пик проявления лояльности новых хозяев - предоставление преподавательской должности с полным обеспечением, полагавшимся высшему начальствующему составу РККА.
И Слащев начал служить России так же истово и самозабвенно, как он это делал прежде. В начале 1922 года он своей рукой пишет обращение к русским офицерам и генералам, находящимся за границей, призывая последовать его примеру, поскольку их военные знания и боевой опыт нужны родине.
Авторитет Якова Александровича среди офицеров-окопников был так велик, что практически сразу после публикации этого воззвания в Россию приезжают генералы Клочков и Зеленин, полковники Житкевич, Оржаневский, Климович, Лялин и с десяток других. Все они получили в Красной Армии преподавательские должности, свободно выступали с лекциями и выпустили немало трудов по Гражданской войны. Всего же к исходу 1922 года на родину вернулось 223 тысячи бывших офицеров. Эмиграция была расколота, за что руководители Русского общевоинского союза заочно приговорили Якова Александровича к смертной казни.

Став преподавателем на курсах «Выстрел», располагавшихся в Лефортово, Слащев обучает слушателей борьбе с десантами, проведению маневренных операций. В журнале «Военное дело» регулярно выходят его статьи, названия которых говорят сами за себя: «Действия авангарда во встречном бою», «Прорыв и охват укрепленного района», «Значение укрепленных полос в современной войне и их преодоление».

Его учениками в те годы были будущие Маршалы Советского Союза Буденный, Василевский, Толбухин, Малиновский. Генерал Батов, герой Великой Отечественной, вспоминал о Слащеве: «Преподавал он блестяще, на лекциях - всегда полно народу, и напряжение в аудитории порой, как в бою. Многие слушатели сами недавно сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал, не жалея язвительности, разбирал недочеты в своих и наших действиях. Скрипели зубами от гнева, но учились!»

Между вчерашними смертельными врагами теперь разгорались кабинетные битвы, споры о тактических приемах нередко перемещались из аудиторий в комнаты общежития командного состава и затягивались далеко за полночь, переходя в дружеское чаепитие. Конечно, войдя в раж, употребляли и более крепкие напитки…

Вносила свою лепту в просвещение краскомов и супруга Якова Александровича Нина Нечволодова. Она организовала при курсах «Выстрел» любительский театр, где поставила несколько классических пьес с участием жен и детей слушателей. В 1925 году кинокомпания «Пролетарское кино» сняла художественный фильм о бароне Врангеле и взятии Крыма. В этой картине в роли генерала Слащева снимался… сам Слащев, а в роли «юнкера Н.» - его жена!

11 января 1929 года он не появился на лекциях. До обеда этому факту никто не придал особого значения: решили, что Яков Александрович «прихворнул» после очередных посиделок. Хотя, с другой стороны, он всегда был человеком дисциплинированным и даже в состоянии сильного подпития не забывал предупреждать начальство о каких-то временных задержках в своей работе.

Зимний день катился к закату, а Слащев так и не давал о себе знать. Прибывшая к нему в общежитие группа коллег-преподавателей обнаружила бывшего генерала мертвым. Как определила тут же проведенная экспертиза, он был застрелен несколькими выстрелами из пистолета, произведенными в затылок и в спину практически в упор.

Вскоре убийцу схватили. Им оказался некто Коленберг, бывший белогвардеец, который заявил, что отомстил Слащеву за повешенного в Крыму брата. Следствие посчитало это оправдательной причиной, и через неделю убийца был отпущен на свободу.

А тело генерала через три дня после убийства было кремировано на территории Донского монастыря в присутствии родственников и близких друзей. Официальных похорон не проводилось, где упокоился прах, так и осталось неизвестным. Яков Александрович просто канул в небытие!

Истинные причины загадочного убийства Слащева так и не получили внятного объяснения историков. Пожалуй, точнее всего о них сказал бывший офицер лейб-гвардии Финляндского полка И. Н. Сергеев: «Тревожное положение в России конца 20-х годов заставило ее правителей разделаться с наиболее активными внутренними оппонентами и теми, кто мог бы возглавить антибольшевистское сопротивление в дальнейшем». А Яков Александрович запросто мог оказаться в их числе…

Как бы там ни было, а генерал-лейтенант Белой армии и «красный профессор», блестящий тактик и стратег Яков Слащев вошел в историю как патриот России, всю жизнь сражавшийся за ее величие и славу, и стал одним из символов своего времен - ярким, жестоким, ошибавшимся, но не сломленным.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Слащов Яков Александрович

Даты жизни: 29.12.1885 - 11.01.1929

Биография:

Родился в Петербурге в семье офицера. Православный. Из потомственных дворян С.-Петербургской губ.

Окончил С-Петербургское реальное училище Гуревича (1903; с доп. классом). В службу вступил 31.08.1903 юнкером рядового звания в Павловское военное училище . Окончил по 1-му разряду, выпущен подпоручиком (пр. 22.04.1905) в лейб-гвардии Финляндский полк .

Участник мировой войны в рядах своего полка. Командир роты, командир батальона, помощник командира полка (в 1917). Участвовал почти во всех боях полка на фронте мировой войны. Был пять раз ранен и два раза контужен: 1-я контузия в боях под Ломжей (19.02.1915), ранение и 2-я контузия под Холмом (22.07.1915), ранение (6.08.1916), ранение в голову (в левую теменную область, 20.09.1916), ранение (13.05.1917). С 07.1917 - командующий лейб-гвардии Московским полком .

В Добровольческой армии с 12.1917. В начале 01.1918 послан ген. М.В. Алексеевым на Северный Кавказ в качестве эмиссара Добровольческой армии для создания офицерских организаций в районе Кавказских Минеральных Вод. В 05.1918 - начальник штаба партизанского отряда полковника А.Г. Шкуро, а затем начальник штаба 2-й Кубанской казачьей дивизии. С 06.09.1918 - командир Кубанской пластунской бригады в составе 2-й дивизии Добровольческой армии. 15.11.1918 - начальник 1-й отдельной Кубанской пластунской бригады. 18.02.1919 назначен командиром бригады в 5-й дивизии, а 08.06.1919 того же года - командиром бригады 4-й дивизии. 14.05.1919 произведен в генерал-майоры - за боевые отличия и 02.08.1919 назначен начальником 4-й дивизии, 06.12.1919 назначен командиром 3-го армейского корпуса и зимой 1919-1920 успешно руководил обороной Крыма. После принятия генералом Врангелем Главного Командования ВСЮР С. был произведен 25.03.1920 в генерал-лейтенанты - за боевые отличия и назначен командующим 2-го армейского корпуса. После неудачных боев корпуса в 07.1920 под Каховкой С. подал рапорт об отставке, которая была принята ген. Врангелем. С 08.1920 - в распоряжении Главнокомандующего. Как герой обороны Крыма, 18.08.1920 приказом ген. Врангеля получил право именоваться "Слащев-Крымский". В 11.1920 в составе Русской армии эвакуировался из Крыма в Константинополь.

В Константинополе в ряде писем и выступлений, как устных, так и в печати, резко осуждал Главнокомандующего и его штаб. По приговору суда чести С. был уволен от службы без права ношения мундира. В ответ на решение суда С. выпустил в 01.1921 книгу "Требую суда общества и гласности. Оборона и сдача Крыма. (Мемуары и документы)" (Константинополь, 1921). В то же время вступил в тайные переговоры с советскими властями и 21.11.1921 вернулся в Севастополь вместе с ген. Мильковским, полк. Гильбихом и др. Здесь был встречен лично Ф.Э. Дзержинским и в его вагоне выехал в Москву.

Был завербован ОГПУ и вплоть до самой гибели состоял секретным сотрудником этого учреждения. Обращался к солдатам и офицерам Русской армии с призывом возвращаться. С 01.06.1922 числился преподавателем тактики школы комсостава "Выстрел". В 1924 опубликовал книгу "Крым в 1920 г. Отрывки из воспоминаний" (М.; Лг., 1924).

11.01.1929 был убит в помещении школы, якобы из личной мести, хотя по времени это убийство совпадает с волной репрессий, обрушившихся на бывших офицеров Белой армии в 1929-1930.

Чины:

в службу вступил - 31.08.1903 подпоручик - 22.04.1905 на 1 января 1909г. - лейб-гвардии Финляндский полк , подпоручик поручик - 6.12.1909 (ст. 22.04.1909) капитан - 28.09.1916 (ст. 19.07.1915; на осн. пр. по ВВ 1915, № 563, п. 3) полковник - 10.10.1916 (ст. 19.07.1916; на осн. пр. по ВВ 1915, №563, п. 3)

Награды:

Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом (30.03.1915 пр. по 12-й армии №79 ВП 28.07.1915) Св. Анны 4-й ст. (30.03.1915 пр. по 12-й армии №79 ВП 28.07.1915) Георгиевское оружие (19.10.1915 пр. по 1-й армии №1237 ВП 25.09.1916)

"за то, что 22.07.1915 в бою у д. Верещин, командуя батальоном и лично находясь на позиции под сильнейшим огнем противника, видя отход соседней части, по собственному почину бросился во главе своего батальона в атаку и обратил противника в бегство, чем восстановил положение и предотвратил возможность потери позиции".

Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (15.01.1916 пр. по ЮЗФ №71 утвержден ВП 27.11.1916) Св. Анны 2-й ст. с мечами (10.01.1916 пр. по 1-й армии №1534 утвержден ВП 04.12.1916) Св. Георгия 4-й ст. (04.03.1916 пр. по Гв. отряду №67 ВП 18.07.1916)

"за то, что 20.07.1915, командуя ротой в бою у д. Кулик, оценив быстро и верно обстановку, по собственному почину бросился во главе роты вперед, несмотря на убийственный огонь противника, обратил части германской гвардии в бегство и овладел высотой, имевшей столь важное значение, что без овладения ею удержание всей позиции было бы невозможно".

Св. Станислава 2-й ст. с мечами (1915 пр. Главнокомандующего СЗФ № 39 утвержден ВП 11.05.1916) Св. Владимира 3-й ст. с мечами (ПАФ 03.10.1917).

Дополнительная информация:

-Поиск ФИО по «Картотеке Бюро по учету потерь на фронтах Первой мировой войны 1914–1918 гг.» в РГВИА -Ссылки на данную персону с других страниц сайта "Офицеры РИА"

Источники:

(информация с сайта www.grwar.ru)

Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России: Материалы к истории Белого движения. М., 2002.
Второй Кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. М., 2002
Волков С.В. Офицеры российской гвардии. М. 2002
Список лиц с высшим общим военным образованием состоящих на службе в РККА по данным на 01.03.1923. М., 1923.
"Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник" РГВИА, М., 2004.
Капчинский О. Наш сексот Слащев сообщил//Независимое военное обозрение, 15.12.2000
Слащев-Крымский А.Я. Белый Крым. Мемуары и документы. М. 1990
Русский Инвалид. №288, 1916/
ВП 1914 и 1916, ПАФ 1917. Информацию предоставил Вохмянин Валерий Константинович (Харьков)
Русский Инвалид. №173, 1915
Ганин А.В. "Смоленск продиктует свою роль Москве". Военная элита и подготовка бонапартистского переворота в СССР // Родина. 2013. № 4. С. 88-90.