Пытается понять и достигнуть на практике нравственного, социального, духовного равенства мужчин и женщин под руководством христианства. Христианские феминисты верят, что Бог не допускает дискриминации на основе биологически детерминированных характеристик, таких как или раса.

Основные вопросы христианского феминизма можно свести к:

• мужскому доминированию в христианском ;
• репродуктивных прав;
• возможности женщин получать богословское образование и быть священнослужителями и т.п.

Термин «христианский эгалитаризм» чаще всего употребляется сторонниками гендерного равенства и справедливости в христианстве, не желающих ассоциировать себя с феминистским движением.

Христианский феминизм своим появлением обязан светскому феминизму. Возникнув в элитарной среде, он в меньшей степени затрагивал низшие слои общества. Первый всплеск теологического феминизма связывают обычно с именем американской пресвитерианки Элизабет Кэди Стентон (Elizabeth Cady Stanton). Она доказывала, что любая организованная религия априори настроена против женщин, каждая из которых лишь жертва доминирующей мужской религии. Стентон видела в церкви силу, которая выступала против , и поэтому критика религии стала одной из главных идей женского движения. Стентон издала вместе со своими единомышленницами «Женскую Библию» (1895 — 1898) . Это Библия, в которой места, касающиеся женщин, снабжены насыщенными комментариями.

По мнению Стентон, Писание, также как и наука с философией, провозглашают вечность и равенство полов, без которого невозможно было бы даже создание и рост растений, животных и т. д., не произошло бы развития мысли. Мужской и женский элементы равны и уравновешивают друг друга, они важны, как положительные и отрицательные частицы для поддержания равновесия вселенной, а молитвы, направленные к Отцу, одинаково направлены и к Небесной Матери . «Женскую Библию» можно назвать своего рода «критическим феминистским комментарием» , где под сомнение ставится «божественное» происхождение подчинения женщин, а также утверждается, желание мужчин заявить свое право на власть, манипулируя религией . Чем больше была потребность женщин в изменении христианских патриархальных традиций, тем больше внимания авторы и исследователи обращали внимания на патриархальность самой Библии.

В своих трудах протоиерей Александр Мень отмечает, что в современном мире христианский феминизм требует переосмысления Писания, например определение Бога как «Отца» в ряде мест предлагается заменить на «Мать». И, как подчеркивает Александр Мень, многие признают справедливость высказывания о «патриархальном фоне Библии» . Но, несмотря на это, «Писание подкрепляет идею женского равноправия. Согласно Быт. 1–2, женщина и мужчина - одноприродные существа, сотворенные по образу и подобию Божью» .

К концу XX века возникает проблема перевода Библии на современный английский язык, поскольку усиливается тенденция к использованию «гендерно нейтрального языка», т. е. обозначению объекта без указания рода. Первый подобный вариант Библии появился в 1990 году. В этом переводе данный язык не применяется к Богу. Однако в других случаях перевод гендерно нейтрален. Например, при обращении «братья» используется перевод «братья и сестры», или при употреблении в английском варианте слова «человек/мужчина/люди» (a/the man, men) дается «гендерно нейтральный» перевод «human being» (в некоторых случаях это может означать местоимение «один») .

Однако, не смотря на то, что женщины активно участвуют в жизни церкви, при этом до сих пор им не удалось добиться равноправия. Парадокс заключается в следующем - женщины могут получать прекрасное богословское образование, преподавать в престижных вузах, преподавать Новый Завет, но при этом, что удивительно, они не могут читать евангелие во время церковной службы . И это еще одна немаловажная проблема, которую затрагивает христианский феминизм - вопрос служения женщины в христианской церкви.

Тема статуса женщин в христианской церкви стала обсуждаться в XX веке в связи с введением Англиканской церковью и рядом протестантских церквей женского священства. Тем не менее, обращаясь к истории, важно отметить, что служение женщины уходит корнями гораздо глубже - в самое начало апостольской церкви, пусть и не так легко дать характеристику этому явлению. Женский диаконат появляется еще в III веке, и в это время функции диаконата обрисованы довольно четко. Мы знаем об этом из Апостольских наставлений, где впервые появился термин «diakonissa» . Служение диаконисс всегда было направлено преимущественно на нужды женщин. В обязанности диаконисс входило миропомазание женщин после крещения (крещение она имела право совершить лишь при крайней необходимости), обучение основам веры, посещение женщин в их домах и оказание им помощи во время болезни, а также приношение причастия. Обычно диакониссой могла быть либо вдова либо дева. Также важно отметить, что в патристическую эпоху диакониссы причащались вместе со священниками - в алтаре. Однако постепенно чин диаконисс исчезает - например, в Византии он становится лишь званием и почетными обязанностями . Интересно, что в России, на поместном соборе 1917–1918 годов вопрос об этом чине выносят на повестку в Отделе о церковной дисциплине. Но доклад передают в соборный совет и возвращаются к нему лишь за 11 дней до закрытия собора. Вопрос остается открытым, так как успели утвердить только решение «о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения» , согласно которому женщинам предоставлялось право участия в приходских, епархиальных собраниях и приходских советах, а также занятие должности старост. Таким образом, чин диаконисс хотя никогда и не был формально отменен в православной церкви, но в тоже время не был и формально восстановлен .

В настоящее время приходится констатировать, что вопросы о женском священстве и епископате - одни из наиболее актуальных для христианского феминизма. Сейчас основными аргументами против женского священства Римско-католической и Православной церквей являются следующие: во-первых, ни одна женщина не вошла в число двенадцати Апостолов, а во-вторых, женщина не может быть образом Иисуса, который был мужчиной, а значит, лишь мужчины-священники в полной мере представляют Иисуса. Однако то, что женщины не стали Апостолами, еще не означает, что они не могут быть священниками. Сам Иисус допускал женское священство, приводя и мужчину, и женщину к новому священству через крещение: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3: 27–28).

Во второй половине XX и начале XXI века все больше церквей приходят к выводу о возможности для женщин быть священниками или епископами. Например, в 2010 году в Старокатолической церкви Италии была рукоположена вторая женщина-священник, осенью 2013 года генеральный синод Англиканской церкви узаконил рукоположение женщин в епископы, в Швеции Антье Якелен (рукоположена в священники в 1980 году) была избрана епископом в городе Лунд, в Австралии Сара Макнейл была избрана епископом города Графтон. А Папа Римский Франциск в одном из своих интервью заметил, что «церковь нуждается в обновлении», и ему было бы интересно изучить вопрос о женской роли в церкви, так как «женский гений необходим в любой области, связанной с принятием важных решений» .

Основные представители христианского феминизма: Катарина Бушнелл (Katharine Bushnell), Елизабет Кеди Стентон (Elizabeth Cady Stanton), Френсис Елизабет Керолайн Виллард (Frances Elizabeth Caroline Willard), Мари Маджерет (Marie Maugeret), Кети Женева Кеннон (Katie Geneva Cannon) и др.

Литература:

1. Белякова Е. В. Женщина в церковном праве и попытка реформ на поместном соборе 1917 - 1918 годов // Религии Мира: история и современность. Материалы научной конференции «Церковное право и государственное законодательство в истории России». - М.: Наука, 2004. - С.197–210.

2. Бер-Сижель Э. Служение женщины в церкви / Пер. Бакулов А. - М.: Библейско-богословский институт св.Апостола Андрея, 2002. — 215 с.

3. Брайсон В. Политическая теория феминизма. / Пер. с англ. Липовской О. и Липовской Т. - М.: Идея-Пресс, 2001. — 304 с.

4. Гурьева К.А. Христианский феминизм: истоки и современность // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. — 2014. — Том 15. — Выпуск 3. — С. 285 — 293.

5. Колосова И. А. Религия в гендерном измерении // Введение в гендерные исследования / Под ред. Костикова И. В. и др. - М.: Аспект Пресс, 2005. - С. 195–203.

6. Мень А. Феминизм и Библия // Библиографический словарь. - Т. 3 - М.: Фонд им. Александра Меня, 2002. - С. 299–300.

Нашла статью на тему отношений феминизма и религии. Здесь, конечно, описано идеальное христианство. С другой стороны идеал - это то, к чему нужно стремиться.

Христианство и феминизм – в бой единым фронтом!

В настоящее время, к сожалению, между христианством и феминизмом ведется холодная война. Слышатся взаимные упреки и обвинения во всех грехах, происходят митинги феминисток под антихристианскими лозунгами и христиан под антифеминисткими. Не вдаваясь здесь в обсуждение мировоззренческих противоречий между ними, я хотел бы предложить всем христианам и феминистам ряд проблем, которые они не только могут, но и обязаны решать вместе, если они остаются верными своим принципам. Итак, против чего же они могут выступить единым, забыв хотя на время о своем несогласии друг с другом?

1. Культура изнасилования и любые проявления насилия над женщинами. Нет сомнений, что ни один христианин и ни одна феминистка не считает возможным насилие над женщиной. Изнасилование является смертным грехом в христианстве. Культура, в которой сексуальное насилие - чуть ли не норма, в которой смеются с анекдотов об изнасиловании и пристают к женщинам в общественном транспорте, является глубоко антихристианской в своей сути. Настоящий христианин никогда не должен позволять себе даже в мыслях оправдывать грех изнасилования и/или обвинять в нем жертву. Такому греху не может быть никакого оправдания.

2. Проституция и порнография. Большинство феминисток и все христиане выступают против этих явлений. Одна из главных причин этого – унижение человеческой природы и достоинства (в христианской терминологии – образа и подобия Божия) женщины, эксплуатируемой в проституции или порноиндустрии. Христиане, которые считают грехом пользование "услугами" проституток, сутенерство, распространение и просмотр порнографии, должны поддержать требование криминального наказания для клиентов проституток. С христианской т. зр. клиент не имеет никакого оправдания перед Богом, т.к. впал в грех исключительно для удовлетворения своей похоти. В то же время проститутка заслуживает милосердия, поскольку впала в грех, скорее всего, по бедности либо по принуждению. Вспомним пример Христа, Который ел и пил с мытарями и блудницами и защитил от побиения камнями обвиненную в прелюбодеянии.

3. Насилие в семье. Что может быть отвратительнее, чем муж, бьющий свою жену? С этим согласится каждый христианин и каждая феминистка. Если же кто-то станет утверждать, что Церковь допускает бить жену "в воспитательных целях", приведем цитату св. Иоанна Златоуста: "И вам, мужья, скажу: никакой проступок не должен вынуждать вас бить свою жену. Что я говорю – жену? Благородному мужу непозволительно бить даже служанку и налагать на нее руки. Если же весьма бесчестно для мужа бить рабыню, то тем бесчестнее налагать руку на свободную. Это внушают и внешние (языческие) законодатели, которые не принуждают жену жить вместе с бьющим ее мужем, как с недостойным ее сожительства. Подлинно, крайне беззаконно – сообщницу жизни, издавна разделяющую твои нужды, позорить, как рабыню. Такой муж, если только можно назвать его мужем, а не зверем, по моему мнению, равен отцеубийце и матереубийце. Если нам заповедано оставлять для жены отца и мать, не в оскорбление им, но в исполнение закона Божия, и для самих родителей это настолько вожделенно, что они, будучи оставляемы, радуются и совершают брачное соединение детей с великим усердием, то не крайнее ли безумие оскорблять ту, для которой Бог повелел оставлять родителей?" (Беседа 26 на 1Кор.).

4. Объективация женщины – низведение ее в общественном сознании до роли объекта для удовлетворения потребностей мужчины. Женщина, имеющая бессмертную душу, являющаяся "сонаследницей благодатной жизни во Христе", за которую Христос пролил Свою кровь на Кресте, должна всегда и везде рассматриваться как полноценная личность. У христиан всегда вызывает протест обилие женского обнаженного тела в рекламе и на телевидении, сексуальные намеки в разговорах и анекдотах и пр. То же самое вызывает неприятие и у феминистов (в том числе и тех, которые являются сторонниками полной сексуальной свободы), поскольку это всегда сопровождается объективацией женщины. Христиане, помимо объективации, видят здесь зло также в поощрении к блудному греху. Но важно, что христианам и феминистам противостоит общий враг – поп-культура, в которой женщина рассматривается как сексуальная игрушка, и с этим врагом надо бороться вместе.

5. Низкий уровень социальной защиты матери и ребенка. Для христиан является естественным и традиционным заботиться об оказании помощи наиболее незащищенным, униженным, необеспеченным людям. Христиане обычно с особым почтением относятся к материнству, к многодетным семьям. Феминистки также уделяют много внимания социальной защите тех женщин, которые наиболее в этом нуждаются. Следовательно, необходима совместная работа для улучшения благосостояния матерей (особенно одиноких и многодетных) и их детей, повышения уровня здравоохранения, развития яслей и детских садов. Христианам также следует помнить, что все это поспособствует снижению количества совершаемых абортов.

6. Влияние других религий и идеологий, унижающих женщин. Это относится к исламу, ведизму/индуизму (или его доморощенным интерпретациям), различным тоталитарным сектам, экстремистским политическим идеологиям, унижающим женщин субкультурам (типа скинхедов) и пр. Христианство и феминизм могут вести с ними борьбу на религиозном и идеологическом фронте.

7. "Мачизм". Образ "настоящего мужика", "мачо", "героя-любовника", который отличается тем, что ежедневно меняет любовниц, груб и циничен, решает все проблемы с помощью силы, не сентиментальничает, никогда не жалеет о своих поступках… Этот образ, с незначительными вариациями и акцентированием различных сторон, является одним из наиболее популярным мужских образов в нашей культуре, образцом для подражания для всех мужчин. Совершенно ясно, что этот "мужик" – не христианин. Христианину (любого пола) присущи любовь, смирение, целомудрие, воздержание, покаяние – все то, что немыслимо для мачо. Неприемлем этот стереотип мужественности и для феминистов, которые вообще против любых гендерных стереотипов, а тем более против таких, которые пропагандируют насилие и презрительно-покровительственное отношение к женщине.

И это – только начало. Уверен, что в дальнейшем список будет только расширяться, а христиане и феминисты, объявив перемирие и начав работать вместе, смогут лучше понять друг друга и воплотить в жизнь по отношению друг к другу свою любовь к ближним и свою толерантность, о чем все они так любят рассуждать, но, увы, так редко проявляют в поступках.

В докладе профессора Камерона приведены очень интересные данные по социальной патологии, по последствиям практики гомосексуализма, и этим данным стоит верить. Имеется много публикаций в Соединенных Штатах, которые показывают, что, действительно, по очень многим показателям гомосексуалисты в худшую сторону отличаются от гетеросексуалов. Несколько лет назад мы проводили исследование в женских тюрьмах в России и столкнулись с лесбиянством, о котором знают все тюремные работники. Та же самая картина наблюдается и в мужских тюрьмах. В нашей стране именно тюрьма всегда была источником гомосексуализма. Социокультурного гомосексуализма, потому что генетический гомосексуализм, трудно найти точные цифры, составляет меньше процента населения. Так что, в основном, этот феномен - социокультурный.

Мы, социологи-«семейники», проводим такого рода исследования, и обращаем внимание на то, что в современном мире сейчас невероятно широко распространилось родственное гомосексуализму по своим пагубным последствиям явление, которое во всех цивилизованных странах ни у кого не вызывает ни ужаса, ни страха, ни возмущения. Я имею в виду массовую, повальную, сплошную однодетность в Европе, в Северной Америке, в нашей горячо любимой России. Именно однодетность является социально-психологическим источником социализации детей в гомосексуальном отношении.

В прошлом году я опубликовал книгу, посвященную анализу семейного образа жизни в сельской России. Мы опросили тысячу семей: тысячу отцов, тысячу матерей и тысячу подростков, детей. И вот в этом исследовании удалось выявить то, что однодетность является весьма негативным фактором. Во всех этих семьях доминирует, как правило, женщина. А в тех семьях, где единственный ребенок - сын, образовывается союз, коалиция, как говорят психологи, между матерью и сыном. Нормальная коалиция, которая наблюдается в семьях с несколькими детьми - отец-мать, муж-жена и контакты между собой братьев и сестер. Это нарушаются в однодетной семье, где идет борьба за ребенка между отцом и матерью, но побеждает чаще всего мать.

Есть основания считать, что влияние, доминирование матери над сыном создает ситуацию, когда мать перекрывает образ матери, символ матери, фигура доминирующей матери перекрывают единственному сыну все контакты с другими женщинами. И общаясь с другими женщинами, он все время видит перед собою мать. Слава Богу, в нашей культуре инцест с матерью табуирован. И поэтому в социокультурном плане у многих таких сыновей возникает табу не только на сексуальные контакты с матерью, но и вообще с женщинами. Именно этот социокультурный социально-психологический механизм при однодетности способствует развитию гомосексуализма.

Очень часто возникает вопрос: откуда берутся гомосексуалисты? Они берутся из нашей собственной жизни, из нашей неправильной жизни. Когда мы говорим о том, что весь мир переживает сейчас кризис семьи, что происходит деградация семьи, то часто забываем о том, что один из главных феноменов этого - эта там самая однодетность, которая в течение 25 лет сокращает численность страны в два раза. И в этом смысле как бы мы негативно не относились к гомосексуалистам, приходится признать, что с точки зрения демографии, однодетные родители очень близки к ним, вообще не имеющим детей. Просто тотальный гомосексуализм - это как бы мгновенное вымирание, на протяжении 50-70 лет. А однодетность создает иллюзию того, что все благополучно, что у нас есть семья. Но это вымирание нации и страны в чуть большие сроки. Тем не менее, это вымирание, а потому однодетные семьи - это патология.

В заключение я приведу две цифры. В 2000 году мы проводили всероссийское исследование, да и сейчас во многих своих опросах включаем в анкеты следующие вопросы: как вы относитесь к проституции, как вы относитесь к разного рода патологическим явлениям, в том числе к гомосексуализму. В 2000 году были опрошены 1500 российских женщин из 20 регионов России (это репрезентативное исследование по отношению ко всем российским женщинам). По результатам исследования считают допустимыми сексуальные отношения с лицом того же самого пола в любом случае 3,7 процента выборки, а считают допустимыми, но с оговорками 6,6 процента опрошенных. Значит, в целом можно признать: 10,3 процента респондентов-женщин в принципе одобряют гомосексуальные связи. При этом 21 процент ушли от ответа и только приблизительно 68 процентов высказались категорически против. Это удручающий результат.

Сейчас мы проводим подобные опросы не только среди женщин, но и среди мужчин, среди старшеклассников. Три года назад мы провели исследование в самом богатом районе России - в Ямало-Ненецком округе, опрашивали 1700 старшеклассников, задавали такие же вопросы, и процент одобрения гомосексуальных связей оказался еще выше. Не намного, на полтора - два процента, однако тенденция к распространению той системы ценностей, которая оправдывает подобного рода феномены, уже наблюдается у нас в стране. И это, безусловно, очень печальная вещь.

Завершая свой доклад, хочу остановиться еще на одном аспекте. В прошлом году мы с коллегами были в Вене на конференции, посвященной проблемам сексуальных перверсий. На этой конференции обсуждался вопрос, разрешать или не разрешать гомосексуалистам усыновлять и удочерять детей. И когда нам пришлось вступить в полемику по данному вопросу, мы столкнулись с глухой стеной непонимания. Да, мы - не демократы, мы - ретрограды, консерваторы, мы никак своим скудным умом не можем понять, что необходимо разрешить гомосексуалистам брать детей для сообразного воспитания, а, возможно, и для сексуального насилия.

Вот в такой системе ценностей, в таком развороте ценностных ориентиров в современном мире нам приходится сейчас жить. И от этого просто так отмахиваться нельзя. Если и есть какое-то социальное движение, которое направлено явно против семьи и против рождаемости, то это, безусловно, практика гомосексуализма, а также теоретическое обоснование гомосексуализма в современном феминизме. При этом стоит учитывать, что современный феминизм - это не только движение женщин, но это и мужчины-феминисты. И я рад, что несколько лет назад именно на нашей кафедре защитил диссертацию по критике феминизма нынешний профессор Бриджпортского университета (США) Томас Филлипс (по политическим причинам в Америке он не смог защитить эту диссертацию). В его книге, которую мы недавно перевели на русский язык, обоснованно доказывается, что феминизм - это теоретическое обоснование лесбиянства.

"А кто им запретит"? Феминисток много, направлений в феминизме много, религий и конфессий тоже много, и то в рамках одной церкви могут уживаться люди с совершенно разными взглядами. Конечно, кто-то из феминисток видит в религии только инструмент угнетения, а кто-то из верующих не приемлет феминизм по тем или иным религиозным или идейным соображениям.

Но и верующие феминистки (или, если угодно, верующие-феминистки) были, есть и, надо полагать, будут. Феминистская теология (причем не только христианская, но и исламская, и иудаистская, и буддистская) существует и развивается уже очень давно, на Западе это вполне уважаемое и признанное направление в богословии/религиозной философии (пусть и не совсем "традиционное"). А если обратиться к России, то, скажем, для ленинградского феминистского кружка 70-х связь с православной традицией в принципе была очень важна, на ней в известной степени строилась их идеология и идентичность. (Правда, справедливости ради стоит отметить, что впоследствии некоторые из его ключевых фигур сдвинулись к достаточно консервативным позициям - покойная Юлия Вознесенская, например, сейчас больше известна как автор "православного фэнтези"). Наконец, помимо традиционных религий, на свете есть масса новых религиозных движений, в том числе и подчеркнуто "феминистичных" (погуглите, например, Goddess movement, "Движение богини").

Феминизм против религии, как рассадника мизогинии и патриархальных устоев. Все мировые религии или довольно патриархальны, или сексистки истолкованы. И чем дальше, чем отдалённей от первоначального смысла, тем хуже. Феминистки не могут поддерживать решение носить хиджаб или судить о женщине по её девственности, ведь это из верования превращается в оковы. Религия не должна оправдывать антиженские практики или ставить мужчину заведомо выше женщины, но на данный момент всё именно так. Феминизм и религия на данной стадии своего развития являются во многом врагами.

Что же до религии самой феминистки то, как не парадоксально, она может быть любой. Феминистка - это девушка, считающая, что девушкам нужны их законные права, которые у них отнял патриархат. Она может относить себя к направлению феминизма, поддерживающее религию, она может не мочь отказаться верить в бога, ей может быть тяжело отказаться от веры, она может не хотеть от неё отказываться. Феминизм довольно широк, и борется он не только с религией. Религия может быть не личным выбором, религия может приносить девушке вред, но как-то выгонять за религиозные взгляды из движения или навязывать никто адекватный не будет.

конечно, может. есть христианский феминизм и феминистское богословие. в рамках христианства, например, существует множество дискурсов, посвященных гендерным отношениям, эмансипации, сексуальности, равноправию, прочтению священных текстов с позиций феминизма. также это проблемы женского священства (в христианстве), которое есть в некоторых протестантских церквях, но католики и православные в этом вопросе пока что категоричны. лично я являюсь феминисткой и христианкой. некоторые православные называют меня "сектанткой", говоря, что православная женщина не может быть феминисткой. некоторые феминистки морщат нос, узнав о моей вере и духовных практиках. для меня этот вопрос принципиальный и на данном этапе своей жизни я не представляю себя вне феминистского и христианского дискурса

Я - Христианка и феминистка. Не вижу противоречия между этими понятиями. Вопросы есть у вас?

Вера и религия - не одно и то же, вы же знаете. Я думаю, таких много среди женщин, желающих равенства в обществе и в мире

Как христианство сделало женщину свободной. Набросок христианского феминизма

Статьи великопостного цикла 2017 г. - - - - - Как христианство сделало женщину свободной. Набросок христианского феминизма. -

Хосе де Рибера «Стояние Марии Египетской»

«Почему закон обуздал женский пол, а мужскому дал свободу , и жена, злоумыслившая против ложа мужнего, прелюбодействует, и подвергается за то строгому преследованию законов, а муж, прелюбодействующий с женой, не подлежит ответственности? Я не принимаю такого законодательства, не одобряю обычая. Мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен, потому и детей отдали под власть отцов, а слабейший пол оставлен в пренебрежении. Напротив, Бог установил не так , но «почитай отца твоего и мать твою» (Исх 20:12) - вот первая заповедь, соединенная с обещаниями: «тебе будет хорошо, и кто злословит отца своего или свою мать, того должно смерти предать» (Исх 21:16). Видишь, равно и доброе почтил, и злое наказал. Еще: «благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания» (Сир 3:9). Видите, как равно законодательство. Один Творец мужа и жены, одна плоть - оба они - один образ, один для них закон, одна смерть, одно воскресение, одинаково рождаемся от мужа и жены, один долг обязаны воздавать дети родителям. Как же ты требуешь целомудрия, а сам не соблюдаешь? взыскиваешь, чего не дал? Если ты обращаешь внимание на худшее, то жена согрешила, согрешил и Адам, змий прельстил обоих, не оказался один слабее, а другой крепче . Но возьми во внимание лучшее. Обоих спасает Христос страданиями. За мужа стал Он плотью, но также и за жену. За мужа умер, и жена смертью спасается. Христос от семени Давидова именуется (чем, может быть думаешь, почтен муж), но и от Девы рождается, - это уже честь женам! ».

Святые девы, мозаика в Sant’Apollinare Nuovo

Итак, мы видим, как у этих двух великих святителей в их проповедях развивается диалектика «старого» и «нового». Старое - патриархат, новое - возвращенное Христом равноправие. Златоуст еще за «старое», хотя «новое» ему известно, Григорий уже полностью на стороне «нового» - полного богоданного равноправия полов. Иоанн видит оправдание патриархата в грехе Евы, Григорий отвергает это оправдание: «Если ты обращаешь внимание на худшее, то жена согрешила, согрешил и Адам, змий прельстил обоих, не оказался один слабее, а другой крепче». Григорий прямо противопоставляет мужское «законодательство», ущемляющее женщин: «Почему, будучи сам плоть такого же достоинства, не равно законополагаешь? » - законодательству Божественному: «Бог установил не так » - не так, как установили мужчины. Григорий знает, что неравенство - не естественный порядок вещей или божественное установление, но злая политика мужчин: «Мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен ».

Оба святителя апеллируют к Писанию. Посмотрим, что оно говорит на нашу тему.

Порядок века сего - мужской порядок

Итак: «Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их » (Быт 1:27).

Как мы уже видели у двух Отцов, это место означает простую вещь: оба пола обладают равным достоинством. Как было нарушено равенство? - через грехопадение, метастазы которого охватили все наше существование:

«Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься » (Бытие, глава 3).

Так грехопадение ввело человечество под мироправление тьмы века сего, о чьих механизмах . Вот каков порядок века сего: смерть, труд и патриархат . Женщина - не создана для! - а грехопадением втянута в семейное рабство («скорбь беременности, болезнь родов, влечение к мужу» ), в подчинение мужчине («он будет господствовать над тобою »). Мир сей, мир, который во зле лежит, падший мир - мир мужского порядка, мир во власти мужчин. Дело спасения в том, чтобы освободить человечество от последствий грехопадения - а значит, в том числе и от гендерного неравенства. Христос спас нас, дал возможность вернуться к райскому порядку, т. е. и к равноправию. Сломать порядок века сего - помимо прочего - означает сломать мужской порядок.

Анна Ли Мерритт «Ева»

Как видим, угнетение женщин встроено в целую систему зла. Введение в мир патриархата это одновременно и введение в мир власти и угнетения: господство мужа над женой - первое господство. С грехопадением в мир пришло угнетение, райское равенство сменилось мирскими иерархиями власти. А это значит, что христианству по необходимости вменен феминизм, а христианский феминизм по необходимости феминизм интерсекциональный: он понимает, что угнетение женщин пересекается с прочими видами угнетения - расовым, социальным, политическим и т. д. Что, конечно, прекрасно понимал апостол Павел, описывая как во Христе разрывается вся сеть дискриминаций, описывая пересоздание человечества во Христе:

«Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе » (Послание к Галатам, глава 3, стих 28).

Мы говорили: если секуляристы не поймут, что ценимые ими достижения суть плоды богословия прямого действия, то эти достижения могут и исчезнуть. Например: равенство, в частности равенство полов. В мире сем равенству нет места - слишком очевидно, что мы все различны, различия встроены в иерархию господства. Эмпирически слишком очевидно, что мы неравны. Нет места для равенства, нет того, относительно чего люди были бы равны. Христос дарит нам такое место, такую систему отсчета - Себя. В Нем мы равны. Христианство создало условия для равенства, «освоение» этих условий составляет подлинный нерв нашей истории. Забыть это - потерять первоусловие равенства.

Люди очевидно не равны: но мы верим в равенство как в очевидную вещь. Это так потому, что, пусть бессознательно, мы постулируем «место», где люди правда равны. Это «место» - не мир, т. к. мир и есть система неравенства, несправедливости, подчинения и т. д. Это «место» - Бог. Если Запад окончательно забудет Бога, все «права» рухнут. То же со свободой: естественные науки описывают законы природы, психология – психики, социология – общества. Везде законы, всё детерминировано. Где мы свободны - так это - в Боге. Так же и с братством: мир есть порядок вражды, братьями и сестрами мы можем стать только вырвавшись из мира. Где же территория, на которой могут развернуться свобода, равенство, братство; где их «место»? - в Боге, которым мы «и движемся, и живём, и существуем ».

Хорошо, скажет кто-то, Павел формулирует правило равенства, но разве это чисто абстрактное правило не аннулируется его же, Павла, вполне конкретными пастырскими наставлениями о платках, браке и т. д.? На это возражение прекрасно отвечает Ален Бадью , сводя пастырскую политику Павла относительно гендерных вопросов к «проведению универсализующего равенства путем обратимости правила неравенства ». Да, Павел не спорит с традицией платков, это бессмысленно, одним наставлением в один момент культуру не переделать - но он вводит равенство утверждением симметричных правил: если женщинам следует иметь длинные волосы и платок, как то было принято много веков до Христа в восточном Средиземноморье, где благовествовал Павел, то симметрично мужчинам следует коротко стричься и не покрывать голову. Каковы бы не были конкретные правила в данном социуме, пусть эти правила подчинятся вот этому: «Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе ». Все дело, подчеркивает Бадью, в этом «впрочем ». Хорошо, женщина то-то и то-то, но впрочем и мужчина тогда то-то и то-то. Павел своими пастырскими наставлениями вкладывает закваску Царства в муку человечества, евангельскую логику - в конкретную культурную среду. А наша история - вскисание теста, и один из признаков этого вскисания - освобождение женщин.

Против отцов и мужей

Итак, век сей есть мужской порядок, патриархат. И мы знаем, какое место в патриархате отведено женщине - место служанки и проститутки, «в норме» - домашняя работа и супружеский долг.

«Женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё » (Лк. 10:38-42).

Марфа воплощает традиционную феминность, женское поведение, предписанное патриархатом - занимается домашней работой. Мария же избрала «благую часть» и домашней работой не занимается. Женщины слушают слова Христа уже две тысячи лет, и все меньше среди них Марф и все больше Марий.

Надо ли вообще говорить о евангельских женщинах, об их многочисленности и значительности? В частности о блудницах? Блудницы в веке сем, обслуживающие страсти грешных мужчин, в новом веке, со Христом они - свободные, чистые, вырванные из мирской грязи.

Надо ли говорить, что враги Христа - мужчины: священники, фарисеи, книжники, чиновники. Мужчины, властвующие политически, религиозно, интеллектуально; мужчины, не допускающие к власти женщин; мужчины, распинающие Бога. Но врагов-женщин у Христа просто нет!

А кто остался Ему верен во время и после Распятия? - женщины. Женщины стояли у Креста и женщины шли помазать Его мертвое тело, женщинам первым открылось, что «могила пуста». Апостолы и вообще ученики-мужчины предали его, а ученицы остались верны Ему и становятся «апостолами апостолов».

Джон Кольер «Благовещение»

И конечно - Та, кто родила Спасение мира; Та, кто превыше серафимов и херувимов.

Что со святыми женщинами? Святая Варвара заперта отцом в башне, а потом за свои убеждения убита им. Такова власть отцов. А если не отцы, то мужи, тогда особенно, когда брак был узаконенным изнасилованием, когда дочерьми торговали как вещами. Святая Иулиания была жестоко избита отцом за нежелание выходить замуж, а казнил её несостоявшийся жених - примечательный мужской союз. Святую Матрону муж бил и не пускал в церковь. Ей пришлось сбежать от мужа, переодевшись евнухом. Святую Магну отдали против ее воли замуж, ей приходилось идти на многие хитрости, чтобы не переспать с тем, кого она не любила (не выполняла «супружеский долг», а на самом деле избегала изнасилования).

Мария Египетская, которой посвящена недавно прошедшая неделя Великого поста, была блудницей. Т. е. женщиной, которую использовали как вещь мужчины, в частности - те паломники, с которыми она прибыла в Иерусалим. Чтобы выйти из этой грязи, ей пришлось уйти на много лет в пустыню, где ее находит святой Зосима, что, характерно - в поиске «святого мужа , превзошедшего его в трезвении и делании ». А нашел-то женщину!

Поэтесса святая Кассия, по преданию, отличалась необыкновенной красотой, и в юности была одной из одиннадцати девушек, представленных византийскому наследнику для выбора невесты. Наследник отверг Кассию из-за ее остроумия и смелости, ибо не пристало девушке быть остроумной и смелой: на типичное сексисткое высказывание наследника «от жены произошло все злое » она ответила «от жены же произошло все лучшее ».

Святая Евгения, девушка-христианка, отказывается от замужества и заканчивает жизнь как мученица. Она притворилась мужчиной, чтобы жить в монастыре, где стала настоятелем. В ее житии очень хороша видна диалектика «старого» и «нового»: феминистский язык еще не сформирован, житийный язык вполне сексисткий, но говорит-то вещи феминистские: «Евгения превосходила всех монахов, хотя и была женщиной. Из этого видно, что добродетель присуща всем, и для желающего идти праведным путем быть женщиной не помеха ».

Объективация, феминитивы, активизм

Итак, к женщине относятся как к средству сексуальной эксплуатации, ликвидируя ее человеческое достоинство - это называется объективацией. Мой любимый на этот счет пример - святая Мастридия. Парень назойливо домогается девушки. Потеряв терпение, Мастридия спрашивает, что в ней его так притягивает. «Глаза» - отвечает тот. И тогда иглой, которой шила в этот момент, она прокалывает себе глаза: несколько радикально, конечно, но разрушает объективацию.

«Кто посмотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействует в сердце своем » - заповедь, помимо прочего, именно против объективации. Это запрет на видение женщины как своей - пусть воображаемой - сексуальной утехи, а не как на равночестное богоподобное существо.

Это ведь так «естественно» - «раздевать женщин глазами», не правда ли? Но Христос воспрещает это. Как и феминистки, чьи призывы против объективации часто вызывают усмешки - но Христа вон вообще распяли. Причина этих усмешек в том, что к женщинам мы - и мужчины и женщины, сформированные патриархатом - относимся вообще несерьезно, не как к полноценным людям. Пара примеров.

В силу мужского господства женская идентичность формируется в мужской перспективе. А отсюда феномен самообъективации, когда женщина видит в себе - и тратит на это море времени и сил - объект мужского взгляда. И здесь мы тоже находим тождество классических христианских наставлений и феминистских призывов. Вот апостол Петр обращается к женщинам: «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте » 1 послание Петра, 3:3-4. Тертуллиан, который вообще-то был ярым сексистом, яростно боролся против женских украшений - во-первых из той же заботы о личностной полноте женщин, что и Петр, а во-вторых - из-за возмущения, что огромное деньги идут на побрякушки, когда люди голодают. Так он связал женское и социальное угнетение, переходя - в этом отдельном своем призыве - на позиции интерсекционального феминизма. Феминистки, в данном случае, сказали бы что-то вроде: «не надо гробить свою личность ради внешности, следует заниматься самореализацией». Логика одна.

Вообще можно дело весьма упростив сказать: частые обвинения христианства в том, что оно лишает нас «радостей секса», не сводятся ли к тому, что христианство просто-напросто воспрещает нам быть скотами, не ликвидируя «радостей секса» самих по себе, естественно?

Хосе де Рибера «Святая Инесса». Инесса не захотела выходить замуж за сына префекта. Префект поставил её перед выбором: принести жертву богам или отправиться в бордель. Она отказывается приносить жертвы. Святую обнаженной ведут в бордель. Ангел укрыл её тело покрывалом, а клиенты борделя чудесным образом лишались влечения, когда хотели изнасиловать святую. В итоге её убили.

Что бесы правят нами посредством желания, а желание передается через язык. Век сей - это особое устройство языка и желания, и дабы его свергнуть и приблизить будущий век, следует это устройство сломать, в частности - упразднить патриархат. На уровне желания это выражается в борьбе с объективацией. А в языке? Эту проблему как будто бы должны решить феминитивы, вроде пресловутого слова «авторка». Действительно, все языки мира - явно «мужские», то есть само устройство языка поддерживает патриархат. Но с другой стороны - возможность изменить язык сознательно и такими грубыми мерами как перевод слов в женский род, кажется мне сомнительной затеей. Тем не менее, при Петре I наш язык претерпел чудовищные изменения, язык был весьма и весьма искорежен. Это безусловно было катастрофой языка. Но без этой катастрофы не случилось бы спустя век чуда русской литературы. Быть может, и с феминитивами произойдет - если тому суждено сбыться - нечто подобное: то, что сейчас кажется глупостью и извращением языка, через эпоху станет чем-то прекрасным, откроет новые - ныне непредставимые - возможности, как был непредставим Пушкин из времен Феофана Прокоповича.

Писали мы и про одержимость идеями. Часто можно услышать, что феминистки «неадекватны», «истеричны». Безусловно, ко многим из них такие определения подходят, как и к большинству последовательных людей с ясно определенными взглядами. Вообще быть «активистом» - состояние небезопасное. Православные ведь знают, что коли является тебе ангел - скорее всего это бес. Прелесть узнается прежде всего по гордыне, чувстве своей правоты, отсутствию любви, неспособности понять другого. Феминистка ли или православная - если человек что-то доказывает, не слушая собеседника - он одержим, и правильность и благородство идеи (скажем, Православия) тут ни при чем: бесы, повторим, как раз любят представляться ангелами.

Все что мы доселе говорили - скорее «теоретично». Но где теория, там и практика: сначала огромная роль женщин в первохристианских общинах, а затем уже и конкретные законы защиты их прав уже в Средневековье (как это было конкретно на примере древнерусского общества можно прочитать у Ключевского). Одной из первых феминисток (если не просто первой) была Мэри Уолстонкрафт, которая помимо прочего обосновывала равенство полов с христианских позиций - полы равны перед Богом. Так или иначе, женщины освобождены только и исключительно в западных странах, т. е. в (пост)христианских. Двухтысячелетняя христианизация привела к равноправию полов - формальному как минимум, но ведь и не только формальному. Это история. А где мы оказались сейчас? - конечно, в «либерастии».

Либерастия

«Либерастия» кажется мне крайне удачным словцом, ибо оно улавливает некое типическое подозрение консерваторов: всякий либерал немножко педераст. Причем под «либералом» как правило понимается человек, выступающий «за все хорошее против всего плохого», этакий «гуманист-моралист», а под педерастом - не педофил, а гомосексуал. В чем причина этого консервативного подозрения?

Мы сказали, что половое различие - перворазличие, образец и начало всех остальных и тем самым - фундамент всей культуры. Если с этим перворазличием что-то сделать, то вся антропологическая реальность дисбалансируется. Именно это и произошло с нашей современностью из-за вмешательства христианства. Сломав традиционную гендерную систему, освободив женщин, христианство сломало мирской порядок.

Евагрий Схоластик описывает : «Хотят с мужчинами быть мужчинами, а с женщинами - женщинами, желая причаститься каждому естеству, а не принадлежать только одному. Образ жизни их столь точно уравновешен на весах, что, даже когда они сильно отклоняются в сторону, это отклонение совершенно неощутимо, несмотря на мощный размах. Для них настолько смешаны противоположности (ведь Божья благодать соединяет несоединимое и вновь разъединяет), что в них сосуществуют жизнь и смерть… И так в них обе жизни переплетены, что даже совершенно отвергнув плоть, они по- прежнему живут и с живыми… всех слушают и со всеми встречаются ».

Это естественно черт знает что. В мифологической перспективе все делится, расходится на два: свет-тьма, добро-зло, верх-низ, правое-левое, рациональное-эмоциональное, активное-пассивное, мужское-женское. Понятно, что в этом ряду на долю женщин выпадает тьма, зло, левое, низ, эмоциональное и пассивное. Но христианство расколдовало мир, сломало мифологические оппозиции - произвело юродское смешение противоположностей по Евагрию Схоластику. Зачем? - чтобы «всех слушать и со всеми встречаться », чтобы все были равны в Божьей благодати. «Либерасты» скажут, что это прекрасно, а консерваторы - вполне разумно - возмутятся чудовищным нарушением порядка.

В пресловутых псевдофеминистскаих спорах вокруг придерживания дверей, уступания места, платы за счет и прочего надо заметить следующее - всем нам, и мужчинам и женщинам, удобно, когда эти правила четко определены. Систему этих правил мы пошатнули - и вот нам стало непонятно, как себя друг с другом вести. Самые основы повседневности пошатнулись. - мы выгнали нечистый дух патриархата, но если комната останется пустой - придут семь духов, злейших его. Определенное понимание того, что значит быть мужчиной, составляет стержень того, кто я есть. Предположим, осознав, что это понимание - ошибочное, дурное, злое, мне удалось этот стержень вынуть из себя. И что? Я останусь без стержня, весь мой мир разрушится. Иными словами, необходимо не просто убить старый гендерный порядок, но и создать новый.

Микеланджело. Сикстинская капелла. Дельфийская сивилла

Все наши святые женщины, упоминавшиеся выше, тождественны в том, что бегут из мужского мира: не слушается отца, не хочет замуж, сбегает от мужа. Отвергаются традиционные семейные ценности. Розанов, самый прозорливый защитник семейных ценностей, указывает, что Христос ради вполне абстрактного добра отвергает мир, что тем самым монахи - образец мироотречения - гомосексуалы, отвергнувшие семью, и именно христианство порождает либерализм и коммунизм, кои в свою очередь ввергают мир в пропасть. И Ницше, в своей критике нигилизма, в ностальгии по первобытным воинам не забывает упомянуть о «презрении к бабенкам », о том, что коли идешь к женщине, надо «не забыть плетку ». «Мужчина должен воспитываться для войны, женщина – для отдохновения воина. Все остальное – вздор », проговаривает Ницше патриархальную мечту об отношениях полов, зная, что она разрушена христианством – «рабской моралью », «изморалившей » современное человечество.

Консервативное подозрение основано на том, что освобождение женщин приводит к «обабиванию» мужчин, т. е., по «логике» консерваторов, к их гомосексуализации. Этот фантазм консерваторов мы более рассматривать не будем, а просто зафиксируем: им кажется, что традиционное женское поведение вменяется «либерастией» мужчинам. Это, надо сказать, так и есть.

Вспомним: мужчина грехопадением втянут в «карьеру» («в поте лица»), а женщина в семью («скорбь беременности»), но опять и опять: если мы видим общество, где эти роли сломлены - а именно наше общество - не значит ли это, что в таковом обществе последствия грехопадения преодолены - и случайность ли то, что это общество - (пост)христианское? Пока мы видим власть мужчины мы вынуждены фиксировать это как вернейший признак мира во зле лежащего. А вот когда мы видим власть женщины - тут мы можем видеть возвращение райского порядка. Феминизация, как указывают многие социологи, ведет к снижению насилия в обществе, т. е. просто-напросто к обществу более евангельскому. Биологи указывают, что по многим причинам, мужчина - более агрессивен, т. е. просто-напросто более злой чем женщина. Это совпадение теологических, социологических и биологических выкладок пусть проанализирует кто-то поумней и пообразованней меня, а здесь просто зафиксируем: это совпадение имеет место быть.

Ибо каков идеал традиционного женского поведения? - кротость, мирность, целомудренность, мягкость и пр. Но это именно те качества, которые христиане вменяют как обязательные для всех. Христос со слабыми, униженными и т. д. - т. е. и с женщинами тоже, ибо от века их унижают. Это то, что обычно называют просто нравственностью. А мужское поведение? - сила, гордость, твердость, донжуанство - другими словами, безнравственность. «Как же ты требуешь целомудрия, а сам не соблюдаешь » - спрашивает у мужчин Григорий Богослов. Да легко: пусть женщина будет целомудренной (или идет «работать» в бордель), а так как «мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен », то сами себе мужчины разрешили многое: разрешили себе зло. Банальнейшая из ситуаций: женщина, которая занимается сексом «не по правилам» - шлюха, мужчина в той же ситуации - молодец-удалец.

Драться - это по-мужски. Если ты не дерешься - ты баба. Дело, однако, в том, что агрессия - это плохо. Это, конечно, ужасная банальность, что не мешает ей нарушаться на каждом шагу. Давайте спросим себя: какова гендерная принадлежность грабителей, убийц, насильников? Как-то так получается, что в большинстве своем это мужчины. Великое этическое правило «нельзя бить девочек» - чуть не главное в воспитании мальчиков. «Нельзя обзываться» - вот еще одно. Эти вполне феминистские, вполне христианские, типические правила либерастии в нашем детстве обычно проходили по рубрике «надо быть хорошим мальчиком». Не знаю, зачем было переименовывать «вежливость» в «политкорректность», а «нравственность» в «толерантность», но речь на самом деле идет именно об элементарной нравственности и вежливости; о том, что общество следует устроить по правилам любви, а не по правилам агрессии и превозношения. Над феминистками часто издеваются из-за их («истерического») внимания к непристойному поведению и непристойным замечаниям мужчин. Не знаю что здесь сказать, кроме того, что нас всех, кажется, воспитали в запрете на непристойности, что этот запрет кажется мне элементарным нравственным поведением, кажется мне нормой христианской жизни. Наши подруги, матери, сестры, возлюбленные, дочери - люди, и давайте попробуем их не унижать. Как будто бы просто. На самом деле нет.

После революции

Традиционное женское поведение - не в идеале, а в реальности, и здесь проблема - на самом деле является типично рабским поведением, лакейством. Скажем, совмещение глупости и коварства, часто приписываемые женщинам - приписывается также и слугам: трусость, неумение отстоять свои интересы. Заметьте, что взаимоотношения Дживса и Вустера - типичные отношения мужа и жены. Вряд ли Вудхаус имел в виду, что его герои были любовниками, я хочу сказать только, что типовые отношения мужа и жены - отношения господина и слуги. Вустер - командует, он немного смешной и глупый, а Дживс - подчиняется, обустраивает быт своего господина, и тут же тайно, за спиной руководит Вустером. Это муж и жена, как их описывают комедии и анекдоты. Также и странная любовь и преданность рабов к господам - поведение Дживса, поведение Фирса из «Дяди Вани», называвшего отмену крепостного права «несчастьем», поведение многих современных женщин, ностальгирующих по патриархату - ибо они не знают, как жить свободными, у них нет опыта свободы.

Современная женщина такая не от природы, равно как и мужчина. Их поведение - продукт социальных отношений, именно господства-рабства. Женщина сформирована как раба, мужчина - как господин. Не знаю, возможно так уже делают, но мне кажется, что следует привнести методы и находки постколониальных исследований в исследования гендерные. Так же как постколониальный субъект формально освобожден от колониального гнета, однако весь он сформирован опытом колониального угнетения, и все равно продолжает управляться, но в более гибких схемах, своими прежними хозяевами, так же и женщина - формально освобожденная, она определена многотысячелетним мужским угнетением и продолжает формироваться, но в более гибких схемах, мужчинами.

Или революционная метафора. Ввести в рабочий класс классовое сознание, т. е. превратить его в класс революционный (пролетариат), как мы знаем из Ленина и Лукача, можно только извне. Требуются ренегаты из правящего класса, изменившие классу господ и перешедшие на сторону рабов. Рабы не имеют опыта свободы - с этим опытом их могут познакомить только господа. Но для этого нужно, чтобы нашлись господа, предавшие интересы своего класса. «Интеллигенцией» в России называют освободительное движение, т. е. господ, перешедших на сторону крепостных, бедняков, пролетариев, женщин. При этом «интеллигент» - объект презрения «настоящих мужчин», и справедливо, ведь интеллигенты - ренегаты, предатели. Ницше называл христианство рабской моралью. Как всегда, он был прав, но не докрутил до конца: если рабы одержали верх, то они не рабы уже, но, конечно, и не просто замещают старых господ. Христос на стороне рабов, безусловно - якшается с низами еврейского общества, а большинство первохристиан - рабы, бедняки и женщины. Но Христос дарит рабам благодать освобождения, создает пространство свободы, где нет уже ни рабов, ни господ.

Дело вот в чем. Патриархат, как указывает нам феминистская мысль, - система угнетения не только женщин, но и мужчин. Страдают от патриархата все, типовой пример: армия и война. Жертвами мужской агрессии чаще всего выступают мужчины. Мужской субъект сформирован как тот, кто должен быть агрессивным, чего-то вечно добиваться, и в целом быть всегда немножко моральным уродом - скажем мужчинам запрещено «выражать чувства» и т. п. Это во-первых безнравственно, а во-вторых - весьма немногим удается достичь идеала традиционного мужского поведения, что вызывает многочисленные фрустрации: скажем, «гопота» - это именно мужчины, не добившиеся «успеха», что заставляет их проявлять себе «настоящими мужиками» примитивными средствами вроде драк с мимоидущими людьми, Аналогично семейное насилие, насилие мужей и отцов, как правило свойственно мужчинам-«неудачникам», также и мальчики-задиры - сыновья из неблагополучных семей и т. д.

Бык с Уолл-стрит - один из главных символов капитализма. 7 марта 2017 года перед ним установили статую девочки.

Итак, в свержении патриархата заинтересованы все - и мужчины, и женщины. И думать над тем, как должны быть устроены отношения мужчин и женщин при их равноправии - значит думать над тем, как должно быть устроено постреволюционное общество (потомки крепостных и дворян в России, белые и черные в США и т. д.). Женщинам, как освобожденным рабам, следует произвести экспроприацию господских владений - мужского опыта: завладеть достижениями мужчин: опытом рациональности, опытом свободы, опытом самостояния - всем тем, в чем женщинам было отказано. Мужчинам следует научиться не властвовать, научиться равноправию. Т. е. свободная женщина - это по необходимости немного «мужчина» (ибо только мужчина был свободен), а мужчина, признающий равенство, - немного «женщина» (ибо отказывается от мужского доминирования): юродское смешение противоположностей. Постреволюционное общество уничтожает старый порядок, но не его достижения. Дворянская усадьба - более не место власти и эксплуатации, а музей. Петергоф - не резиденция императоров, а место отдыха тысяч туристов. Старый опыт - лучшее в нем! - должен войти в новый, но утратить свою функцию поддержки мира сего. Следует произвести новый опыт - что самое сложное, ибо он именно новый, ни у кого нет опыта общества, где нет рабов и господ. И для господ, и для рабов одинаково сложно перестроиться в граждан. Здесь и понятная опасность: дурная маскулинизация женщин - перенимание злых повадок мужчин, а не опыта свободы. Женщинам следует удержать и развить свою приобретенную в (пост)христианских обществах свободу, но не становиться «мужиками»; напротив - мужчинам надо перестать быть «мужиками».

В феминистской перспективе, во-первых, следует отсоединить мужской опыт от общечеловеческого, ибо до сих пор мужской опыт воспринимается как просто человеческий, а женский - как некое дополнение к нему. «Человек» как таковой не дан в опыте, он выступает или как мужчина, или как женщина. Истина системы не может быть постигнута в личном опыте, а только в абстракции, ибо личный опыт дает знание только твоего участка системы, но не системы в целом: я не испытаю женское на опыте, женщина не испытает на своем опыте мужское. «Мужское отклонение» от общечеловеческого должно быть осмыслено как симметричное «женскому». Общее в человеческом равно принадлежит обоим полам, а их особенности, стало быть, - всего-навсего особенности, и специфически мужское - такое же смешное, как и специфически женское.

Во-вторых, следует понять что деление на мужчин и женщин останется навсегда, пока существует биологическое различие полов. В силу естественных различий они будут всегда как-то культурно «одеты», как-то будут символизироваться - где есть пол, там будет и гендер. Следует так переформатировать половое различие, чтобы оно не было основанием неравенства; следует так устроить общество, чтобы различия не встраивались в иерархию, а были «на свободе». Следует изменить как мужское, так и женское поведение. В силу естественной символизации полов гендер всегда будет разниться, а следовательно - задача не в аннулировании различий, а в построении такого порядка, где они не будут основой порядка-власти, а лягут в основу порядка-дружбы.

Этот новый опыт равноправия, повторяю, не дан, его следует изобрести. Разрушив патриархат, мы дисбаланисровали все - и в этих руинах патриархального общества нас ждут два вида угроз. Первый - фундаменталистская реакция, второй - неизвестные нам опасности, всегда рождаемые свободой, ведь где свобода, там и зло. Мужчины с вынутым стержнем традиционной маскулинности становятся или инфантилами, или мачо. Женщины, оставляя за собой старую роль, берут на себя и новую: дом остается за ними, но они и работают. Это мало кому нравится. Отсюда - желание вернуться, фундаменталистская реакция, столь ярко иллюстрируемая игиловскими (запрещенная в России организация) массовыми изнасилованиями, рынками наложниц и пр. А из новых опасностей - прежде всего непонимание, как надо себя ввести, каков должен быть, например, флирт, как должна функционировать семья, что такое сейчас быть «правильной» женщиной и «правильным» мужчиной. Быть свободным в любви - невозможно, легче все разрушить. Но что невозможно человеку, возможно Богу. Или как поет Нина Карлсон: «Эта дискотека должна быть невозможной, а мы пляшем, значит, можно ».

КНИГИ О ЖЕНЩИНАХ

У нас было три подборки о женщинах:

: в первой части - о святых женщинах, во второй - богословы, библеисты, историки, писавшие на нашу тему.

Подборка художественной литературы о женщинах.

Пять романов с главными героинями-язычницами, живущими до Христа, но предчувствующих Его.

[* Понятие «богословия прямого действия», так же как и «синтеза сверхискусственного» из прошлой статьи, я позаимствовал у Секацкого. Он использует их как инструменты кинокритики, я же - в других целях.]