Книга «Декамерон» Джованни Боккаччо - одно из самых ярких и известных произведений эпохи Раннего Возрождения в Италии. О чем повествует эта книга и чем она заслужила любовь читателей, вы сможете узнать из данной статьи.

К вопросу о названии

«Декамерон» буквально переводится с древнегреческого как «десятиднев». Здесь автор следует традиции греческих текстов, которая пошла от Амвросия Медиоланского, посвященных теме создания мира за шесть дней - "Шестодневов". Как и в подобных текстах, в "Декамероне" название напрямую отсылает к сюжету. Однако, в отличие от средневековых трактатов, мир творится не Богом, но человеком, и не за шесть, а за десять дней.

Кроме официального названия, книга имела подзаголовок «Принц Галеотто» (на итальянском "Галеотто" означает «сводник»). Оно намекало на противников Боккаччо, доказывавших, что писатель своими новеллами подрывает нравственные устои общества.

История создания

Считается, что «Декамерон» Боккаччо был написан в 1348-1351 годах в Неаполе и Флоренции. Своеобразным поводом и источником вдохновения для писателя стала чума 1349 года - вполне реальный исторический факт, использованный им в произведении.

Первоначально опубликованная книга стала популярна не у задуманной целевой аудитории - итальянской интеллигенции, а у купцов, читающих "Декамерон" как сборник эротических историй. Но ближе к 15 веку произведение стало популярно среди других слоев населения Италии, а после - и во всей Европе, принеся Боккаччо мировую известность. С момента изобретения книгопечатания "Декамерон" стал одной из самых издаваемых книг.

"Декамерон" был внесен в Индекс запрещенных книг 1559 года как антиклерикальное произведение. Церковь сразу же осудила произведение и его автора за множество безнравственных деталей, что послужило поводом для сомнений Боккаччо в том, имеет ли "Декамерон" право на существование. Он даже планировал сжечь оригинал, от чего его отговорил Петрарка. Впрочем, до конца стеснялся своего детища, раскаиваясь в его создании.

Жанр "Декамерона"

Как отмечают исследователи, Боккаччо в книге «Декамерон» довел до совершенства жанр новеллы, придав ей столь привлекательные для читателя черты - яркий, сочный народный итальянский язык, интересные образы, занимательные сюжеты (которые были хорошо знакомы, но подчас трактовались совсем необычно). Центром внимания автора стала типично ренессансная проблематика - самосознание личности, поэтому "Декамерон" часто называют «Человеческой комедией», по аналогии со знаменитым произведением Данте.

Благодаря новому подходу Боккаччо стал основополагающим для Возрождения - никогда ранее он не достигал такого расцвета, хотя существовал давно.

Текст Боккаччо любопытен по структуре. Он представляет собой «рамочную» композицию со вставленными в нее многочисленными новеллами. Большая их часть посвящена любовной теме, которая варьируется от легкой эротики до настоящих трагедий.

Основное действие происходит в 1348 году во Флоренции, охваченной В одном из городских соборов встречаются молодые знатные люди - семь девушек и трое юношей. Вместе они решают удалиться из города в отдаленную виллу, чтобы переждать там эпидемию. Таким образом, действие напоминает пир во время чумы.

Персонажи описаны как реально существующие люди, но их имена напрямую соответствуют их характерам.

Будучи за городом, они развлекают друг друга, рассказывая всевозможные истории - это уже не оригинальные тексты Джованни Боккаччо, но переработанные им разнообразные сказочные, фольклорные и религиозные мотивы. Они взяты из всех слоев культур - это и восточные сказки, и сочинения Апулея, и итальянские анекдоты, и французские фаблио, и нравственные проповеди священников.

Действие происходит в течение десяти дней, в каждый из которых рассказано по десять новелл. Сам рассказ предваряется описанием времяпрепровождения молодежи - утонченной и интеллигентной. Утром избирается королева или король дня, определяющий тему сегодняшних рассказов, а вечером одна из дам исполняет балладу, подводящую итог историям. В выходные дни молодые люди делают перерыв, поэтому всего они пребывают на вилле в течение двух недель, по окончании которых возвращаются во Флоренцию.

В 1348 г. Флоренцию «посетила губительная чума», погибло сто тысяч человек. Распались родственные и дружеские связи, слуги отказались служить господам, мёртвых не хоронили, а сваливали в ямы, вырытые на церковных кладбищах.

Когда город почти опустел, в храме Санта Мария Новелла после божественной литургии встретились семь молодых женщин, «связанные между собой дружбой, соседством, родством», «рассудительные, родовитые, красивые, благонравные, пленительные в своей скромности». Не сообщая, во избежание кривотолков, их истинных имён, автор называет их Пампинеей, Фьяметтой, Филоменой, Эмилией, Лауреттой, Нейфилой и Элиссой - в соответствии с их душевными качествами.

Пампинея предлагает «благопристойным образом удалиться в загородные имения и заполнить досуг всякого рода развлечениями». Покинув город, где люди в ожидании своего смертного часа предались похоти и разврату, они оградят себя от неприятных переживаний, и сами будут вести себя нравственно и достойно. Во Флоренции их ничто не держит: все их близкие погибли.

Дамы одобряют мысль Пампинеи, и Филомена предлагает пригласить с собою мужчин, ибо женщине трудно жить своим умом, и советы мужчины ей крайне необходимы. Во время этого разговора в церковь входят трое молодых людей - Панфило, Филострато и Дионео. В числе оказавшихся в церкви дам есть и их возлюбленные, остальные состоят с ними в родстве. Пампинея тут же предлагает пригласить именно их.

Молодые люди рады приглашению. Условившись обо всем, девушки и юноши в сопровождении служанок и слуг на следующее же утро оставляют город. Они прибывают в живописную местность, где стоит прекрасный дворец, и располагаются там. Дионео, самый весёлый и остроумный, предлагает развлекаться как кому угодно. Его поддерживает Пампинея, которая предлагает, чтобы кто-то был у них за главного и думал об устройстве их жизни и увеселениях. А чтобы каждый познал и заботы, и радости, связанные с главенством, и чтобы никому не было завидно, следует возлагать это почётное бремя по очереди на каждого. Первого «повелителя» они изберут все вместе, а последующих каждый раз перед вечерней будет назначать тот, кто в этот день был повелителем. Все единодушно избирают Пампинею, и Филомена возлагает ей на голову лавровый венок, который на протяжении последующих дней служит знаком «главенства и королевской власти».

После изысканно сервированного завтрака все принимаются петь, танцевать и играть на музыкальных инструментах, а затем ложатся отдохнуть. Проснувшись, все собираются в тенистом уголке сада, и Пампинея предлагает посвятить время рассказам, «ибо один рассказчик способен занять всех слушателей», позволяя в первый день рассказывать «о том, что каждому больше по душе». Дионео испрашивает для себя права каждый раз рассказывать историю последним, не подчиняясь теме дня, чтобы позабавить общество, уставшее от излишнего умствования, и это право получает.

День первый

При царствовании Пампинеи, где рассказываются истории на любые темы

Новелла первая

Сэр Чепарелло по прозвищу Шаппелетто, негодяй при жизни, обманщик, лжесвидетель, убийца, оказывается в другом городе при смерти. Он обманывает лживой исповедью благочестивого монаха и умирает. Для того, чтобы избавить от лишних хлопот и дурной молвы двух ростовщиков, хозяев дома, в котором он остановился, Шаппелетто в предсмертной исповеди рассказывает о себе, как о святом, никогда в жизни не грешившем. Исповедовавший его старец охотно верит ему, а после смерти Шаппелетто отцы церкви причисляют его к святым; в дальнейшем Святой Шаппелетто пользуется почётом и уважением, ему молятся и к мощам его ходят паломники.

Новелла вторая

Еврей Авраам, вследствие увещаний Джианнотто ди Чивиньи, отправляется к римскому двору и, увидев там развращённость служителей церкви, возвращается в Париж, где и становится христианином, считая, что если и при таком разврате глав церкви вера католическая распространяется и крепнет, значит, в ней подлинно есть Святой Дух.

Новелла третья

Саладин, великий арабский полководец и правитель, нуждаясь в деньгах на ведение новой войны, приходит к ростовщику, еврею Мельхиседеку и задаёт ему вопрос о том, чья вера лучше, христианская, иудейская или ислам. Ростовщик понимает, что, каким бы не был ответ, Саладдин окажется недоволен, убьёт его и заберёт деньги. Чтобы избежать этого, он рассказывает полководцу историю о своём отце, который сделал три одинаковых кольца и тайно дал по кольцу каждому из своих трёх сыновей, перед этим объявив, что такое кольцо только одно и достанется оно тому, кого выберет он сам, а обладатель кольца получит и наследство. По смерти отца выяснилось, что кольца три, и братья до сих пор спорят, кто же из них законный наследник. Саладдин понимает тайный смысл истории (кольца символизируют вероисповедования), начинает уважать ростовщика и уходит без золота, но в дружбе с Мельхиседеком.

Новелла четвёртая

Один монах, «греша» вместе с некой девицей, оказывается обнаруженным аббатом, который в свою очередь не выдерживает и через некоторое время сам наслаждается девицей. Монах же обличает в этом аббата, тем самым избегает наказания.

Новелла пятая

Маркиза Монферратская, вдова, которую посещает страстно влюблённый в неё французский король, кормит того одними курами, после чего говорит, что, хотя в их стране и петухов у куриц нет, однако эти курицы ничем не отличаются от каких-нибудь других. Король понимает намёк и умеряет свой пыл.

Новелла шестая

Один человек, уплатив за свои прегрешения инквизиции, получил прощение и звание крестоносца. Он был направлен в церковь, слушать и проникаться верой, но вернувшись, он сообщил инквизитору, что его развеселила одна мысль: если дающим на земле, отданное на небесах воздастся десятикратно, то монахи должны там после смерти захлёбываться той похлёбкой, которую они, как излишек, при жизни отдают беднякам.

Новелла седьмая

Странствующий музыкант и поэт Бергамино оказывается на празднике у мессира Кане Дела Скала. Не дождавшись награды и подарка от мессира, он рассказывает тому историю о бедном, но знаменитом стихотворце Примасе, оказавшемся на обеде у аббата Клюньи, который всегда славился своей щедростью и приглашал за свой стол толпы бедняков и вообще всех желающих. Однако аббата стала мучить жадность, и он велел не подавать Примасу кушанья, а тот в это время жевал припасённый хлеб. Когда Примас стал доедать последний кусок припасённого хлеба, аббат внезапно образумился, удивился внезапной жадности, и с радостью угостил гостя. Таким образом Бергамино укорил Кане Дела Скала, который, поняв мораль, щедро одарил хитрого музыканта.

Новелла восьмая

Богатый, но скупой мессир Эрмино де Гримальди однажды просит художника нарисовать при росписи стен что-нибудь невиданное. Тот говорит, что напишет то, что Эрмино точно никогда не видел - «Благородство». Эрмино раскаивается в своей скупости и начинает проявлять щедрость.

Новелла девятая

Гасконская дама, оказавшись оскорблённой на Кипре, приходит к королю, славящемуся своей бездеятельностью и слабостью, и просит не отомстить за неё, но просто научить также как он, переносить все оскорбления и обиды. Тот понимает её укор и меняется.

Новелла десятая

Престарелый, но уважаемый и мудрый маэстро Альберто из Болоньи влюблён в одну женщину, но та пытается пристыдить его при своих подругах. Маэстро говорит, что видел, как женщины едят лук, хотя он абсолютно невкусен и неприятен, так почему бы и ему не надеяться, что вместо молодых людей женщина изберёт его, пусть неспособного отдаваться страсти, но любящего всем сердцем.

День второй

Под руководством Филомены, где рассуждают о тех, кто после разных превратностей и сверх всякого ожидания достиг благополучной цели

Новелла первая

В Тревизо из Флоренции приезжают три лицедея: Стекки, Мартеллино и Маркезе, и им хочется поглядеть на мощи святого Арриго. Чтобы пробиться через толпу, Мартеллино притворяется калекой и делает вид, что излечен мощами святого Арриго. Когда его обман обнаружен, его хватают и бьют. Тогда Маркезе, чтобы спасти друга, объявляет стражникам, что тот будто бы срезал у него кошелёк. Мартеллино хотят повесить, но его друзья рассказывают о шутке с кошельком властям, те смеются и освобождают Мартеллино.

Новелла вторая

Ринальдо д’Асти, будучи ограблен попутчиками, является в Кастель Гвильельмо, где «находит приют» у одной вдовы. Получив от неё вознаграждение за это, он оказывается в городе, узнаёт, что грабители его схвачены, получает своё добро назад и счастливо возвращается домой.

Новелла третья

Трое братьев, безрассудно растратив своё состояние, полученное в наследство от богача-отца, обеднели. Их племянник Алессандро, возвращаясь домой в отчаянии, знакомится по пути с аббатом и узнаёт в нем дочь английского короля, которая выходит за него замуж, а он, возместив дядьям все их убытки, возвращает их в прежнее положение.

Новелла четвёртая

Ландольфо Руффоло, обеднев из-за неудачной торговли, становится корсаром. Атакованный генуэзцами, он терпит крушение в море, спасается на ящике, полном драгоценностей, находит приют у одной женщины в Корфу и возвращается домой богатым человеком.

Новелла пятая

Андреуччио из Перуджии, прибыв в Неаполь для покупки лошадей, оказывается завлечён гетерой в свой дом, где та забирает его кошелёк с деньгами. Андреуччио пытается отобрать кошелёк, но проваливается в отхожее место, после чего его прогоняют. Он встречает двух преступников, которые предлагают взять его в дело, но сперва он должен отмыться от нечистот, и Андреуччио ныряет в колодец. Поднимаясь из него, он пугает городскую стражу. Вместе с грабителями он попадает в склеп похороненного недавно первосвященника, но вероломные подельники запирают его там. Он переодевается в мертвеца и одевает бывшее на трупе рубиновое кольцо. Новые мародёры пугаются, когда «мертвец» двигается, а Андреуччио выбирается из оставшейся открытой гробницы и уходит с рубиновым кольцом.

Новелла шестая

Муж мадонны Беритолы впадает в немилость. Она со своими двумя сыновьями попадает после кораблекрушения на один остров. Её сыновей похищают проплывающие мимо пираты, она живёт в пещере с двумя ланями, как животное. Беритолу спасает корабль с друзьями семьи, и она отправляется в Луниджьяну, где один из ее сыновей попадает в услужение к властителю страны, а влюбившись и согрешив с дочкой властителя, оказывается в темнице. Сицилия восстаёт против короля Карла, семью мадонны Беритолы снова начинают уважать. Сын, узнанный матерью, женится на дочери своего господина, его брат найден, и оба возвращаются в прежнее высокое положение.

Новелла седьмая

Султан Вавилонии отдаёт свою дочь, Алатиэль, замуж за могущественного короля. После разных случайностей и бедствий она в течение четырёх лет по очереди попадает в разных краях в «руки» к девяти мужчинам, которые убивают друг друга и похищают друг у друга Алатиэль из-за её чудной красоты. Наконец, возвращённая отцу его старым другом греком Антигоном девственницей, она отправляется, как и прежде намеревалась, к королю дель Гарбо, за которого и выходит замуж.

Новелла восьмая

Граф Анверский, ложно обвинённый в попрании чести жены одного правителя, отправляется в изгнание, оставив двух своих детей в разных местностях Англии. Вернувшись неузнанным, он находит их в хорошем положении, идёт конюхом в войско французского короля и, оправданный после предсмертной исповеди жены правителя, которая призналась, что оболгала его, возвращается в прежнее состояние.

Новелла девятая

Бернабо, богатый купец, спорит с Амброджиоло, что его жена не изменит ему никогда. Амброджиоло, спрятавшись в коробе, оказывается в доме Бернабо, где разглядывает его спящую жену. Он рассказывает Бернабо о некой примете на теле его жены, купец проигрывает много денег, а также теряет своё достоинство и велит убить свою невинную жену. Та, пощажённая слугой, который должен был прикончить её, спасается и в мужском обличье служит у султана, достигая благодаря своей мудрости высокого поста и уважения. Она призывает Бернабо и Амброджиоло, принудив последнего признаться в обмане, что тот и делает. Бернабо раскаивается, а его жена открывается ему и, взяв у султана награду за свою службу и распрощавшись с ним, уезжает со своим мужем.

Новелла десятая

Паганино из Монако похищает жену мессира Риччьярдо да Кинзика, который, узнав, где она, отправляется за ней и, войдя в дружбу с Паганино, просит отдать ее ему. Паганино соглашается, если на то будет воля жены мессира Риччьярдо, но она не желает вернуться, и после смерти мессира Риччьярдо становится женой Паганино.

День третий

Под председательством Неифилы, где рассуждают о тех, кто благодаря своему умению добыл что-либо им сильно желаемое либо возвратил утраченное

Новелла первая

Молодой Мазетто из Лампореккио, прикинувшись немым и недалёким малым, поступает садовником в обитель монахинь, после чего, сначала одна, а следом и все остальные монахини по очереди предаются страсти вместе с Мазетто. Через некоторое время он выбивается из сил, не способный постоянно ублажать такое количество женщин, открывает всем, что он совсем не нем, и уходит из обители.

Новелла вторая

Конюх, возжелав жену своего повелителя, короля Агилульфа, переодевается в него и спит с королевой, о чем король тайно узнает и, разыскав конюха среди других, остригает ему волосы, дабы на следующий день опознать виновного. Остриженный конюх остригает всех других и таким способом выпутывается из беды, а король дивится хитрости преступника.

Новелла третья

Одна дама, полюбив юношу, чьим другом был священник, исповедуется этому священнику, раз за разом жалуясь на то, что тот юноша, якобы, постоянно домогается её любви. Священник немедленно вызывает к себе своего друга и порицает его, юноша же понимает хитрость дамы. Когда она описывает на очередной исповеди, какими способами юноша будто бы пытался пролезть к ней в дом, он узнаёт от возмущённого священника об этих путях и, воспользовавшись ими, хорошо проводит время вместе с хитроумной дамой.

Новелла четвёртая

Дон Феличе рассказывает богомольному, но недалёкому брату Пуччьо о том, что достигнуть освобождения от грехов можно, привязав себя во дворе и молясь целую ночь, что брат Пуччьо и исполняет. Дон Феличе же тем временем развлекается с женой брата Пуччьо.

Новелла пятая

Риччьярдо Зима дарит свою лучшую лошадь мессиру Франческо Верджеллези и за это, с его согласия, говорит с его женой, мессер Франческо же наказывает жене ни говорить ни слова Риччьярдо. Пока она молчит, Риччьярдо отвечает вместо неё на свои же вопросы, предлагая способы, с помощью которых он и жена мессера Франческо смогут встречаться. Так всё и происходит.

Новелла шестая

Риччьярдо Минутоло любит жену Филиппелло Фигинольфи. Узнав, что она ревнива, он рассказывает ей, что Филиппелло назначил свидание в бане его жене и добивается того, что сама дама отправляется туда и, думая, что была с мужем, проводит ночь с Риччьярдо, после чего последний признаётся, кто он.

Новелла седьмая

Тедальдо, рассорившись со своей любовницей, уезжает из Флоренции. Спустя некоторое время он возвращается туда под видом паломника и сообщает ей, что из-за её холодности прежний возлюбленный её, Тедальдо, покончил с собой, чем добивается от неё раскаяния. Затем он спасает жизнь ее мужа, обвинённого в убийстве его самого, примиряет мужа любовницы со своими братьями и разумно благоденствует с его женою. Позже выясняется, что убитым оказался один иностранец, очень похожий на Тедальдо.

Новелла восьмая

Ферондо, отведав некоего порошка, подсыпанного ему аббатом, засыпает и становиться похожим на мертвеца. Его хоронят. Извлечённый из могилы аббатом, он попадает в тюрьму и его уверяют, что он в чистилище. Аббат же в это время забавляется с женой Ферондо. «Воскреснув», Ферондо воспитывает сына, рождённого от аббата его женой.

Новелла девятая

Джилетта из Нарбонны, дочь известного лекаря, излечивает французского короля от фистулы и просит себе в мужья Бельтрамо Россильонского, который, женившись на ней против своей воли и негодуя на это, отправляется во Флоренцию. Там он ухаживает за одной девушкой, но вместо неё с ним спит Джилетта и рожает от него двух сыновей. Впоследствии он, узнав сыновей и оценив ум и любовь Джилетты, обращается с нею, как с законной женою.

Новелла десятая

Алибек, дочь богатого мусульманина, по прихоти своей становится пустынницей-отшельницей. Другие монахи боятся, что соблазн их сломит, и они передают её на попеченье Рустико, который известен своей чистотой и силой веры. Рустико занимается любовью с Алибек, говоря, что таким образом он «загоняет своего дьявола в ад Алибек». Последней это начинает со временем нравиться. Она, видя, что Рустико из-за своего отшельнического поста уже не способен ублажать её, возвращается в город, где становится женой Неербала. Она рассказывает о своих приключениях городским дамам, после чего и рождается фраза скабрёзного характера «загонять дьявола в ад».

День четвёртый

Под председательством Филострато, где рассуждают о тех, чья любовь имела несчастный исход

Новелла первая

Танкред, принц Салернский, убивает любовника дочери и посылает ей в золотом кубке его сердце. Полив его отравленной водою, она выпивает ее и умирает.

Новелла вторая

Монах Альберт уверяет Лизетту, что в неё влюблён ангел, и, вселяясь в тело Альберта, ангел желает близости с мадонной Лизеттой. Так им удаётся соединиться несколько раз, пока тщеславная Лизетта не выбалтывает подругам свой секрет. Родственники Лизетты хотят поймать «ангела», а он бросается из окна ее дома и находит убежище в доме одного бедняка, который на следующий день ведёт его, переодетого дикарём, на площадь, где его узнают, а братия хватает и заключает его в темницу.

Новелла третья

Трое молодых людей любят трёх сестёр, с которыми убегают на Крит, где живут счастливо недолгий срок. Старшая сестра вскоре из ревности убивает своего любовника. Вторая сестра, отдавшись герцогу Крита, спасает первую от смерти, но любовник убивает её и бежит с первой сестрой. В этом убийстве обвинён третий любовник с третьей сестрой. Будучи схвачены, они берут на себя вину, но, боясь смерти, подкупают остатками денег стражу, бегут, обедневшие, в Родос, где умирают в нищете.

Новелла четвёртая

Статный и прекрасный принц Джербино влюбляется, услышав описания красоты дочери тунисского короля, она же таким же образом влюблена в Джербино. Дав честное слово своему деду не нападать на корабль, на котором дочь тунисского короля везут её законному жениху, он нарушает слово и нападает. Те, кто были на корабле, убивают девушку, Джербино же убивает их всех из мести. После этого его казнят как ослушавшегося приказа своего деда.

Новелла пятая

Братья Изабетты убивают ее любовника. Он является ей во сне и указывает, где похоронен. Тайком выкопав его голову, она кладёт ее в горшок с базиликом и ежедневно подолгу плачет над нею. Братья отнимают у неё горшок с растением, после чего Изабетта умирает от горя. После её смерти остаётся канцона: «Что то был за нехристь злой//Что мой цветок похитил...».

Новелла шестая

Андреола любит Габриотто. Она рассказывает ему виденный ею кошмарный сон, он ей - свой, и внезапно умирает в ее объятиях от сердечного приступа. Когда она со своей служанкой несёт Габриотто к его дому, стража забирает их, и Андреола рассказывает, как было дело. Девушке хотят учинить насилие, она противится этому. Об этом слышит отец Андреолы и освобождает ее, всё ещё невинную. Она, не желая более жить в миру, идёт в монахини.

Новелла седьмая

Влюблённые Симона и Пасквино встречаются в саду. Пасквино трёт зубы шалфеем и умирает. Арестованная Симона, желая показать судье, как погиб Пасквино, трёт себе зубы листком того же шалфея и тоже умирает. Оказывается, что в том саду рос не шалфей, а какое-то ядовитое растение.

Новелла восьмая

Джироламо любит Сальвестру. Побуждаемый просьбами матери, он отправляется в Париж. Вернувшись, он находит ее замужем, тайно проникает в ее дом и просит Сальвестру полежать немного рядом, после чего умирает. Джироламо хоронят, а его любимая приходит и, рыдая, умирает рядом с его телом; их хоронят вместе.

Новелла девятая

Мессир Гвильельмо Россильоне даёт своей жене вкусить сердце мессира Гвильельмо Гвардастаньо, убитого им и любимого ею. Узнав об этом, она бросается с высокого окна, умирает, и её хоронят вместе с её возлюбленным.

Новелла десятая

Любовник жены одного врача случайно выпивает сонное зелье, приготовленное этим врачом для одного из больных. Жена врача думает, что её любимый умер, и её служанка кладёт спящего в ящик, который тащат вместе с телом к себе двое ростовщиков. Очнувшись, любовник, ничего не понимает и бушует, но оказывается схвачен как вор. Служанка дамы рассказывает властям, что это она положила спящего в ящик, похищенный ростовщиками. Благодаря этому он избегает виселицы, а ростовщики за похищение ящика присуждены к денежной пене

День пятый

Под председательством Фьямметты, где рассказывают о том, как после разных печальных и несчастных происшествий влюблённым улыбается счастье

Новелла первая

Чимоне, подобный прежде зверю, необразованный и некрасивый, увидев спящую Ефигению, становится мудрым и прекрасным. Он похищает свою милую Ефигению и увозит её к морю, но после этого оказывается заточен в Родосе. Лизимах освобождает его, они похищают Ефигению и Кассандру, возлюбленную Лизимаха, с их брачного торжества, и бегут с ними на Крит, женятся на них, и все вместе возвращаются домой.

Новелла вторая

Костанца любит Мартуччио Гомито. Услышав о его смерти, она в отчаянии садится одна в лодку, которую ветер относит к Сузе. Найдя его живым в Тунисе, она открывается ему, а он, став приближённым к королю за данные во время войны советы, женится на ней и вместе с ней возвращается на Липари богатым человеком.

Новелла третья

Пьетро Боккамацца бежит с Аньолеллой из родного дома, но по дороге встречает разбойников. Девушка убегает в лес, где на неё натыкается её старая знакомая и приводит в свой замок. Пьетро же спасается из рук разбойников и после нескольких приключений попадает в замок, где находится Аньолелла. Он женится на ней, и они вместе возвращаются в Рим.

Новелла четвёртая

Дочь Лицио да Вальбона, ссылаясь на жару, спит на балконе своей комнаты, чтобы «слушать пение птиц». К ней по стене забирается её возлюбленный Риччьярдо Манарди. Утомлённые ночными забавами, молодые люди засыпают обнявшись. В этом положении их и застаёт утром Лицио да Вальбона, который вместе со своей женой уговаривает Риччьярдо жениться на своей дочке, и тот не отказывается.

Новелла пятая

Гвидотто из Кремоны поручает свою приёмную дочь заботам Джьякомино из Павии и умирает. В Фаэнце в неё влюбляются Джьянноле ди Северино и Мингино ди Минголе. Они вступают друг с другом в распрю и пытаются в одну ночь, подкупив слуг, похитить девушку. Однако открывается правда о родителях девушки. Она оказывается сестрой Джьянноле, и девушку отдают замуж за Мингино.

Новелла шестая

Джьянни из Прочиды пробирается в королевские покои, так как его любимая оказывается отдана королю Федериго. Король застаёт пару и приказывает сжечь обоих любовников, но Руджьери дель Ориа узнаёт во влюблённых, под которыми должен быть разведён костёр, отпрысков знатных семей, и король отпускает их, не решаясь казнить.

Новелла седьмая

Теодоро, похищенный много лет назад сын знатного человека, живёт слугой в доме мессира Америго и влюбляется в его дочь, Виоланту. Она забеременела от Теодоро, и узнавший о родах дочери Америго велит повесить слугу, но находящийся неподалёку отец Теодоро узнаёт сына и освобождает его.

Новелла восьмая

Настаджио дельи Онести, влюблённый в девушку из семейства Траверсари, расточает свои богатства, не получая взаимности. Он отправляется в Кьясси, где видит, как один всадник преследует девушку, убивает ее и два пса ее пожирают, потом девушка воскресает и бежит снова. Всадник говорит, что его в своё время мучила эта девушка, не отвечая взаимностью, он же от горя умер, а теперь его прежняя возлюбленная вынуждена мучиться подобным образом столько лет, сколько месяцев она мучила любившего её всадника. Настаджио приглашает своих родных и свою милую на обед. Она видит, как терзают ту девушку, и, опасаясь подобной же участи, выходит замуж за Настаджио. После этой истории все девушки в том городе стали сговорчивей.

Новелла девятая

Федериго дельи Альбериги любит монну Джьованну, но не любим ею. Он расточает на ухаживание все своё состояние, и у него остаётся всего один сокол, которого просит заболевший сын монны Джьованны. Этого сокола, за неимением ничего иного, Федериго подаёт на обед своей возлюбленной, пришедшей к нему со своей просьбой. Узнав об этом, она изменяет свои чувства к Федериго, а после того, как сын её умирает, богатое наследство переходит к ней и её возлюбленному.

Новелла десятая

Пьетро ди Винчьоло, грешащий содомией, идёт ужинать вне дома. Его жена, недовольная тем, что муж не выполняет супружеские обязанности, приглашает к себе молодого человека. Когда Пьетро возвращается, его жена прячет любовника под корзину из-под цыплят. Пьетро рассказывает, что в доме Эрколано, с которым он ужинал, нашли молодого человека, спрятанного там его женою. Жена Пьетро порицает жену Эрколано. На беду, осёл наступает на пальцы молодого человека, и он криком выдаёт себя. Пьетро бежит туда, видит его и узнает об обмане жены, с которой под конец, по своей низости, мирится, и втроём они проводят ночь. Молодой же человек, возвращаясь домой утром, думает, кем же он был минувшей ночью, женщиной или мужчиной.

День шестой

Под председательством Елизы, где говорится о тех, кто, будучи задет каким-нибудь острым словом, отплатил за это, либо скорым ответом и находчивостью избежал урона, опасности или обиды

Новелла первая

Некий дворянин обещает мадонне Орёте рассказать такую новеллу, что ей покажется, будто она едет на коне, но рассказывает ее неумело, заикаясь и сбиваясь, и та метко сравнивает его повествование со спотыкающейся кобылой, прося спустить её с седла. Рассказчик принимает укор.

Новелла вторая

Пекарь Чисти постоянно угощает благородного мессира Джерри дорогим вином. Вскоре тот посылает слугу к Чисти за вином, чтобы угостить своих гостей, но Чисти, увидев огромную бутыль, говорит, что слугу послали, видимо, не к нему. Мессир Джерри понимает нескромность своей просьбы и приходит сам вместе с гостями прямо к Чисти, где пекарь с удовольствием угощает их.

Новелла третья

Флорентийский епископ, заметив среди людей мадонну Пону, молодую и бойкую девушку, недавно вышедшую замуж, интересуется, совладает ли с ней муж. Та, вспомнив историю, в которой один из подчинённых епископа переспал с женой одного горожанина, заплатив ему за это фальшивыми монетами, отвечает, что не важно, совладает ли муж или нет, но главное, что монеты-то будут настоящими. Епископ устыжён.

Новелла четвёртая

Кикибио, повар Куррадо, отдав одну из ног зажаренного журавля своей любимой, оправдывается перед Куррадо тем, что журавли всегда стоят на одной лапе. Куррадо на следующий день подъезжает к журавлям и кричит, те взлетают и видны две их ноги. Повар же говорит, что и зажаренному журавлю тоже надо было крикнуть, тогда бы и вторая нога стала видна.

Новелла пятая

Великий художник мессир Форезе да Пабата и мудрый мессир Джьотто, живописец, обладающие уродливой внешностью, возвращаясь из Муджелло шутят друг над другом. Джьотто говорит, что никто из прохожих не догадался бы по виду мессира Форезе, какие красивые картины тот пишет. Мессир Форезе говорит, что никто бы не догадался, что Джьотто знает хотя бы самые азы грамматики. Оба понимают, что уж не им друг над другом шутить.

Новелла шестая

Микеле Скальда выигрывает спор о том, чей же род самый благородный. Он говорит, что древнейшим родом является род Барончи, прославившийся своими наследственными физическими изъянами, так как этот род Господь, видимо, создавал, когда только тренировался лепить людей, отсюда и столько ошибок.

Новелла седьмая

Мадонна Филиппа, оказавшись уличённой в измене, за что ей полагалось по закону суровое наказание, объясняет, что муж не удовлетворял её желание, и потому она образующийся «излишек» отдавала нуждающемуся в нём человеку. Речь мадонны восхитила судью, и жестокий закон был смягчён.

Новелла восьмая

Чёска, считая себя красивей всех людей на свете, порицает других людей и говорит, что ей неприятно смотреть на мерзость. Тогда Фреско, её дядя, советует Чёске не смотреться в зеркало.

Новелла девятая

Над многомудрым Гвидо Кавальканти пытаются пошутить горожане. Застав его на кладбище, они слышат, что в их доме он, Гвидо, готов спокойно выслушивать их слова. Затем Гвидо уходит, горожане же понимают, что Гвидо сравнил их в их невежестве и глупости с мертвецами, чей дом - кладбище.

Новелла десятая

Брат Чиполла (или Лука), приехавший в очередной раз собирать пожертвования крестьян для своего ордена, обещает показать прихожанам священную реликвию - перо архангела Гавриила. Два шутника, воспользовавшись тем, что слуга Луки, Гуччьо, неряха и бездельник, приставал к уродливой служанке, украли «реликвию», оказавшуюся пером попугая, и заменили перо углями. Обнаруживший во время проповеди вместо пера угли, Лука, рассказав длинную историю своих странствий в поисках реликвий, говорит, что перепутал реликвии, захватив вместо пера Гавриила угли, на которых был сожжён один из великомучеников. Прихожане верят Луке и дают щедрые пожертвования; шутники же начинают уважать Луку и возвращают ему перо.

День седьмой

Под председательством Дионео, где рассуждают о шутках, которые из-за любви либо для своего спасения жены проделывали над своими мужьями, было ли то им известно, или нет

Новелла первая

Джьянни Логтеринги слышит ночью стук в дверь и будит жену. Она уверяет его, что это привидение, хотя на самом деле это её любовник подаёт сигнал, так как он пришёл на свидание из-за неправильно повёрнутой козьей головы у ворот дома Джьянни - условного знака. Джьянни вместе с женой произносят над «призраком» заговорную молитву, в которой жена завуалировано объясняет любовнику, что дома муж, но зато любовник может полакомиться оставленной в саду снедью. Стук прекращается.

Новелла вторая

При возвращении мужа домой, Перонелла прячет своего любовника в винную бочку. Муж запродал ее, а жена говорит, что уже продала ее человеку, влезшему в бочку, чтобы осмотреть, крепка ли она. Тот вылезает из бочки и, велев мужу ещё выскоблить ее, скрывается.

Новелла третья

Брат Ринальдо спит со своей кумой. Муж кумы застаёт его в одной комнате с нею, а она уверяет мужа, что монах заговаривал глисты у своего крестника. Перед этим брата Ринальдо успевает предупредить его товарищ, развлекающийся в это время со служанкой.

Новелла четвёртая

Однажды ночью Тофано запирается дома от жены, ушедшей к любовнику. Когда, несмотря на ее просьбы, ее не впускают, она притворяется, будто бросилась в колодец, бросив туда большой камень. Перепуганный Тофано выбегает из дома и спешит к колодцу, а жена тем временем входит в дом, запирается и не пускает Тофано обратно, представляя его соседям пьяницей, пришедшим среди ночи домой и ломящимся внутрь.

Новелла пятая

Ревнивец, переодевшись священником, исповедует свою жену. Она его уверяет, что любит священника, приходящего к ней каждую ночь. Пока ревнивец тайком сторожит у двери, жена велит любовнику пройти к ней по крыше и проводит с ним время, укоряя потом мужа в ревности и обмане.

Новелла шестая

К мадонне Изабелле, когда у неё был Леонетто, приходит мессир Ламбертуччьо, любивший её, но ею не любимый. Узнав, что поблизости муж, мадонна Изабелла велит Леонетто бежать, а мессиру Ламбертуччьо гнаться за ним с ножом. Она объясняет мужу, что попыталась приютить спасавшегося от мессера Ламбертуччьо молодого человека, на которого первый по непонятной причине обозлился.

Новелла седьмая

Лодовико признаётся мадонне Беатриче в любви и прячется в её спальне. Мадонна Беатриче, одев своего мужа Эгано в платье, посылает его в сад, чтобы он попробовал поймать домогающегося её Лодовико. Тот же, тем временем, спит с мадонной Беатриче, а после выходит и колотит одетого в женское платье мессира Эгано, говоря, что он, Лодовико, не выдержит наглых домоганий его жены к нему.

Новелла восьмая

Некто начинает ревновать свою жену. Она привязывает себе нитку к пальцу, чтобы узнать, когда придёт ее любовник. Муж однажды натыкается на нитку и разгадывает хитрость жены, но, пока он преследует любовника, жена кладёт вместо себя в постель свою служанку, которую муж бьёт, остригает ей косы, а затем отправляется к братьями жены. Увидев свою сестру живой и невредимой, они возмущаются и грозят ревнивцу.

Новелла девятая

Лидия, жена Никострата, любит слугу его, Пирра. Дабы увериться в этом, Пирр требует от неё исполнения трёх условий, которые она все и исполняет: убивает любимого голубя Никострата, говоря, что тот слишком надолго отрывает у её мужа, не оставляя у того времени на жену; вырывает у мужа клок бороды и зуб, сказав, что тот у него совсем сгнил. Пирр уверяется в любви Лидии. После этого они вместе начинают разыгрывать Никострата: стоит тому оказаться под одной из яблонь в его саду вместе с Лидией, как Пирр, забравшийся на неё, твердит, что муж с женой якобы занимаются любовью. Как только Никострат сам забирается на яблоню, он видит, как оставшиеся внизу Пирр и Лидия тоже занимаются любовью, но если первое было чистым обманом, то второе происходит наяву. Однако Никострат верит чудесным свойствам яблони, которую вскоре на всякий случай Лидия велит срубить.

Новелла десятая

Двое сиэнцев любят одну женщину, куму одного из них. Кум умирает и, возвратившись к товарищу, согласно данному ему ранее обещанию, говорит, что в чистилище ему объяснили, что изменять с кумой не считается грехом. Оставшийся в живых сиэнец кумится с возлюбленной и достигает цели.

День восьмой

Под председательством Лауретты, где рассказывают о шутках, которые ежедневно проделывают женщина над мужчиной, мужчина над женщиной, либо мужчина над мужчиной

Новелла первая

Гульфардо берет у Гаспарруоло деньги взаймы и, условившись с его женою, что он будет спать с нею, вручает их ей. После этого он говорит Гаспарруоло в присутствии жены, что возвратил деньги ей, а та подтверждает, что это правда.

Новелла вторая

Приходский священник из Варлунго спит с мадонной Бельколоре. Взяв у неё на память ступку, он оставляет ей в залог любви свой плащ. Вскоре он отсылает ступку мадонне Бельколоре с просьбой вернуть плащ. Понуждаемая мужем, она отдаёт заклад, говоря, что священник «больше не будет тереть пестиком в её ступке».

Новелла третья

Каландрино, Бруно и Буффальмакко идут вниз по Муньоне искать гелиотропию, волшебный камень, излечивающий от ядов и делающий его обладателя невидимым. Каландрино воображает, что нашёл его, потому что друзья его устают от поисков и притворяются, что не видят Каландрино. Он возвращается домой, нагруженный камнями, так как не знает, какой камень из кучи, набранной им, волшебный. Жена бранит его. Разгневанный, он ее колотит, а своим товарищам рассказывает о том, что женщина разрушила все чары гелиотропии.

Новелла четвёртая

Настоятель Фьезоле любит одну вдову, которая его не любит. Вдова для виду соглашается и приглашает настоятеля домой. Тот в темноте не видит, что спит на самом деле с уродливой служанкой вдовы. Тем временем братья вдовы приглашают в гости епископа и приводят его в комнату, где Фьезоле спит в объятиях служанки.

Новелла пятая

Трое молодых флорентинцев, сделав вид, что они требуют срочного суда, незаметно стаскивают штаны с одного глупого и подслеповатого судьи из Марки, пока, сидя на судейской скамье, он пытается разобраться с делами.

Новелла шестая

Бруно и Буффальмакко, не дождавшись, что Каландрино сам продаст свою свинью и угостит на выручку друзей, воруют у Каландрино свинью и побуждают его попытаться найти воров при помощи имбирных пилюль и вина верначчьи. Всем присутствующим даётся пилюля, тот же, у кого она кажется горькой - вор. Самому Каландрино дают одну за другой горькие пилюли из сабура, смешанного с алоэ. Все обвиняют Каландрино в том, что он сам у себя украл свинью. Ему же приходится откупиться от Бруно и Буффальмакко, чтобы они не рассказали об этом жене.

Новелла седьмая

Школяр любит вдову. Доказывая любовнику свою верность, она заставляет школяра провести половину зимней ночи на снегу в ожидании ее, после чего тот полуживой возвращается домой и думает о мести. Вскоре, желая приворожить ушедшего от неё любовника, по совету школяра, она в середине июля простояла целый день на башне, обнажённая, обкусанная мухами и слепнями и обожжённая солнцем. После этого её на последнем издыхании находит и спасает служанка.

Новелла восьмая

Двое живут в дружбе. Один из них сходится с женой другого. Тот, узнав про это, договаривается с его женой и запирает приятеля в сундуке, и забавляется на нем с его женой, пока тот сидит внутри. В конце же оба снова дружны, и часто потом забавляются с жёнами друг друга.

Новелла девятая

Маэстро Симоне Бруно и Буффальмакко рассказывают глупому врачу о тайном обществе, в котором они оба будто бы состоят и каждый вечер наслаждаются роскошью и заморскими красавицами. Врач желает вступить в общество и по указаниям Бруно и Буффальмакко ожидает у старого храма чудесного зверя, который должен отвезти его на сбор тайного общества. Буффальмакко, переодетый зверем, везёт врача на закорках, после чего сбрасывает его в помойную яму, где и оставляет.

Новелла десятая

Некая сицилианка, притворившись богатой и влюблённой в одного купца, просит у него в долг большую сумму, после чего забывает про него. Притворившись, что вернулся ещё с большим, чем прежде, товаром, и, заняв у ней ещё больше денег, купец оставляет ей на самом деле бочки с водой и вычески.

День девятый

Под председательством Емилии, где всякий рассказывает о том, что более ему нравится

Новелла первая

Мадонну Франческу любит некий Ринуччьо и некий Алессандро, оба нелюбимы ею. Чтобы убедиться в их любви, одному она велит лечь в гробницу, будто мёртвому, другому извлечь оттуда мнимого мертвеца. Когда ни тот, ни другой не добиваются цели, она хитро отделывается от них.

Новелла вторая

Одна настоятельница поспешно встаёт впотьмах, чтобы захватить в постели с любовником монахиню, на которую ей донесли. Так как с нею самой был тогда священник, она, полагая, что накинула на голову вуаль, набросила поповские штаны. Когда обвинённая увидела их и указала настоятельнице, ее отпустили, и она спокойно осталась при своём любовнике.

Новелла третья

Тётка оставляет в наследство живописцу Каландрино 200 лир. Бруно, Буффальмакко и Нелло хотят прокутить эти деньги. По их просьбе маэстро Симоне уверяет Каландрино, что он забеременел. Тот отдаёт им в отплату за лекарство все деньги и излечивается, никого не родив.

Новелла четвёртая

Чекко, сын мессира Фортарриго, проигрывает в Буонконвенто все, что у него было, а также деньги сына мессира Анджьольери. В одной рубашке Чекко бежит за сыном Анджьольери, говоря, что тот его ограбил, велит крестьянам схватить его и, одевшись в его платье и сев на его коня, уезжает, оставив его в одной сорочке.

Новелла пятая

Каландрино влюбляется в любовницу хозяина дома, который Каландрино и его друзья-художники расписывают. Бруно, условившись с девушкой и хозяином дома, даёт «волшебную» ладанку Каландрино и лишь только он прикасается ладанкой к девушке, как она идёт за ним. Захваченный врасплох женою, приведённой Бруно и Буффальмакко, Каландрино выслушивает от неё укоры.

Новелла шестая

Двое молодых людей заночевали в гостинице. Один из них идёт спать с дочерью хозяина, жена которого, желая сохранить честь дочери, ложится по ошибке ко второму гостю. Тот, что был с дочерью, желая вернуться в свою комнату, ложится по ошибке рядом с хозяином и, приняв его за своего товарища, рассказывает ему обо всем. Между тем жена хозяина, увидев, с кем она лежит, чтобы избежать позора, говорит, что гостю всё только привиделось.

Новелла седьмая

Талано ди Молезе, увидев во сне, что волк изодрал лицо и горло у его жены, говорит ей, чтобы она остерегалась. Она этого не делает, и её действительно хватает волк, от которого она чудом спасается и сожалеет, что не слушала мужа.

Новелла восьмая

Бьонделло говорит Чакко, знаменитому на весь город обжоре, что в одном из домов будет вкусный ужин. Чакко приходит в тот дом и понимает, что обманут. В отместку он клевещет на Бьонделло одному верзиле, который хорошенько мутузит шутника.

Новелла девятая

Двое молодых людей спрашивают у Соломона совета: один - как заставить себя полюбить, другой - как ему проучить свою строптивую жену. Второму Соломон советует отправиться на Гусиный мост, где оба молодых человека видят, как погонщик бьёт палкой заупрямившуюся ослицу, и та идёт дальше. Дома один из них колотит свою жену, когда та отказывается выполнять его просьбу, и понимает ценность совета Соломона. Первый же понимает, что сперва должен сам полюбить, и тогда полюбят его.

Новелла деcятая

Дон Джьянни по просьбе кума Пьетра совершает заклинание с целью обратить его жену в кобылу, и когда доходит дело до хвоста, вставляет жене кума свой «хвост». Кум Пьетро говорит, что такого хвоста и такой кобылы ему не нужно.

День десятый и последний

Под председательством Памфило, где беседуют о тех, кто совершил нечто щедрое или великодушное в делах любви либо в иных делах

Новелла первая

Некий доблестный рыцарь служит у испанского короля. Ему кажется, что он мало вознаграждён. Король ставит опыт: он предлагает рыцарю выбрать один из двух сундуков, в одном из которых сокровища, а в другом земля. Когда же рыцарю достаётся земля, король решает, что, хотя сама судьба не желает богатства этому человеку, он, король, отдаст ему оба сундука.

Новелла вторая

Атаман Гино ди Такко берет в плен аббата Клюньи, отправившегося лечиться водами, суровой диетой излечивает желудок аббата, а затем отпускает. Тот, вернувшись к римскому двору, мирит разбойника Гино с папой Бонифацием и представляет того к высокой должности.

Новелла третья

Митридан, желающий прославиться щедростью, завидует щедрости Натана и отправляется его убить. Он встречает Натана, неузнанного, по пути, и, разведав у него самого, каким способом это сделать, обнаруживает, что всё это время беседовал с Натаном. Митридан понимает, что Натан готов был отдать свою жизнь, и что он более щедр, а потому начинает уважать его и дружится с ним.

Новелла четвёртая

Мессир Джентиле деи Каризенди, прибыв из Модены, извлекает из гробницы любимую им женщину, принятую и похороненную за умершую. Оправившись, она рожает сына, а мессир Джентиле возвращает ее вместе с ребёнком ее мужу, Никколуччьо Каччьянимико, чем проявляет фантастическую щедрость.

Новелла пятая

Мадонна Дианора просит мессира Ансальдо, влюблённого в неё, устроить ей в январе сад такой же красивый, как и в мае. Мессир Ансальдо, договорившись с одним волшебником-некромантом, устраивает мадонне Дианоре сад. Ее муж, узнав про это, позволяет ей отдаться Ансальдо. Он, узнав о великодушии мужа, избавляет ее от исполнения обещания, а некромант, со своей стороны, не взяв ничего, отпускает долг мессиру Ансальдо.

Новелла шестая

Победоносный король Карл Старший влюбляется юную девушку, дочь знатного итальянца. Стыдясь своего неразумия и не желая раздоров, он почётным образом выдаёт замуж девушку и ее сестру.

Новелла седьмая

Король Пьетро, узнав о страстной любви к нему Лизы от посланного ею менестреля, утешает ее. Впоследствии он выдаёт Лизу замуж за родовитого юношу и, поцеловав ее в лоб, называет себя ее рыцарем.

Новелла восьмая

Джизиппо и Тит Квинций Фульв очень дружны, но влюблены в одну девушку. Когда её выдают за Джизиппо, тот позволяет Титу Квинцию спать с ней. Когда об этом становится известно, разгорается скандал, и Тит с возлюбленной уезжает в Рим, куда приходит Джизиппо, обнищавший и презираемый. Тит при встрече не узнаёт Джизиппо. Тот, думая, что Тит презирает его, и, чтобы умереть, клевещет на себя, утверждая, что он убил человека. Узнав Джизиппо и желая его спасти, Тит говорит, что убийца - он. Услышав это, совершивший преступление выдаёт себя сам, после чего правитель всех освобождает. Тит выдаёт за Джизиппо свою сестру и делит с ним все своё достояние.

Новелла девятая

Саладина, переодетого купцом, прекрасно принимает мессир Торелло. Уходя в крестовый поход, мессир Торелло даёт своей жене срок выйти замуж, а сам, взятый в плен, становится известным султану Саладину своим уменьем ухаживать за ловчими птицами. Тот, признав Торелло и объявив ему, кто был тем купцом, оказывает ему большие почести. Когда срок, данный им жене, выходит, колдун Саладина в одну ночь переносит мессира Торелло на родину, одарив сокровищами и драгоценностями. Во время торжества, которое совершалось по поводу брака его жены, она узнаёт мессира Торелло, и он возвращается с нею к себе домой.

Новелла десятая

Маркиз Салуццкий берет за себя по любви дочь одного крестьянина, Гризельду, и, прижив с ней двух детей, желает её испытать. Он уверяет ее, что убил детей, а сам отсылает их к своим родственникам на воспитание. Затем, делая вид, что жена ему надоела и он женится на другой, он возвращает свою выросшую дочь и объявляет её своей невестой, а Гризельду велит прогнать в одной рубашке. Видя, что она все терпеливо переносит, он возвращает её в свой дом, любимую более, чем когда-либо, представляет ей ее уже взрослых детей, выдаёт замуж дочь, возвышает отца Гризельды, простого хлебопашца, и всю жизнь любит и почитает жену.

За исключением выходных, когда следует посвящать себя богу, каждый день заканчивается сменой владельца короны и новой песней. Новый король объявляет тему рассказов на следующий день и отдаёт приказания об обустройстве быта компании. По приказу своих королей и королев компания выезжает из Флоренции и попадает в покинутый хозяевами замок с прекрасным садом, где располагается на несколько дней. Затем компания отправляется в долину, расположенную между чудными горными склонами, где друзья наслаждаются природой. В конце 10-го дня решено вернуться во Флоренцию, и семеро дам расходятся по домам, а трое молодых людей отправляются на поиски новых приключений.

Пересказал Всеволод Былевский.

Данте

Божественная комедия

Ад На полдороге жизни я - Данте - заблудился в дремучем лесу. Страшно, кругом дикие звери - аллегории пороков; деться некуда. И тут является призрак, оказавшийся тенью любимого мною древне-римского поэта Вергилия. Прошу его о помощи. Он обещает увести меня отсюда в странствия по загробному миру, с тем чтобы я увидел Ад, Чистилище и Рай. Я готов следовать за ним. Да, но по силам ли мне такое путешествие? Я оробел и заколебался. Вергилий укорил меня, рассказав, что сама Беатриче (моя покойная возлюбленная) снизошла к нему из Рая в Ад и просила быть моим проводником в странствиях по загробью. Если так, то нельзя колебаться, нужна решимость. Веди меня, мой учитель и наставник! Над входом в Ад надпись, отнимающая всякую надежду у входящих. Мы вошли. Здесь, прямо за входом, стонут жалкие души не творивших при жизни ни добра ни зла. Далее река Ахерон, Через нее свирепый Харон перевозит на лодке мертвецов. Нам - с ними. «Но ты же не мертвец!» - гневно кричит мне Харон. Вергилий усмирил его. Поплыли. Издали слышен грохот, дует ветер, сверкнуло пламя. Я лишился чувств… Первый круг Ада - Лимб. Тут томятся души некрещеных младенцев и славных язычников - воителей, мудрецов, поэтов (в их числе и Вергилия). Они не мучаются, а лишь скорбят, что им как нехристианам нет места в Раю. Мы с Вергилием примкнули к великим поэтам древности, первый из которых Гомер. Степенно шли и гово­рили о неземном. У спуска во второй круг подземного царства демон Минос определяет, какого грешника в какое место Ада надлежит низвергнуть. На меня он отреагировал так же, как Харон, и Вергилий так же его усмирил. Мы увидели уносимые адским вихрем души сладострастников (Клеопатра, Елена Прекрасная и др.). Среди них Франческа, и здесь неразлучная со своим любовником. Безмерная взаимная страсть привела их к трагической гибели. Глубоко сострадая им, я вновь лишился чувств. В круге третьем свирепствует звероподобный пес Цербер. Залаял было на нас, но Вергилий усмирил и его. Здесь валяются в грязи, под тяжелым ливнем, души грешивших обжорством. Среди них мой земляк, флорентиец Чакко. Мы разговорились о судьбах родного города. Чакко попросил меня напомнить о нем живым людям, когда вернусь на землю. Демон, охраняющий четвертый круг, где казнят расточителей и скупцов (среди последних много духовных лиц - папы, кардиналы), - Плутос. Вергилию тоже пришлось его осадить, чтобы отвязался. Из четвертого спустились в пятый круг, где мучаются гневные и ленивые, погрязшие в болотах Стигийской низины. Подошли к какой-то башне. Это целая крепость, вокруг нее обширный водоем, в челне - гребец, демон Флегий. После очередной перебранки сели к нему, плывем. Какой-то грешник попытался уцепиться за борт, я его обругал, а Вергилий отпихнул. Перед нами адский город Дит. Всякая мертвая нечисть мешает нам в него войти. Вергилий, оставив меня (ох, страшно одному!), пошел узнать, в чем дело, вернулся озабоченный, но обнадеженный. А тут ещё и адские фурии перед нами предстали, угрожая. Выручил внезапно явившийся небесный посланник, обуздавший их злобу. Мы вошли в Дит. Всюду объятые пламенем гробницы, из которых доносятся стоны еретиков. По узкой дороге пробираемся между гробницами. Из одной гробницы вдруг выросла могучая фигура. Это Фарината, мои предки были его политическими противниками. Во мне, услышав мою беседу с Вергилием, он угадал по говору земляка. Гордец, казалось, он презирает всю бездну Ада, Мы заспорили с ним, а тут из соседней гробницы высунулась ещё одна голова: да это же отец моего друга Гвидо! Ему померещилось, что я мертвец и что сын его тоже умер, и он в отчаянии упал ниц. Фарината, успокой его; жив Гвидо! Близ спуска из шестого круга в седьмой, над могилой паны-еретика Анастасия, Вергилий объяснил мне устройство оставшихся трех кругов Ада, сужающихся книзу (к центру земли), и какие грехи в каком поясе какого круга караются. Седьмой круг сжат горами и охраняем демоном-полубыком Минотавром, грозно заревевшим на нас. Вергилий прикрикнул на него, и мы поспешили отойти подальше. Увидели кипящий кровью поток, в котором варятся тираны и разбойники, а с берега в них кентавры стреляют из луков. Кентавр Несс стал нашим провожатым, рассказал о казнимых насильниках и помог перейти кипящую реку вброд. Кругом колючие заросли без зелени. Я сломал какую-то ветку, а из нее заструилась черная кровь, и ствол застонал. Оказывается, эти кусты - души самоубийц (насильников над собственной плотью). Их клюют адские птицы Гарпии, топчут мимо бегущие мертвецы, причиняя им невыносимую боль. Один растоптанный куст попросил меня собрать сломанные сучья и вернуть их ему. Выяснилось, что несчастный - мой земляк. Я выполнил его просьбу, и мы пошли дальше. Видим - песок, на него сверху слетают хлопья огня, опаляя грешников, которые кричат и стонут - все, кроме одного: тот лежит молча. Кто это? Царь Капаней, гордый и мрачный безбожник, сраженный богами за свою строптивость. Он и сейчас верен себе: либо молчит, либо громогласно клянет богов. «Ты сам себе мучитель!» - перекричал его Вергилий… А вот навстречу нам, мучимые огнем, движутся души новых грешников. Среди них я с трудом узнал моего высокочтимого учителя Брунетто Латини. Он среди тех, кто повинен в склонности к однополой любви. Мы разговорились. Брунетто предсказал, что в мире живых ждет меня слава, но будут и многие тяготы, перед которыми нужно устоять. Учитель завещал мне беречь его главное сочинение, в котором он жив, - «Клад». И ещё трое грешников (грех - тот же) пляшут в огне. Все флорентийцы, бывшие уважаемые граждане. Я поговорил с ними о злосчастиях нашего родного города. Они просили передать живым землякам, что я видел их. Затем Вергилий повел меня к глубокому провалу в восьмой круг. Нас спустит туда адский зверь. Он уже лезет к нам оттуда. Это пестрый хвостатый Герион. Пока он готовится к спуску, есть ещё время посмотреть на последних мучеников седьмого круга - ростовщиков, мающихся в вихре пылающей пыли. С их шей свисают разноцветные кошельки с разными гербами. Разговаривать я с ними не стал. В путь! Усаживаемся с Вергилием верхом на Гериона и - о ужас! - плавно летим в провал, к новым мукам. Спустились. Герион тотчас же улетел. Восьмой круг разделен на десять рвов, называемых Злопазухами. В первом рву казнятся сводники и соблазнители женщин, во втором - льстецы. Сводников зверски бичуют рогатые бесы, льстецы сидят в жидкой массе смрадного кала - вонь нестерпимая. Кстати, одна шлюха наказана здесь не за то, что блудила, а за то, что льстила любовнику, говоря, что ей хорошо с ним. Следующий ров (третья пазуха) выложен камнем, пестреющим круглыми дырами, из которых торчат горящие ноги высокопоставленных духовных лиц, торговавших церковными должностями. Головы же и туловища их зажаты скважинами каменной стены. Их преемники, когда умрут, будут так же на их месте дрыгать пылающими ногами, полностью втеснив в камень своих предшественников. Так объяснил мне папа Орсини, поначалу приняв меня за своего преемника. В четвертой пазухе мучаются прорицатели, звездочеты, колдуньи. У них скручены шеи так, что, рыдая, они орошают себе слезами не грудь, а зад. Я и сам зарыдал, увидев такое издевательство над людьми, а Вергилий пристыдил меня; грех жалеть грешников! Но и он с сочувствием рассказал мне о своей землячке, прорицательнице Манто, именем которой была названа Мантуя - родина моего славного наставника. Пятый ров залит кипящей смолой, в которую черти Злохваты, черные, крылатые, бросают взяточников и следят, чтобы те не высовывались, а не то подденут грешника крючьями и отделают самым жестоким образом. У чертей клички: Злохвост, Косокрылый и пр. Часть дальнейшего пути нам придется пройти в их жуткой компании. Они кривляются, показывают языки, их шеф произвел задом оглушительный непристойный звук. Такого я ещё не слыхивал! Мы идем с ними вдоль канавы, грешники ныряют в смолу - прячутся, а один замешкался, и его тут же вытащили крючьями, собираясь терзать, но позволили прежде нам побеседовать с ним. Бедняга хитростью усыпил бдительность Злохватов и нырнул обратно - поймать его не успели. Раздраженные черти подрались между собой, двое свалились в смолу. В суматохе мы поспешили удалиться, но не тут-то было! Они летят за нами. Вергилий, подхватив меня, еле-еле успел перебежать в шестую пазуху, где они не хозяева. Здесь лицемеры изнывают под тяжестью свинцовых позолоченных одежд. А вот распятый (прибитый к земле колами) иудейский первосвященник, настаивавший на казни Христа. Его топчут ногами отяжеленные свинцом лицемеры. Труден был переход: скалистым путем - в седьмую пазуху. Тут обитают воры, кусаемые чудовищными ядовитыми змеями. От этих укусов они рассыпаются в прах, но тут же восстанавливаются в своем обличье. Среди них Ванни Фуччи, обокравший ризницу и сваливший вину на другого. Человек грубый и богохульствующий: Бога послал «на фиг», воздев кверху два кукиша. Тут же на него набросились змеи (люблю их за это). Потом я наблюдал, как некий змей сливался воедино с одним из воров, после чего принял его облик и встал на ноги, а вор уполз, став пресмыкающимся гадом. Чудеса! Таких метаморфоз не отыщете и у Овидия, Ликуй, Флоренция: эти воры - твое отродье! Стыдно… А в восьмом рву обитают коварные советчики. Среди них улисс (Одиссей), его душа заточена в пламя, способное говорить! Так, мы услышали рассказ Улисса о его гибели: жаждущий познать неведомое, он уплыл с горсткой смельчаков на другой конец света, потерпел кораблекрушение и вместе с друзьями утонул вдали от обитаемого людьми мира, Другой говорящий пламень, в котором скрыта душа не назвавшего себя по имени лукавого советчика, рассказал мне о своем грехе: этот советчик помог римскому папе в одном неправедном деле - рассчитывая на то, что папа отпустит ему его прегрешение. К простодушному грешнику небеса терпимее, чем к тем, кто надеется спастись покаянием. Мы перешли в девятый ров, где казнят сеятелей смуты. Вот они, зачинщики кровавых раздоров и религиозных смут. Дьявол увечит их тяжелым мечом, отсекает носы и уши, дробит черепа. Тут и Магомет, и побуждавший Цезаря к гражданской войне Курион, и обезглавленный воин-трубадур Бертран де Борн (голову в руке несет, как фонарь, а та восклицает: «Горе!»). Далее я встретил моего родича, сердитого на меня за то, что его насильственная смерть осталась неотомщенной. Затем мы перешли в десятый ров, где алхимики маятся вечным зудом. Один из них был сожжен за то, что шутя хвастался, будто умеет летать, - стал жертвой доноса. В Ад же попал не за это, а как алхимик. Здесь же каз­нятся те, кто выдавал себя за других людей, фальшивомонетчики и вообще лгуны. Двое из них подрались между собой и потом долго бранились (мастер Адам, подмешивавший медь в золотые монеты, и древний грек Синон, обманувший троянцев). Вергилий упрекнул меня за любопытство, с которым я слушал их. Наше путешествие по Злопазухам заканчивается. Мы подошли к колодцу, ведущему из восьмого круга Ада в девятый. Там стоят древние гиганты, титаны. В их числе Немврод, злобно крикнувший нам что-то на непонятном языке, и Антей, который по просьбе Вергилия спустил на своей огромной ладони нас на дно колодца, а сам тут же распрямился. Итак, мы на дне вселенной, близ центра земного шара. Перед нами ледяное озеро, в него вмерзли предавшие своих родных. Одного я случайно задел ногою по голове, тот заорал, а себя назвать отказался. Тогда я вцепился ему в волосы, а тут кто-то окликнул его по имени. Негодяй, теперь я знаю, кто ты, и расскажу о тебе людям! А он: «Ври, что хочешь, про меня и про других!» А вот ледяная яма, в ней один мертвец грызет череп другому. Спрашиваю: за что? Оторвавшись от своей жертвы, он ответил мне. Он, граф Уголино, мстит предавшему его былому единомышленнику, архиепископу Руджьери, который уморил его и его детей голодом, заточив их в Пизанскую башню. Нестерпимы были их страдания, дети умирали на глазах отца, он умер последним. Позор Пизе! Идем далее. А это кто перед нами? Альбериго? Но он же, насколько я знаю, не умирал, так как же оказался в Аду? Бывает и такое: тело злодея ещё живет, а душа уже в преисподней. В центре земли вмерзший в лед властитель Ада Люцифер, низверженный с небес и продолбивший в падении бездну преисподней, обезображенный, трехликий. Из первой его пасти торчит Иуда, из второй Брут, из третьей Кассий, Он жует их и терзает когтями. Хуже всех приходится самому гнусному предателю - Иуде. От Люцифера тянется скважина, ведущая к поверхности противоположного земного полушария. Мы протиснулись в нее, поднялись на поверхность и увидели звезды. Чистилище Да помогут мне Музы воспеть второе царство! Его страж старец Катон встретил нас неприветливо: кто такие? как смели явиться сюда? Вергилий объяснил и, желая умилостивить Катона, тепло отозвался о его жене Марции. При чем здесь Марция? Пройдите к берегу моря, умыться надо! Мы пошли. Вот она, морская даль. А в прибрежных травах - обильная роса. Ею Вергилий смыл с моего лица копоть покинутого Ада. Из морской дали к нам плывет управляемый ангелом челн. В нем души усопших, которым посчастливилось не попасть в Ад. Причалили, сошли на берег, и ангел уплыл. Тени прибывших столпились вкруг нас, и в одной я узнал своего друга, певца Козеллу. Хотел обнять его, но ведь тень бесплотна - обнял самого себя. Козелла по моей про­сьбе запел про любовь, все заслушались, но тут появился Катон, на всех накричал (не делом занялись!), и мы заспешили к горе Чистилища. Вергилий был недоволен собою: дал повод накричать на себя… Теперь нам нужно разведать предстоящую дорогу. Посмотрим, куда двинутся прибывшие тени. А они сами только что заметили, что я-то не тень: не пропускаю сквозь себя свет. Удивились. Вергилий все им объяснил. «Идите с нами», - пригласили они. Итак, спешим к подножию чистилищной горы. Но все ли спешат, всем ли так уж не терпится? Вон близ большого камня расположилась группа не очень торопящихся к восхождению наверх: мол, успеется; лезь тот, кому неймется. Среди этих ленивцев я узнал своего приятеля Белакву. Приятно видеть, что он, и при жизни враг всякой спешки, верен себе. В предгорьях Чистилища мне довелось общаться с тенями жертв насильственной смерти. Многие из них были изрядными грешниками, но, прощаясь с жизнью, успели искренне покаяться и потому не попали в Ад. То-то досада для дьявола, лишившегося добычи! Он, впрочем, нашел как отыграться: не обретя власти над душою раскаяв­шегося погибшего грешника, надругался над его убитым телом. Неподалеку от всего этого мы увидели царственно-величественную тень Сорделло. Он и Вергилий, узнав друг в друге поэтов-земляков (мантуанцев), братски обнялись. Вот пример тебе, Италия, грязный бордель, где напрочь порваны узы братства! Особенно ты, моя Флоренция, хороша, ничего не скажешь… Очнись, посмотри на себя… Сорделло согласен быть нашим проводником к Чистилищу. Это для него большая честь - помочь высокочтимому Вергилию. Степенно беседуя, мы подошли к цветущей ароматной долине, где, готовясь к ночлегу, расположились тени высокопоставленных особ - европейских государей. Мы издали наблюдали за ними, слушая их согласное пение. Настал вечерний час, когда желанья влекут отплывших обратно, к любимым, и вспоминаешь горький миг прощанья; когда владеет печаль пилигримом и слышит он, как перезвон далекий плачет навзрыд о дне невозвратимом… В долину отдыха земных властителей заполз было коварный змей соблазна, но прилетевшие ангелы изгнали его. Я прилег на траву, заснул и во сне был перенесен к вратам Чистилища. Охранявший их ангел семь раз начертал на моем лбу одну и ту же букву - первую в слове «грех» (семь смертных грехов; эти буквы будут поочередно стерты с моего лба по мере восхождения на чистилищную гору). Мы вошли во второе царство загробья, ворота закрылись за нами. Началось восхождение. Мы в первом круге Чистилища, где искупают свой грех гордецы. В посрамление гордыни здесь воздвигнуты изваяния, воплощающие идею высокого подвига - смирения. А вот и тени очищающихся гордецов: при жизни несгибаемые, здесь они в наказание за свой грех гнутся под тяжестью наваленных на них-каменных глыб. «Отче наш…» - эту молитву пели согбенные гордецы. Среди них - художник-миниатюрист Одериз, при жизни кичившийся своей громкой славой. Теперь, говорит, осознал, что кичиться нечем: все равны перед лицом смерти - и ветхий старец, и пролепетавший «ням-ням» младенец, а слава приходит и уходит. Чем раньше это поймешь и найдешь в себе силы обуздать свою гордыню, смириться, - тем лучше. Под ногами у нас барельефы с запечатленными сюжетами наказанной гордыни: низверженные с небес Люцифер и Бриарей, царь Саул, Олоферн и другие. Заканчивается наше пребывание в первом круге. Явившийся ангел стер с моего лба одну из семи букв - в знак того, что грех гордыни мною преодолен. Вергилий улыбнулся мне, Поднялись во второй круг. Здесь завистники, они временно ослеплены, их бывшие «завидущими» глаза ничего не видят. Вот женщина, из зависти желавшая зла своим землякам и радовавшаяся их неудачам… В этом круге я после смерти буду очищаться недолго, ибо редко и мало кому завидовал. Зато в пройденном круге гордецов - наверное, долго. Вот они, ослепленные грешники, чью кровь когда-то сжигала зависть. В тишине громоподобно прозвучали слова первого завистника - Каина: «Меня убьет тот, кто встретит!» В страхе я приник к Вергилию, и мудрый вождь сказал мне горькие слова о том, что высший вечный свет недоступен завистникам, увлеченным земными при­манками. Миновали второй круг. Снова нам явился ангел, и вот на моем лбу остались лишь пять букв, от которых предстоит избавиться в дальнейшем. Мы в третьем круге. Перед нашими взорами пронеслось жестокое видение человеческой ярости (толпа забила каменьями кроткого юношу). В этом круге очищаются одержимые гневом. Даже в потемках Ада не было такой черной мглы, как в этом круге, где смиряется ярость гневных. Один из них, ломбардец Марко, разговорился со мной и высказал мысль о том, что нельзя все происходящее на свете понимать как следствие деятельности высших небесных сил: это значило бы отрицать свободу человеческой воли и снимать с человека ответственность за содеянное им. Читатель, тебе случалось бродить в горах туманным вечером, когда и солнца почти не видно? Вот так и мы… Я почувствовал прикосновение ангельского крыла к моему лбу - стерта ещё одна буква. Мы поднялись в круг четвертый, освещаемые последним лучом заката. Здесь очищаются ленивые, чья любовь к благу была медлительной. Ленивцы здесь должны стремительно бегать, не допуская никакого потворства своему прижизненному греху. Пусть вдохновляются примерами пресвятой девы Марии, которой приходилось, как известно, спешить, или Цезаря с его поразительной расторопностью. Пробежали мимо нас, скрылись. Спать хочется. Сплю и вижу сон… Приснилась омерзительная баба, на моих глазах превратившаяся в красавицу, которая тут же была посрамлена и превращена в ещё худшую уродину (вот она, мнимая привлекательность порока!). Исчезла ещё одна буква с моего лба: я, значит, победил такой порок, как лень. Поднимаемся в круг пятый - к скупцам и расточителям. Скупость, алчность, жадность к золоту - отвратительные пороки. Расплавленное золото когда-то влили в глотку одному одержимому жадностью: пей на здоровье! Мне неуютно в окружении скупцов, а тут ещё случилось землетрясение. Отчего? По своему невежеству не знаю… Оказалось, трясение горы вызвано ликованием по поводу того, что одна из душ очистилась и готова к восхождению: это римский поэт Стаций, поклонник Вергилия, обрадовавшийся тому, что отныне будет сопровождать нас в пути к чистилищной вершине. С моего лба стерта ещё одна буква, обозначавшая грех скупости. Кстати, разве Стаций, томившийся в пятом круге, был скуп? Напротив, расточителен, но эти две крайности караются совокупно. Теперь мы в круге шестом, где очищаются чревоугодники. Здесь нехудо бы помнить о том, что христианским подвижникам не было свойственно обжорство. Бывшим чревоугодникам суждены муки голода: отощали, кожа да кости. Среди них я обнаружил своего покойного друга и земляка Форезе. Поговорили о своем, поругали Флоренцию, Форезе осуждающе отозвался о распутных дамах этого города. Я рассказал приятелю о Вергилии и о своих надеждах увидеть в загробном мире любимую мою Беатриче. С одним из чревоугодников, бывшим поэтом старой школы, у меня произошел разговор о литературе. Он признал, что мои единомышленники, сторонники «нового сладостного стиля», достигли в любовной поэзии гораздо большего, нежели сам он и близкие к нему мастера. Между тем стерта предпоследняя литера с моего лба, и мне открыт путь в высший, седьмой круг Чистилища. А я все вспоминаю худых, голодных чревоугодников: как это они так отощали? Ведь это тени, а не тела, им и голодать-то не пристало бы. Вергилии пояснил: тени, хоть и бесплотны, точь-в-точь повторяют очертания подразумеваемых тел (которые исхудали бы без пищи). Здесь же, в седьмом круге, очищаются палимые огнем сладострастники. Они горят, поют и восславляют примеры воздержания и целомудрия. Охваченные пламенем сладострастники разделились на две группы: предававшиеся однополой любви и не знавшие меры в двуполых соитиях. Среди последних - поэты Гвидо Гвиницелли и провансалец Арнальд, изысканно приветствовавший нас на своем наречии. А теперь нам самим надо пройти сквозь стену огня. Я испугался, но мой наставник сказал, что это путь к Беатриче (к Земному Раю, расположенному на вершине чистилищной горы). И вот мы втроем (Стаций с нами) идем, палимые пламенем. Прошли, идем дальше, вечереет, остановились на отдых, я поспал; а когда проснулся, Вергилии обратился ко мне с последним словом напутствия и одобрения, Все, отныне он замолчит… Мы в Земном Раю, в цветущей, оглашаемой щебетом птиц роще. Я увидел прекрасную донну, поющую и собирающую цветы. Она рассказала, что здесь был золотой век, блюлась невинность, но потом, среди этих цветов и плодов, было погублено в грехе счастье первых людей. Услышав такое, я посмотрел на Вергилия и Стация: оба бла­женно улыбались. О Ева! Тут было так хорошо, ты ж все погубила своим дерзаньем! Мимо нас плывут живые огни, под ними шествуют праведные старцы в белоснежных одеждах, увенчанные розами и лилиями, танцуют чудесные красавицы. Я не мог наглядеться на эту изумительную картину. И вдруг я увидел её - ту, которую люблю. Потрясенный, я сделал невольное движение, как бы стремясь прижаться к Вергилию. Но он исчез, мой отец и спаситель! Я зарыдал. «Данте, Вергилий не вернется. Но плакать тебе придется не по нему. Вглядись в меня, это я, Беатриче! А ты как попал сюда?» - гневно спросила она. Тут некий голос спросил её, почему она так строга ко мне. Ответила, что я, прельщенный приманкой наслаждений, был неверен ей после её смерти. Признаю ли я свою вину? О да, меня душат слезы стыда и раскаяния, я опустил голову. «Подними бороду!» - резко сказала она, не веля отводить от нее глаза. Я лишился чувств, а очнулся погруженным в Лету - реку, дарующую забвение совершенных грехов. Беатриче, взгляни же теперь на того, кто так предан тебе и так стремился к тебе. После десятилетней разлуки я глядел ей в очи, и зрение мое на время померкло от их ослепительного блеска. Прозрев, я увидел много прекрасного в Земном Раю, но вдруг на смену всему этому пришли жестокие видения: чудовища, поругание святыни, распутство. Беатриче глубоко скорбела, понимая, сколько дурного кроется -в этих явленных нам видениях, но выразила уверенность в том, что силы добра в конечном счете победят зло. Мы подошли к реке Эвное, попив из которой укрепляешь память о совершенном тобою добре. Я и Стаций омылись в этой реке. Глоток её сладчайшей воды влил в меня новые силы. Теперь я чист и достоин подняться на звезды. Рай Из Земного Рая мы с Беатриче вдвоем полетим в Небесный, в недоступные уразумению смертных высоты. Я и не заметил, как взлетели, воззрившись на солнце. Неужели я, оставаясь живым, способен на это? Впрочем, Беатриче этому не удивилась: очистившийся человек духовен, а не отягощенный грехами дух легче эфира. Друзья, давайте здесь расстанемся - не читайте дальше: пропадете в бескрайности непостижимого! Но если вы неутолимо алчете духовной пищи - тогда вперед, за мной! Мы в первом небе Рая - в небе Луны, которую Беатриче назвала первою звездою; погрузились в её недра, хотя и трудно представить себе силу, способную вместить одно замкнутое тело (каковым я являюсь) в другое замкнутое тело (в Луну), В недрах Луны нам встретились души монахинь, похищенных из монастырей и насильно выданных замуж. Не по своей вине, но они не сдержали данного при пострижении обета девственности, и поэтому им недоступны более высокие небеса. Жалеют ли об этом? О нет! Жалеть значило бы не соглашаться с высшей праведной волей. А все-таки недоумеваю: чем же они виноваты, покорясь насилию? Почему им не подняться выше сферы Луны? Винить надо не жертву, а насильника! Но Беатриче пояснила, что и жертва несет известную ответственность за учиненное над нею насилие, если, сопротивляясь, не проявила героической стойкости. Неисполнение обета, утверждает Беатриче, практически невозместимо добрыми делами (слишком уж много надо их сделать, искупая вину). Мы полетели на второе небо Рая - к Меркурию. Здесь обитают души честолюбивых праведников. Это уже не тени в отличие от предшествующих обитателей загробного мира, а светы: сияют и лучатся. Один из них вспыхнул особенно ярко, радуясь общению со мною. Оказалось, это римский император, законодатель Юстиниан. Он сознает, что пребывание в сфере Меркурия (и не выше) - предел для него, ибо честолюбцы, делая добрые дела ради собственной славы (то есть любя прежде всего себя), упускали луч истинной любви к божеству. Свет Юстиниана слился с хороводом огней - других праведных душ, Я задумался, и ход моих мыслей привел меня к вопросу: зачем Богу-Отцу было жертвовать сыном? Можно же было просто так, верховною волей, простить людям грех Адама! Беатриче пояснила: высшая справедливость требовала, чтобы человечество само искупило свою вину. Оно на это неспособно, и пришлось оплодотворить земную женщину, чтобы сын (Христос), совместив в себе человеческое с божеским, смог это сделать. Мы перелетели на третье небо - к Венере, где блаженствуют души любвеобильных, сияющие в огненных недрах этой звезды. Один из этих духов-светов - венгерский король Карл Мартелл, который, заговорив со мной, высказал мысль, что человек может реализовать свои способности, лишь действуя на поприще, отвечающем потреб­ностям его натуры: плохо, если прирожденный воин станет священником… Сладостно сияние других любвеобильных душ. Сколько здесь блаженного света, небесного смеха! А внизу (в Аду) безотрадно и угрюмо густели тени… Один из светов заговорил со мной (трубадур Фолько) - осудил церковные власти, своекорыстных пап и кардиналов. Флоренция - город дьявола. Но ничего, верит он, скоро станет лучше. Четвертая звезда - Солнце, обиталище мудрецов. Вот сияет дух великого богослова Фомы Аквинского. Он радостно приветствовал меня, показал мне других мудрецов. Их согласное пение напомнило мне церковный благовест. Фома рассказал мне о Франциске Ассизском - втором (после Христа) супруге Нищеты. Это по его примеру монахи, в том числе его ближайшие ученики, стали ходить босыми. Он прожил святую жизнь и умер - голый человек на голой земле - в лоне Нищеты. Не только я, но и светы - духи мудрецов - слушали речь Фомы, прекратив петь и кружиться в танце. Затем слово взял францисканец Бонавентура. В ответ на хвалу своему учителю, возданную доминиканцем Фомой, он восславил учителя Фомы - Доминика, земледельца и слугу Христова. Кто теперь продолжил его дело? Достойных нет. И опять слово взял Фома. Он рассуждает о великих достоинствах царя Соломона: тот попросил себе у Бога ума, мудрости - не для решения богословских вопросов, а чтобы разумно править народом, то есть царской мудрости, каковая и была ему дарована. Люди, не судите друг о друге поспешно! Этот занят добрым делом, тот - злым, но вдруг первый падет, а второй восстанет? Что будет с обитателями Солнца в судный день, когда духи обретут плоть? Они настолько ярки и духовны, что трудно представить их материализованными. Закончено наше пребывание здесь, мы прилетели к пятому небу - на Марс, где сверкающие духи воителей за веру расположились в форме креста и звучит сладостный гимн. Один из светочей, образующих этот дивный крест, не выходя за его пределы, подвигся книзу, ближе ко мне. Это дух моего доблестного прапрадеда, воина Каччагвиды. Приветствовал меня и восхвалил то славное время, в которое он жил на земле и которое - увы! - миновало, сменившись худшим временем. Я горжусь своим предком, своим происхождением (оказывается, не только на суетной земле можно испытывать такое чувство, но и в Раю!). Каччагвида рассказал мне о себе и о своих предках, родившихся во Флоренции, чей герб - белая лилия - ныне окрашен кровью. Я хочу узнать у него, ясновидца, о своей дальнейшей судьбе. Что меня ждет впереди? Он ответил, что я буду изгнан из Флоренции, в безотрадных скитаниях познаю горечь чужого хлеба и крутизну чужих лестниц. К моей чести, я не буду якшаться с нечистыми политическими группировками, но сам себе стану партией. В конце же концов противники мои будут посрамлены, а меня ждет триумф. Каччагвида и Беатриче ободрили меня. Закончено пребывание на Марсе. Теперь - с пятого неба на шестое, с красного Марса на белый Юпитер, где витают души справедливых. Их светы складываются в буквы, в буквы - сначала в призыв к справедливости, а затем в фигуру орла, символ правосудной имперской власти, неведомой, грешной, исстрадавшейся земле, но утвержденной на небесах. Этот величественный орел вступил со мной в разговор. Он называет себя «я», а мне слышится «мы» (справедливая власть коллегиальна!). Ему понятно то, что сам я никак не могу понять: почему Рай открыт только для христиан? Чем же плох добродетельный индус, вовсе не знающий Христа? Так и не пойму. А и то правда, - признает орел, - что дурной христианин хуже славного перса или эфиопа, Орел олицетворяет идею справедливости, и у него не когти и не клюв главное, а всезрящее око, составленное из самых достойных светов-духов. Зрачок - душа царя и псалмопевца Давида, в ресницах сияют души дохристианских праведников (а ведь я только что оплошно рассуждал о Рае «только для христиан»? Вот так-то давать волю сомнениям!). Мы вознеслись к седьмому небу - на Сатурн. Это обитель созерцателей. Беатриче стала ещё красивее и ярче. Она не улыбалась мне - иначе бы вообще испепелила меня и ослепила. Блаженные духи созерцателей безмолвствовали, не пели - иначе бы оглушили меня. Об этом мне сказал священный светоч - богослов Пьетро Дамьяно. Дух Бенедикта, по имени которого назван один из монашеских орденов, гневно осудил современных своекорыстных монахов. Выслушав его, мы устремились к восьмому небу, к созвездию Близнецов, под которым я родился, впервые увидел солнце и вдохнул воздух Тосканы. С его высоты я взглянул вниз, и взор мой, пройдя сквозь семь посещенных нами райских сфер, упал на смехотворно маленький земной шарик, эту горстку праха со всеми её реками и горными кручами. В восьмом небе пылают тысячи огней - это торжествующие духи великих праведников. Упоенное ими, зрение мое усилилось, и теперь даже улыбка Беатриче не ослепит меня. Она дивно улыбнулась мне и вновь побудила меня обратить взоры к светозарным духам, запевшим гимн царице небес - святой деве Марии. Беатриче попросила апостолов побеседовать со мной. Насколько я проник в таинства священных истин? Апостол Петр спросил меня о сущности веры. Мой ответ: вера - довод в пользу незримого; смертные не могут своими глазами увидеть то, что открывается здесь, в Раю, - но да уверуют они в чудо, не имея наглядных доказательств его истинности. Петр остался доволен моим ответом. Увижу ли я, автор священной поэмы, родину? Увенчаюсь ли лаврами там, где меня крестили? Апостол Иаков задал мне вопрос о сущности надежды. Мой ответ: надежда - ожидание будущей заслуженной и дарованной Богом славы. Обрадованный Иаков озарился. На очереди вопрос о любви. Его мне задал апостол Иоанн. Отвечая, я не забыл сказать и о том, что любовь обращает нас к Богу, к слову правды. Все возликовали. Экзамен (что такое Вера, Надежда, Любовь?) успешно завершился. Я увидел лучащуюся душу праотца нашего Адама, недолго жившего в Земном Раю, изгнанного оттуда на землю; после смерти долго томившегося в Лимбе; затем перемещен­ного сюда. Четыре света пылают передо мной: три апостола и Адам. Вдруг Петр побагровел и воскликнул: «Земной захвачен трон мой, трон мой, трон мой!» Петру ненавистен его преемник - римский папа. А нам пора уже расставаться с восьмым небом и возноситься в девятое, верховное и кристальное. С неземной радостью, смеясь, Беатриче метнула меня в стремительно вращающуюся сферу и вознеслась сама. Первое, что я увидел в сфере девятого неба, - это ослепительная точка, символ божества. Вокруг нее вращаются огни - девять концентрических ангельских кругов. Ближайшие к божеству и потому меньшие - серафимы и херувимы, наиболее отдаленные и обширные - архангелы и просто ангелы. На земле привыкли думать, что великое больше малого, но здесь, как видно, все наоборот. Ангелы, рассказала мне Беатриче, ровесники мироздания. Их стремительное вращение - источник всего того движения, которое совершается во Вселенной. Поторопившиеся отпасть от их сонма были низвержены в Ад, а оставшиеся до сих пор упоенно кружатся в Раю, и не нужно им мыслить, хотеть, помнить: они вполне удовлетворены! Вознесение в Эмпирей - высшую область Вселенной - последнее. Я опять воззрился на ту, чья возрастающая в Раю красота поднимала меня от высей к высям. Нас окружает чистый свет. Повсюду искры и цветы - это ангелы и блаженные души. Они сливаются в некую сияющую реку, а потом обретают форму огромной райской розы. Созерцая розу и постигая общий план Рая, я о чем-то хотел спросить Беатриче, но увидел не её, а ясноокого старца в белом. Он указал наверх. Гляжу - в недосягаемой вышине светится она, и я воззвал к ней: «О донна, оставившая след в Аду, даруя мне помощь! Во всем, что вижу, сознаю твое благо. За тобой я шел от рабства к свободе. Храни меня и впредь, чтобы дух мой достойным тебя осво­бодился от плоти!» Взглянула на меня с улыбкой и повернулась к вечной святыне. Всё. Старец в белом - святой Бернард. Отныне он мой наставник. Мы продолжаем с ним созерцать розу Эмпирея. В ней сияют и души непорочных младенцев. Это понятно, но почему и в Аду были кое-где души младенцев - не могут же они быть порочными в отличие от этих? Богу виднее, какие потенции - добрые или дурные - в какой младенческой душе заложены. Так пояснил Бернард и начал молиться. Бернард молился деве Марии за меня - чтобы помогла мне. Потом дал мне знак, чтобы я посмотрел наверх. Всмотревшись, вижу верховный и ярчайший свет. При этом не ослеп, но обрел высшую истину. Созерцаю божество в его светозарном триединстве. И влечет меня к нему Любовь, что движет и солнце и звезды.

Джованни Боккаччо Декамерон

Пересказал Всеволод Былевский

В 1348 г. Флоренцию «посетила губительная чума», погибло сто тысяч человек. Распались родственные и дружеские связи, слуги отказались служить господам, мертвых не хоронили, а сваливали в ямы, вырытые на церковных кладбищах.

Когда город почти опустел, в храме Санта Мария Новелла после божественной литургии встретились семь молодых женщин, «связанные между собой дружбой, соседством, родством», «рассудительные, родовитые, красивые, благонравные, пленительные в своей скромности». Не сообщая, во избежание кривотолков, их истинных имён, автор называет их Пампинеей, Фьяметтой, Филоменой, Эмилией, Лауреттой, Нейфилой и Элиссой - в соответствии с их душевными качествами.

Пампинея предлагает «благопристойным образом удалиться в загородные имения и заполнить досуг всякого рода развлечениями». Покинув город, где люди в ожидании своего смертного часа предались похоти и разврату, они оградят себя от неприятных переживаний, и сами будут вести себя нравственно и достойно. Во Флоренции их ничто не держит: все их близкие погибли.

Дамы одобряют мысль Пампинеи, и Филомена предлагает пригласить с собою мужчин, ибо женщине трудно жить своим умом, и советы мужчины ей крайне необходимы. Во время этого разговора в церковь входят трое молодых людей - Панфило, Филострато и Дионео. В числе оказавшихся в церкви дам есть и их возлюбленные, остальные состоят с ними в родстве. Пампинея тут же предлагает пригласить именно их.

Молодые люди рады приглашению. Условившись обо всем, девушки и юноши в сопровождении служанок и слуг на следующее же утро оставляют город. Они прибывают в живописную местность, где стоит прекрасный дворец, и располагаются там. Дионео, самый веселый и остроумный, предлагает развлекаться как кому угодно. Его поддерживает Пампинея, которая предлагает, чтобы кто-то был у них за главного и думал об устройстве их жизни и увеселениях. А чтобы каждый познал и заботы, и радости, связанные с главенством, и чтобы никому не было завидно, следует возлагать это почетное бремя по очереди на каждого. Первого «повелителя» они изберут все вместе, а последующих каждый раз перед вечерней будет назначать тот, кто в этот день был повелителем. Все единодушно избирают Пампинею, и Филомена возлагает ей на голову лавровый венок, который на протяжении последующих дней служит знаком «главенства и королевской власти».

После изысканно сервированного завтрака все принимаются петь, танцевать и играть на музыкальных инструментах, а затем ложатся отдохнуть. Проснувшись, все собираются в тенистом уголке сада, и Пампинея предлагает посвятить время рассказам, «ибо один рассказчик способен занять всех слушателей», позволяя в первый день рассказывать «о том, что каждому больше по душе». Дионео испрашивает для себя права каждый раз рассказывать историю последним, не подчиняясь теме дня, чтобы позабавить общество, уставшее от излишнего умствования, и это право получает.

День первый

При царствовании Пампинеи, где рассказываются истории на любые темы

Новелла первая

Сэр Чепарелло по прозвищу Шаппелетто, негодяй при жизни, обманщик, лжесвидетель, убийца, оказывается в другом городе при смерти. Он обманывает лживой исповедью благочестивого монаха и умирает. Для того, чтобы избавить от лишних хлопот и дурной молвы двух ростовщиков, хозяев дома, в котором он остановился, Шаппелетто в предсмертной исповеди рассказывает о себе, как о святом, никогда в жизни не грешившем. Исповедовавший его старец охотно верит ему, а после смерти Шаппелетто отцы церкви причисляют его к святым; в дальнейшем Святой Шаппелетто пользуется почётом и уважением, ему молятся и к мощам его ходят паломники.

Наш, с позволения сказать, просветительский блог Hobbibook ещё не успел войти даже в стадию юности. Всего несколько опубликованных статей, словно первые шаги, скорее свидетельствуют о младенчестве – времени, когда существо ещё совсем мало. Но этот период необходим, чтобы смог развиться большой, пышущий здоровьем организм.

Так и литература, которой мы посвящаем своё время и силы, тоже проходила похожие стадии, взрослела, видоизменялась. Различные этапы её становления нуждаются в ничуть не меньшем внимании. Как ни парадоксально, такие литературные памятники, как «Илиада», «Макбет» или, что уж говорить, «Библия» не просто заложили прочный фундамент сегодняшнего искусства (причём, не только литературы, но также кино, театра и других) – в некотором смысле они превосходят современные образцы.

К тому же, такие произведения позволяют нам, будто на машине времени, перенестись в далёкие времена, и узнать, чем жили предыдущие поколения людей, что занимало их мысли, как чувствовали они мир вокруг. В этом контексте и хотелось бы поговорить о легендарном произведении, пришедшем к нам из солнечной Италии эпохи «Треченто»*. Это книга «Декамерон», Джованни Боккаччо.

Для справки

*Треченто – итальянское название XIV века в эпохе Возрождения.

Джованни Боккаччо, биография

Разумеется, трудно говорить о какой-либо детально известной биографии, когда дело касается автора, умершего более шестисот лет назад. Однако всё-таки несколько слов сказать необходимо.

Джованни Боккаччо, заставший на своём веку и небезызвестного Данте Алигьери (автора бессмертной «Божественной комедии»), и успевший подружиться с поэтом Франческо Петраркой, наравне с двумя последними считается основоположником культуры гуманизма в европейском Возрождении.

Будучи сыном купца, он имел возможность получить образование (что для XIV века не столь частое явление). В Неаполе он изучал науку коммерции и каноническое право. Впрочем, надежды отца на то, что из Джованни получится продолжатель семейного дела разрушились – сын стал писателем. Забавно, что и сегодня, спустя столетия, подобный выбор отпрыском жизненного пути всегда разочаровывает родителей. С другой стороны, что может быть большей наградой, чем имя сына, отпечатанное в истории золотыми буквами?

Джованни Боккаччо, биография которого представляет собой любопытный путь, с первых шагов в литературе зарекомендовал себя новатором. Роман «Филоколо» превратился в первый итальянский приключенческий роман, а поэмы «Филострато» и «Тезеида» сыграли не последнюю роль в формировании рыцарских произведений Ренессанса.

Почти сразу на страницах творений Боккаччо в разных вариантах появляется женский персонаж по имени Фьямметта: в иных текстах она нимфа, а где-то просто земная женщина. Есть версия, что под этой личиной скрывается возлюбленная писателя, неаполитанка Мария Д’Аквино. Конечно, образ Фьямметты помог Боккаччо перенести переживания в свою литературу.

Наиболее полно сумма размышлений и чувств великого итальянца воплотилась в «Декамероне».

«Декамерон», Джованни Боккаччо – краткое содержание, новеллы

Название книги «Декамерон» — это древнегреческое слово, переводящееся как «Десятиднев». И это неслучайно. Боккаччо повествует о десяти персонажах (молодых парнях и девушках, среди которых вновь есть некая Фьямметта и даже юноша Филострато), отправляющихся в пригородную усадьбу, скрываясь от ужасов чумы, которая охватила Флоренцию.

Чтобы забыть обо всех чудовищных сценах, поджидающих любого в городе, где властвует страшная напасть, наши герои условились только развлекаться и отдыхать. Такая попытка сбежать от суровой реальности длится десять дней. И важной частью культурной программы становится обязательный рассказ друг другу различных историй по предложенной теме.

Собственно, сумма этих новелл и представляет собой литературное существо «Декамерона». Поэтому традиционное краткое содержание в данном случае невозможно – каждая отдельная новелла книги сама по себе очень короткая, но их целая сотня, потому пересказывать каждую из них даже кратко решился бы только безумец. Не смотря на это, остановиться на некоторых особенностях предлагаемых «Декамероном» новелл всё же стоит.

Новеллы «Декамерона»

Вне всяких сомнений, произведение Джованни Боккаччо – это не хаотический набор случайно подобранных сюжетов. Книга организована концептуально. Персонажи, бегущие от чумы, в пригородной усадьбе устраивают нечто вроде своего маленького государства. Они устанавливают правила, согласно которым каждый новый день один из них становится условным королём или королевой, и «монарх» должен определять распорядок дня и тематику рассказываемых историй.

Декамерон — Джованни Боккаччо

То есть, не смотря на всю происходящую кругом анархию, герои сохраняют цивилизованность, социальные связи, благопристойность. У каждого из них есть какие-то вкусовые предпочтения: так, например, Филострато, ставший королём на четвертый день «Декамерона», просит рассказов исключительно о несчастной любви; а Дионео любит всяческие шутки и сальности, и с самого начала выторговывает себе привилегию вещать в любой день о чём угодно, но лишь после всех остальных.

Что представляют новеллы «Декамерона» сами по себе?

Частично это собранные и переписанные Джованни Боккаччо городские байки, легенды и анекдоты. Впрочем, встречаются и античные сюжеты, и полностью авторские сочинения Боккаччо. Зачастую вымышленные рассказчики предваряют свое повествование тезисом или распространённым мнением, которое они собираются опровергнуть или подтвердить.

Действующими лицами новелл становятся самые разнообразные представители средневекового и ранневозрожденческого общества: купцы, рыцари, пираты, воры, короли, султаны, распутницы и многие-многие другие. Особенно достаётся священнослужителям. Причём, рядом друг с другом здесь соседствуют различные жанры: и сатира, и трагедия, и комедия, и даже мистические истории.

Благодаря подобной структуре Боккаччо удаётся с многих сторон рассмотреть современную ему европейскую жизнь.

Стиль и другие особенности

Наверняка многие сегодняшние читатели заблаговременно отстранились бы от «Декамерона»: мол, как же так, XIV век, это определённо будет невозможно читать! Если уж некоторые с обходят стороной по причине того, что они кажутся страшными и большими мудрецами из далёкого прошлого, то о таких, как Джованни Боккаччо или Уильям Шекспир и говорить нечего.

Декамерон — Джованни Боккаччо

Мы спешим развеять стереотипы. Новеллы «Декамерона» читаются с удивительной лёгкостью – у того, кто держит книгу в руках, действительно возникает ощущение, что он слушает байки у костра. Ко всему прочему, каждая отдельная новелла очень коротка по хронометражу, и даже предворяется краткой аннотацией, написанной самим автором (возможно, чтобы сразу отсеять тех, кому сюжет не придётся по душе). Аннотации выглядят примерно так:

«Мазетто из Лампореккьо, прикинувшись немым, поступает в женский монастырь садовником, и все монахини путаются с ним наперебой»

«Король Кипра, задетый за живое некоей гасконкой, из бесхребетного превращается в решительного»

«Мартеллино, прикинувшись убогим, делает вид, будто его исцелили мощи святого Арриго; обман обнаружен, его схватывают, избивают, ему грозит виселица, но в конце концов все кончается для него благополучно»

Здесь мы походим к важному нюансу. Очень многие новеллы «Декамерона» высмеивают те или иные вопросы общества , в том числе брак, измену, набожность и т.д. И зачастую истории действительно очень смешные.

По одной из приведённых мной аннотаций можно сделать вывод, что «Декамерон» Боккаччо полон эротики – это будет правдой . Прочитав книгу я понял, что табуированность темы человеческой сексуальности возникла всерьёз лишь в XVI веке, в годы Английской революции (не даром, именно тогда появилось слово «пуритане»).

Видимо, новое буржуазное общество нуждалось в новой морали. Для Боккаччо подобной нравственной проблемы не существует. И эротику, и сатиру, и многие другие свои приёмы, которые могли кому-то не понравиться, он объясняет в заключении к роману. Скажем, обвинение в пошлости великий итальянец парирует следующим образом:

«Любую неприличную вещь можно рассказать в приличных выражениях, и тогда она никого не оскорбит, а уж тут я, по-моему, был безупречен. <…> Натуры испорченные в каждом слове ищут грязный смысл, им и приличные слова не идут на пользу, а чистую душу слова не совсем приличные так же не способны отравить, как грязь – испачкать солнечные лучи, а нечистоты – осквернить красоту небесного свода»

Если же кто-то попрекнёт писателя проходными новеллами, он и здесь легко выворачивается:

«Как бы тщательно ни было возделано поле, и на нем вперемежку с полезными злаками растут крапива, волчцы и тернии. <…> Как бы там ни было, те, кому повести мои попадутся, вольны пропускать такие, которые оскорбляют их вкус, и читать только такие, которые им понравятся»

Так как Боккаччо предполагал, что скорее его книгу будут читать женщины, то и последние слова обращены к ним:

«А вам, очаровательные дамы, дай бог жить в мире, и если чтение моей книги принесло вам хоть малую пользу, то вспоминайте обо мне»

По-моему, чрезвычайно достойное заключение.

Джованни Боккаччо создал удивительный памятник литературы ещё и потому, что ознаменовал переход от сознания средневекового к сознанию эпохи Возрождения . В первую очередь это касается взаимоотношений человека и Бога. Для автора из Средневековья определённо человек – раб божий, который должен отдаться во власть Создателя.

Однако, не смотря на то, что «Декамерон» сразу же разошёлся по всей Европе (и много где был встречен с заслуженным теплом), на Родине нашлась солидная армия критиков среди священников (ещё бы!) и моралистов. И среди больших умов не все поняли концептуальное значение романа — таким был Петрарка. Под суровым моральным прессом взгляды Джованни Боккаччо дали трещину, и он больше не создавал столь революционных произведений.

Тем не менее, уже одного лишь «Декамерона» достаточно, чтобы имя Боккаччо осталось в истории навсегда.

Дж. Боккаччо

Декамерон

Первый день Декамерона,

“в продолжение коею, после того как автор сообщит, по какому поводу собрались и о чем. говорили между собою лица, которые будут действовать дальше, собравшиеся в день правления Пампинеи толкуют о том, что каждому больше по душе”
В 1348 г. Флоренцию “посетила губительная чума”, погибло сто тысяч человек, хотя до этого никто и не предполагал, что в городе столько жителей. Распались родственные и дружеские связи, слуги отказывались служить господам, мертвых не хоронили, а сваливали в ямы, вырытые на церковных кладбищах.
И вот в самый разгар беды, когда город почти опустел, в храме Санта Мария Новелла после божественной литургии встретились семь молодых женщин от восемнадцати до двадцати восьми лет, “связанные между собой дружбой, соседством, родством”, “рассудительные, родовитые, красивые, благонравные, пленительные в своей скромности”, все в приличествующих “мрачной године траурных одеждах”. Не сообщая во избежание кривотолков их истинных имен, автор называет их Пампинеей, Фьяметтой, Филоменой, Эмилией, Лауреттой, Нейфилой и Элиссой – в соответствии с их душевными качествами.
Напомнив, сколь многих юношей и девушек унесла страшная чума, Пампинея предлагает “благопристойным образом удалиться в загородные имения и заполнить досуг всякого рода развлечениями”. Покинув город, где люди в ожидании своего смертного часа предались похоти и разврату, они оградят себя от неприятных переживаний, притом что сами будут вести себя нравственно и достойно. Во Флоренции их ничто не держит: все их близкие погибли.
Дамы одобряют мысль Пампинеи, и Филомена предлагает пригласить с собою мужчин, ибо женщине трудно жить своим умом и советы мужчины ей крайне необходимы. Ей возражает Элисса: дескать, в это время трудно сыскать надежных спутников – близкие частью умерли, частью разъехались кто куда, а обращаться к чужим неприлично. Она предлагает искать иной путь к спасению.
Во время этого разговора в церковь входят трое молодых людей – Панфило, Филострато и Дионео, все миловидные и благовоспитанные, младшему из которых не менее двадцати пяти лет. В числе оказавшихся в церкви дам есть и их возлюбленные, остальные состоят с ними в родстве. Пампинея тут же предлагает пригласить именно их.
Нейфила, залившись краской смущения, высказывается в том смысле, что юноши хороши и умны, но влюблены в некоторых присутствующих дам, и это может бросить тень на их общество. Филомена же возражает, что главное – честно жить, а остальное приложится.
Молодые люди рады приглашению; условившись обо всем, девушки и юноши в сопровождении служанок и слуг на следующее же утро оставляют город. Они прибывают в живописную местность, где стоит прекрасный дворец, и располагаются там. Слово берет Дионео, самый веселый и остроумный, предлагая развлекаться как кому угодно. Его поддерживает Пампинея, которая предлагает, чтобы кто-то был у них за главного и думал об устройстве их жизни и увеселениях. А чтобы каждый познал и заботы, и радости, связанные с главенством, и чтобы никому не было завидно, следует возлагать это почетное бремя по очереди на каждого. Первого “повелителя” они изберут все вместе, а последующих каждый раз перед вечерней будет назначать тот, кто в этот день был повелителем. Все единодушно избирают Пампинею, и Филомена возлагает ей на голову лавровый венок, который на протяжении последующих дней служит знаком “главенства и королевской власти”.
Отдав слугам необходимые распоряжения и попросив всех воздерживаться от сообщения неприятных новостей, Пампинея позволяет всем разойтись; после изысканно сервированного завтрака все прини­маются петь, танцевать и играть на музыкальных инструментах, а затем ложатся отдохнуть. В три часа, поднявшись ото сна, все собираются в тенистом уголке сада, и Пампинея предлагает посвятить время рассказам, “ибо один рассказчик способен занять всех слушателей”, позволяя в первый день рассказывать “о том, что каждому больше по душе”. Дионео испрашивает для себя права каждый раз рассказывать историю по своему выбору, чтобы позабавить общество, уставшее от излишнего умствования, и это право получает.
Первая новелла Первого дня (рассказ Панфило)
Часто, не решаясь напрямую обратиться к Богу, люди обращаются к святым заступникам, которые при жизни соблюдали божественную волю и на небесах пребывают со Всевышним. Однако порой бывает, что люди, введенные в заблуждение молвою, избирают себе такого заступника перед лицом Всемогущего, который Им же осужден на вечную муку. О таком “заступнике” и рассказывается в новелле.
Главный герой – мессер Чеппарелло из Прато, нотариус. Богатый и именитый купец Мушьятто Францези, получив дворянство, переезжает из Парижа в Тоскану вместе с братом французского короля Карлом Безземельным, которого вызывает туда папа Бонифаций. Ему требуется человек, чтобы взыскать долг с бургундцев, славящихся несговорчивостью, злонравием и нечестностью, который мог бы проти­вопоставить их коварству свое, и выбор его падает на мессера Чеппарелло, которого во Франции называют Шалелето. Тот промышляет изготовлением фальшивых документов и лжесвидетельствует; он склочник, скандалист, убийца, богохульник, пьяница, содомит, вор, грабитель, шулер и злостный игрок в кости. “Худшего человека, чем он, может быть, и не родилось”. В благодарность за службу Мушьятто обещает замолвить за Шапелето слово во дворце и выдать изрядную часть суммы, которую тот взыщет.
Поскольку дел у Шапелето нет, средства кончаются, а покровитель его покидает, он “в силу необходимости” соглашается – отправляется в Бургундию, где его никто не знает, и поселяется у выходцев из Флоренции, братьев-ростовщиков.
Внезапно он заболевает, и братья, чувствуя, что конец его близок, обсуждают, как им быть. Выгнать на улицу больного старика нельзя, а между тем он может отказаться от исповеди, и тогда его нельзя будет похоронить по-христиански. Если же он исповедуется, то вскроются такие грехи, которые ни один священник не отпустит, и результат будет тот же. Это может сильно озлобить местных жителей, не одобряющих их промысел, и привести к погрому.
Мессер Шапелето слышит разговор братьев и обещает наилучшим образом устроить и их, и свои дела.
К умирающему приводят славящегося “святой жизнью” старца, и Шапелето приступает к исповеди. На вопрос, когда он в последний раз исповедовался, Шапелето, который не исповедовался никогда, со­общает, что делает это каждую неделю и каждый раз кается во всех грехах, совершенных с рождения. Он и на этот раз настаивает на генеральной исповеди. Старец спрашивает, не грешил ли он с женщинами, и Шапелето отвечает: “Я такой же точно девственник, каким вышел из чрева матери”. По поводу чревоугодия нотариус признается: его грех состоял в том, что во время поста пил воду с таким же наслаждением, как пьяница вино, и с аппетитом вкушал постную пищу. Говоря о грехе сребролюбия, Шапелето заявляет, что значительную часть своего богатого наследства пожертвовал на бедных, а затем, занимаясь торговлей, постоянно делился с неимущими. Он признается, что часто гневался, глядя, как люди “ежедневно чинят непотребства, не соблюдая заповедей Господних, и суда Божьего не боятся”. Он кается, что злословил, говоря о соседе, то и дело избивавшем жену; однажды не пересчитал сразу денег, вырученных за товар, а оказалось, их больше, чем нужно; не сумев найти их владельца, он употребил излишек на богоугодные дела.
Еще два несущественных греха Шапелето использует как предлог прочесть наставление святому отцу, а затем принимается плакать и сообщает, что однажды обругал мать. Видя его искреннее раскаяние, монах верит ему, отпускает все грехи и признает его за святого, предлагая похоронить в своем монастыре.
Слушая из-за стены исповедь Шапелето, братья давятся смехом, заключая, что “ничто не в состоянии исправить порочный его нрав: “злодеем прожил всю свою жизнь, злодеем и умирает”.
Гроб с телом покойного переносят в монастырскую церковь, где духовник расписывает прихожанам его святость, а когда его хоронят в склепе, туда со всех сторон спешат паломники. Называют его святой Шалелето и “утверждают, что Господь через него явил уже много чудес и продолжает ежедневно являть их всем, кто с верою прибегает к нему”.
Вторая новелла Первого дня (рассказ Нейфилы)
В Париже проживает богатый купец Джаннотто ди Чивиньи, человек добрый, честный и справедливый, который общается с купцом-иудеем по имени Абрам и весьма сокрушается, что душа столь достойного человека из-за неправой веры погибнет. Он начинает уговаривать Абрама перейти в христианство, доказывая, что вера христианская в силу своей святости процветает и все шире распространяется, а его, Абрама, вера, оскудевает и сходит на нет. Вначале Абрам не соглашается, но затем, внемля увещеваниям друга, обещает стать христианином, но лишь после того, как посетит Рим и понаблюдает жизнь наместника Бога на земле и его кардиналов.
Такое решение ввергает Джаннотто, знакомого с нравами папского двора, в уныние, и он пытается отговорить Абрама от поездки, однако тот настаивает на своем. В Риме он убеждается, что при папском дворе процветают откровенное распутство, алчность, чревоугодие, корыстолюбие, зависть, гордыня и еще худшие пороки. Возвратившись в Париж, он объявляет о своем намерении креститься, приводя следующий довод: папа, все кардиналы, прелаты и придворные “стремятся стереть с лица земли веру христианскую, и делают это они необычайно старательно, хитроумно и искусно”, а между тем вера эта все больше распространяется – значит, ее верно поддерживает Дух Святой. Джаннотто становится его крестным отцом и дает ему имя Джованни.
Третья новелла Первого дня (рассказ Филомены)
Рассказ должен послужить иллюстрацией той мысли, “что глупость часто выводит людей из блаженного состояния и низвергает в пучину зол, тогда как разум вызволяет мудрого из пучины бедствий и дарует ему совершенный и ненарушимый покой”.
Действие происходит при дворе Саладина, султана вавилонского, славного своими победами над христианскими и сарацинскими королями, какового казну истощили частые войны и чрезмерная роскошь. В попытке раздобыть денег он решает прибегнуть к помощи еврея Мельхиседека, ростовщика, и хитростью получить от него необходимую сумму.
Призвав еврея, он спрашивает, какой закон тот почитает за истинный: иудейский, сарацинский или христианский. Мудрый еврей, дабы не попасть впросак, рассказывает притчу.
Один человек обладал дорогим перстнем и, желая сохранить его в семье, повелел, чтобы тот из сыновей, который получит перстень, считался его наследником, а остальные почитали бы его за старшего в роду. Так и повелось в той семье. Наконец перстень перешел к человеку, который всех трех своих сыновей любил одинаково и никому не мог отдать предпочтения. Чтобы никого не обижать, он заказал две копии перстня и перед смертью, втайне от остальных, каждому сыну вручил по перстню. После кончины отца все трое притязали на наследство и почет, в доказательство предъявляя перстень, но никто не мог определить, какой же перстень подлинный, и вопрос о наследовании так и остался открытым. То же самое можно сказать и о трех законах, которые Бог-Отец дал трем народам: каждый из них почитает себя наследником, обладателем и исполнителем истинного закона, но кто на самом деле им владеет – этот вопрос открыт.
Поняв, что еврей с честью избежал западни, Саладин открыто просит его о помощи, а затем, сполна взятую сумму возвратив, приближает к себе и предоставляет высокий и почетный пост.
Второй день Декамерона.
“В день правления Филомены предлагаются вниманию рассказы о том, как для людей, подвергавшихся многоразличным испытаниям, в конце концов, сверх всякого ожидания, все хорошо кончалось”
Первая новелла Второго дня (рассказ Нейфилы)
Мораль: “Нередко тот, кто пытается насмехаться над другими, особливо над предметами священными, смеется себе же во вред и сам же бывает осмеян”.
После смерти немец из Тревизо по имени Арриго признан святым, и к его мощам, перенесенным в собор, приводят за исцелением калек, слепцов и больных. В это время в Тревизо из Флоренции при­езжают три лицедея: Стекки, Мартеллино и Маркезе, и им хочется поглядеть на мощи святого.
Чтоб пробиться сквозь толпу, Мартеллино притворяется калекой, которого друзья ведут к мощам. В соборе его кладут на мощи, и он делает вид, будто исцелился – разгибает искривленные руки и ноги, – но внезапно его узнает некий флорентиец, который всем раскрывает его обман. Его начинают немилосердно избивать, и тогда Маркезе, чтобы спасти друга, объявляет стражникам, что тот будто бы срезал у него кошелек. Мартеллино хватают и ведут к градоправителю, где кое-кто из присутствовавших в соборе наговаривает на
Него, что он и у них срезал кошельки. За дело принимается суровый и жестокий судья. Под пыткой Мартеллино соглашается повиниться, но с тем условием, что каждый из жалобщиков укажет, где и когда у него срезали кошелек. Все называют разное время, между тем как Мартеллино только что приехал в этот город. Он пытается строить на этом свою защиту, но судья ничего и слышать не хочет и собирается вздернуть его на виселицу.
Тем временем друзья Мартеллино обращаются за заступничеством к человеку, который пользуется доверием градоправителя. Вызвав Мартеллино к себе и посмеявшись над этим приключением, градо­правитель отпускает всех троих восвояси.
Третий день Декамерона.
“В день правления Нейфилы предлагаются вниманию рассказы о том, как люди благодаря хитроумию своему добивались того, о чем они страстно мечтали, или же вновь обретали утраченное”
Восьмая новелла Третьего дня (рассказ Лауретты)
Жену богатого крестьянина Ферондо любит некий аббат. Он обещает ей избавить ее мужа от ревности, а в награду просит разрешения обладать ею, уверяя ее, что “святость от того не умаляется, ибо она пребывает в душе”, а он собирается совершить грех плотский. Женщина соглашается.
Аббат поит Ферондо сонным порошком, и он якобы умирает. Его хоронят в склепе, откуда аббат с одним доверенным монахом переносят его в подземелье. Ферондо, который считает, что попал в чистилище, ежедневно подвергается порке якобы за проявленную при жизни ревность, а аббат тем временем развлекается с его женой. Так проходит десять месяцев, и вдруг аббат узнает, что его любовница бе­ременна. Тогда он решает выпустить ее мужа. Монах сообщает Ферондо, что вскоре тот воскреснет и станет отцом ребенка. Вновь усыпив его, аббат с монахом возвращают его в склеп, где тот просыпается и начинает звать на помощь. Все признают, что он воскрес, отчего вера в святость аббата увеличивается, а Ферондо излечивается от ревности.
Четвертый день Декамерона.
“В день правления Филострато предлагаются вниманию рассказы о несчастной любви”
Первая новелла Четвертого дня (рассказ Фьяметты)
Гисмонда, дочь принца Салернского Танкреда, рано становится вдовой и, возвратившись в дом отца, не спешит выходить замуж, а присматривает себе достойного возлюбленного. Выбор ее падает на Гвискардо, юношу низкого происхождения, но благородного поведения, слугу в доме отца. Мечтая о тайном свидании, Гисмонда передает ему записку, в которой назначает встречу в заброшенной пещере и объясняет, как туда попасть. Сама она проходит туда по старинной потайной лестнице. Встретившись в пещере, любовники проходят к ней в спальню, где и проводят время. Так они встречаются несколько раз.
Однажды Танкред заходит к дочери, когда та гуляет в саду, и, ожидая ее, случайно засыпает. Не заметив его, Гисмонда приводит в комнату Гвискардо, и Танкред становится свидетелем их любовных утех. Незаметно выбравшись из комнаты, он велит слугам схватить Гвискардо и заточить его в одной из комнат дворца.
На другой день он идет к дочери и, обвинив ее в том, что она отдалась молодчику “самого темного происхождения”, предлагает ей сказать что-либо в свою защиту. Женщина гордая, она решает ни о чем отца не просить, а покончить счеты с жизнью, ибо уверена, что возлюбленного ее уже нет в живых. Она искренне признается в своей любви, объясняя ее достоинствами Гвискардо и требованиями плоти, и обвиняет отца в том, что, находясь во власти предрассудков, он упрекает ее не столько в грехопадении, сколько в связи с человеком неблагородным. Она утверждает, что истинное благородство не в происхождении, а в поступках, и даже бедность указывает лишь на отсутствие средств, но не благородства. Принимая всю вину на себя, она просит отца поступить с ней так же, как он поступил с Гвискардо, в противном случае обещает наложить на себя руки.
Танкред не верит, что дочь способна осуществить угрозу, и, вынув сердце из груди убитого Гвискардо, посылает его Гисмонде в золотом кубке. Гисмонда обращается к сердцу возлюбленного со словами, что недруг подарил ему гробницу, достойную его доблести. Омыв сердце
Слезами и прижав его к груди, она наливает в кубок яд и до капли выпивает отраву. Раскаявшийся Танкред исполняет последнюю волю дочери и хоронит любовников в одной гробнице.
Пятый день Декамерона.
“В день правления Фьяметты предлагаются вниманию рассказы о том, как влюбленным после мытарств и злоключений в конце концов улыбалось счастье”
Пятая новелла Пятого дня (рассказ Нейфилы)
Гвидотто из Кремоны воспитывает приемную дочь Агнесу; после смерти он поручает ее заботам своего друга, Джакомино из Павии, который переезжает с девочкой в Фаэнцу. Там к ней сватаются двое юношей; Джанноле ди Северино и Мингино ди Минголе. Им отказывают, и они решают похитить девушку силой, для чего вступают в сговор со слугами Джакомино. Однажды Джакомино отлучается ве­чером из дому. Юноши пробираются туда, и между ними завязывается драка. На шум сбегаются стражники и отводят их в тюрьму.
Наутро родные просят Джакомино не подавать на безрассудных юнцов жалобу. Тот соглашается, заявляя, что девушка – уроженка Фаэнцы, но он не знает, чья она дочь. Ему известно лишь, в каком доме во время разграбления города войсками императора Фридриха была обнаружена девочка. По шраму над левым ухом отец Джанноле Бернабуччо узнает в Агнесе дочь. Правитель города выпускает обоих юношей из тюрьмы, мирит их между собой и выдает Агнесу замуж за Мингино.
Шестой день Декамерона.
“В день правления Элиссы предлагаются вниманию рассказы о том, как люди, уязвленные чьей-либо шуткой, платили тем же или быстрыми и находчивыми ответами предотвращали утрату, опасность и бесчестье”
Первая новелла Шестого дня (рассказ Филомены)
Однажды знатная флорентийка донна Оретта, жена Джери Спины, гуляла в своем имении с дамами и мужчинами, приглашенными к ней на обед, а поскольку до того места, куда они собирались
Идти пешком, было далеко, один из ее спутников предложил: “Позвольте, донна Оретта, рассказать вам презанимательную повесть, и вы не заметите, как дойдете, будто почти все время ехали на коне”. Однако рассказчик был настолько неумел и так безнадежно испортил историю, что донна Оретта испытала от этого физическое недомогание. “Мессер! Ваш конь очень уж спотыкается. Будьте любезны, спустите меня”, – с очаровательною улыбкою молвила дама. Спутник “сразу уловил намек, обернул его в шутку, сам первый засмеялся и поспешил перейти на другие темы”, так и не закончив начатой по­вести.
Седьмой день Декамерона.
“В день правления Дионео предлагаются вниманию рассказы о тех штуках, какие во имя любви или же ради своего спасения вытворяли со своими догадливыми и недогадливыми мужьями жены”
Седьмая новелла Седьмого дня (рассказ Филомены)
Молодой житель Парижа Лодовико, сын разбогатевшего на торговле флорентийского дворянина, служит при дворе французского короля и однажды от рыцарей, посетивших святые места, слышит о красоте донны Беатриче, жены Эгано де Галуцци из Болоньи. Заочно влюбившись в нее, он просит отца отпустить его в паломничество, а сам тайно приезжает в Болонью. Увидев донну Беатриче, он с первого взгляда влюбляется в нее и решает остаться в Болонье, пока не добьется взаимности, для чего под именем Аникино поступает на службу к Эгано и вскоре входит у того в доверие.
Как-то раз, когда Эгано уезжает на охоту, Аникино открывает Беатриче свои чувства. Беатриче отвечает ему взаимностью и приглашает ночью проникнуть к ней в комнату. Поскольку он знает, с какой стороны кровати она спит, она предлагает дотронуться до нее, если она будет спать, и тогда сбудутся все его мечты.
Ночью, почувствовав прикосновение Аникино, Беатриче хватает его за руку и начинает так ворочаться в постели, что просыпается Эгано. Аникино, опасаясь ловушки, пытается вырваться, но Беатриче крепко его держит, между тем рассказывая мужу, что его якобы самый верный слуга Аникино назначил ей свидание в полночь в саду.
Предлагая мужу испытать верность слуги, она заставляет его нарядиться в ее платье и выйти в сад, что он и делает.
Сполна насладившись любовником, Беатриче отправляет его в сад с огромной дубиной, чтобы он как следует взгрел Эгано. Аникино обрушивается на хозяина со словами: “Так ты сюда пришла, воображая, что я собирался и собираюсь обмануть моего господина?”
Насилу вырвавшись, Эгано прибегает к жене и рассказывает, что Аникино, оказывается, собирался ее испытать. “Он так тебе предан, что его нельзя не любить и не уважать”, – говорит жена. Так Эгано убеждается, какие у него преданные слуга и жена, и благодаря этому случаю Беатриче и Аникино еще много раз предаются любовным утехам.
Восьмой день Декамерона.
“В день правления Лауретты предлагаются вниманию рассказы о том, какие штуки ежедневно вытворяют женщина с мужчиной, мужчина с женщиной и мужчина с мужчиной”
Десятая новелла Восьмого дня (рассказ Дионео)
В Палермо, как и в других портовых городах, существует порядок, по которому приезжающие в город купцы сдают товары на хранение в склад, именуемый таможней. Таможенники выделяют для товара особое помещение и вписывают товар с указанием ценности в таможенную книгу, благодаря чему женщины нечестного поведения легко узнают о средствах купца, чтобы затем заманить его в любовные сети и обчистить до нитки.
Как-то в Палермо по поручению хозяев с большим количеством тканей прибывает флорентиец по имени Никколо да Чиньяно по прозвищу Салабаэтто. Сдав товар на склад, он идет погулять по городу, и на него обращает внимание осведомленная о его финансовом положении некая донна Янкофьоре. Через сводню она назначает юноше свидание и, когда тот приходит, всячески его ублажает. Они несколько раз встречаются, она дарит ему подарки, ничего не требуя взамен, и наконец узнает, что он продал товар. Тогда она еще ласковее принимает его, затем выходит из комнаты и возвращается в слезах, рассказывая, что ее брат требует немедленно прислать ему тысячу флоринов, иначе ему отрубят голову. Веря, что перед ним богатая и порядочная женщина, которая вернет долг, он отдает ей пятьсот флоринов, вырученных за ткани. Получив деньги, Янкофьоре тут же теряет к нему интерес, и Салабаэтто понимает, что его обманули.
Чтобы скрыться от преследования хозяев, требующих деньги, он уезжает в Неаполь, где все рассказывает казначею императрицы Константинопольской и другу своей семьи Пьетро делло Каниджано, который предлагает ему некий план действий.
Упаковав множество тюков и купив бочек двадцать из-под оливкового масла, Салабаэтто возвращается в Палермо, где сдает товары на склад, объявляя таможенникам, что не будет трогать эту партию до прибытия следующей. Пронюхав, что прибывший товар стоит не меньше двух тысяч флоринов, а ожидаемый – больше трех, Янкофьоре посылает за купцом.
Салабаэтто делает вид, что рад приглашению, и подтверждает слухи о ценности своих товаров. Чтобы завоевать доверие юноши, она возвращает ему долг, и он с удовольствием проводит с ней время.
Как-то раз он приходит к ней удрученный и говорит, что должен откупиться от корсаров, захвативших вторую партию товара, иначе товар увезут в Монако. Янкофьоре предлагает ему взять деньги у зна­комого ростовщика под большие проценты, и Салабаэтто понимает, что она собирается ссудить ему собственные деньги. Он соглашается, обещая обеспечить уплату долга товаром на складе, который немедленно переведет на имя заимодавца. На следующий день доверенный маклер Янкофьоре выдает Салабаэтто тысячу флоринов, и тот, расплатившись с долгами, отбывает в Феррару.
Убедившись, что Салабаэтто в Палермо нет, Янкофьоре велит маклеру взломать склад – в бочках оказывается морская вода, а в тюках – пакля. Оставшись в дураках, она понимает, что “как аукнется, так и откликнется”.
Девятый день Декамерона.
“В день правления Эмилии каждый рассказывает о чем угодно и о чем ему больше нравится”
Третья новелла Девятого дня (рассказ Филострато)
Тетка оставляет живописцу Каландрино в наследство двести лир, и он собирается купить имение, словно не понимает, что “купленной
На эту сумму земли хватит только на то, чтобы шарики из нее лепить”. Его же приятели Бруно и Буффальмакко хотят деньги эти совместно прокутить и подсылают к нему Нелло, который говорит Каландрино, что тот плохо выглядит. То же самое подтверждают оказавшиеся тут же Буффальмакко и Бруно. По их совету Каландрино ложится в постель и посылает доктору мочу для анализа. Доктор Си­моне, которого приятели успели предупредить, сообщает Каландрино, что он забеременел. Не стесняясь доктора, Каландрино кричит на жену: “Это все из-за того, что ты непременно хочешь быть сверху!” Доктор обещает перепуганному Каландрино избавить его от беременности за шесть упитанных каплунов и пять лир мелочью. Приятели от души пируют, а через три дня врач говорит Каландрино, что он здоров. Каландрино превозносит достоинства доктора Симоне, и лишь жена его догадывается, что все это было подстроено.
Десятый день Декамерона.
“В день правления Панфило предлагаются вниманию рассказы о людях, которые проявили щедрость и великодушие как в сердечных, так равно и в иных делах”
Десятая новелла Десятого дня (рассказ Дионео)
Молодого Гвальтьери, старшего в роде маркизов Салуццких, подданные уговаривают жениться, чтобы продолжить род, и даже предлагают подыскать ему невесту, но он соглашается жениться лишь по своему выбору. Он женится на бедной крестьянской девушке по имени Гризельда, предупреждая ее, что ей во всем придется ему угождать; она не должна на него ни за что гневаться и должна во всем слушаться его. Девушка оказывается обаятельной и учтивой, она послушна и предупредительна к мужу, ласкова с подданными, и все ее любят, признавая ее высокие добродетели.
Между тем Гвальтьери решает испытать терпение Гризельды и упрекает ее в том, что она родила не сына, а дочь, чем крайне возмутила придворных, и без того якобы недовольных ее низким происхождением. Несколько дней спустя он подсылает к ней слугу, который объявляет, что у него приказ умертвить ее дочь. Слуга приносит девочку Гвальтьери, а тот отправляет ее на воспитание родст­веннице в Болонью, попросив никому не открывать, чья это дочь.
Через некоторое время Гризельда рождает сына, которого муж тоже забирает у нее, а потом заявляет ей, что по настоянию подданных вынужден жениться на другой, а ее изгнать. Она безропотно отдает сына, которого отправляют на воспитание туда же, куда и дочь.
Некоторое время спустя Гвальтьери показывает всем подложные письма, в которых папа якобы разрешает ему расстаться с Гризельдой и жениться на другой, и Гризельда покорно, в одной сорочке, возвращается в родительский дом. Гвальтьери же распускает слухи, будто женится на дочери графа Панаго, и посылает за Гризельдой, чтобы она, как прислуга, навела в доме порядок к приезду гостей. Когда прибывает “невеста” – а Гвальтьери решил выдать за невесту собственную дочь, – Гризельда радушно встречает ее,
Убедившись, что терпение Гризельды неистощимо, растроганный тем, что она говорит только хорошее о девушке, которая должна заменить ее на супружеском ложе, он признается, что просто устроил Гризельде проверку, и объявляет, что его мнимая невеста и ее брат – их собственные дети. Он приближает к себе отца Гризельды, хлебопашца Джаннуколе, который с тех пор живет в его доме, как подобает тестю маркиза. Дочери Гвальтьери подыскивает завидную партию, а супругу свою Гризельду необычайно высоко чтит и живет с ней долго и счастливо. “Отсюда следствие, что и в убогих хижинах обитают небесные созданья, зато в царских чертогах встречаются существа, коим больше подошло бы пасти свиней, нежели повелевать людьми”.

Рекомендуем почитать

Домашние животные

Лечение пареза разгибателей стопы в домашних условиях Парез стопы левой ноги лечение

Огород

Профессия Бионик. Кто такой Бионик. Описание профессии. Курсы "Бионика. Нанокиборги" бесплатное обучение, Pоссия Природные прототипы технических изобретений

Семена

Салат «Красное море» с перепелиными яйцами (диета Дюкана) Салат из крабовых палочек дюкан

Комнатные цветы

Карты таро. Карты таро по соннику

Удобрения

Запеканка картофельная с колбасой - любимые продукты в одном блюде, запеканка с картофеля с колбасой

Овощи

Способы и правила гадания на Рождество