Подземный Лондон: Водопровод и канализация. Лондонская система канализации — борьба за жизнь Сколько в лондоне канализационных люков
Из канализации Лондона достали гигантский «айсберг жира». Его содержимое - находка для ученых
Из лондонской канализации достали 130‐тонный фэтберг - так называют крупные массы жира и грязи, способные заблокировать систему коммуникаций. Ученые изучили его состав, чтобы лучше понять причины возникновения фэтбергов. Результаты оказались неожиданными.
В прошлом году коммунальные службы Лондона побили все известные рекорды, подняв из канализации на поверхность самый гигантский ком жира в истории. Весом 130 тонн и длиной 250 метров, он был длиннее Тауэрского моста и выше Биг-Бена.
Чудовищный «айсберг жира», прозванный фэтбергом, возник не за один день - он разрастался многие годы, постепенно перекрывая крупнейшие канализационные трубы. Еще немного, и засор бы привел к затоплению отдельных домов, а возможно, и целых улиц.
Рабочим пришлось три недели дробить фэтберг на части водяными струями под высоким давлением. Когда его «осколки» были извлечены из тоннелей, было решено переработать их на экологически чистое топливо. В таком куске жира достаточно ресурсов для создания 15 тысяч литров топлива, чего хватит на целый день работы автопарка на 350 автобусов.
Часть огромного кома пошла не на переработку, а послужила более высокой цели - анализ содержимого фэтберга позволил больше узнать о жизни Лондона, в том числе о ее сфере, обычно скрытой от чужих глаз. Только в одном из кусков глыбы жира ученые обнаружили целый букет опасных бактерий, а также 20 видов препаратов и наркотических веществ.
Самый жир
Заглянуть в недра подземного Лондона решилась команда ученых по заказу телеканала Channel 4, пишет веб-ресурс Quartz. Выяснилось, что исследованная масса подземного монстра почти на 90% состоит из кухонного жира и остатков оливкового масла, используемого в кулинарии. В Лондоне высокая плотность ресторанов с жирной кухней - сливаемые ими отходы и стали главной причиной появления фэтберга.
Кроме жира и масла в коме много влажных салфеток, подгузников и прочих изделий, которые люди все чаще выкидывают в канализацию, а не в мусор. Если туалетная бумага легко растворяется в воде, то «смываемые» гигиенические салфетки не разрушаются и прилипают к комьям жира, становясь своеобразным клеем кома отходов. Важным элементом адского варева являются гели и ароматические масла, стекающие из ванных сливов прямо в «пасть» фэтберга.
«Приправой» к этой ядреной смеси стал ряд запрещенных веществ. В коме были найдены следы кокаина, экстази, амфетаминов. Самые известные наркотики уступили в концентрации препаратам для набора мышечной массы и другими стероидами. Ими обычно пользуются нечистоплотные «качки», мечтающие поскорее увеличить объем мускулов.
Что-то из этих веществ было просто смыто, что-то не переварилось в человеческом желудке и только после этого попало «вниз». Кроме самих веществ, были обнаружены пластиковые пакетики от доз, иглы и шприцы.
Подобные находки позволяют лучше узнать лондонцев, отметил ведущий Channel 4 Рик Эдвардс.
Среди находок были и то, что опаснее наркотиков - фэтберг оказался питательной средой для ряда бактерий. В числе прочих, были обнаружены кишечная палочка, листерия и кампилобактер - основная причина развития диарейных и воспалительных заболеваний желудка.
Некоторые из бактерий мутировали и стали невосприимчивы к антибиотикам. Такие супербактерии крайне опасны для здоровья. Особой опасности подвергаются сотрудники коммунальных служб Лондона, чьи жизнь и здоровье зависит от соблюдения максимальной стерильности во время работ в канализационных тоннелях.
Великое зловоние
Окаменевшая многотонная масса фэтберга неслучайно возникла именно под Лондоном. Помимо огромного количества кулинарных заведений, ставших основным источником «строительного материала», британскую столицу отличает своеобразно устроенная центральная канализация, считающаяся одной из местных достопримечательностей.
Она возникла после катастрофы, вошедшей в историю Лондона как Великое зловоние. Жарким летом 1858 года над столицей огромной империи повисла невыносимая вонь. Ситуация усугублялась вспышками эпидемии холеры в бедных районах. Все, кто мог себе это позволить, бежали из города. Были эвакуированы даже суды и члены парламента.
Причиной Великого зловония было отсутствие нормальной канализации. В британской столице существовало 200 тысяч сточных ям, которые постоянно переполнялись, а их вонючее содержимое смешивалось с дождевой водой и стекало в Темзу. Рост числа фабрик с заводами и работа скотобоен добавляли отдельный поток отходов, отравлявший реку. Итогом стало страшное загрязнение главной водной артерии мегаполиса.
Через год после зловонного лета был создан Столичный совет работ. Усилиями его инженеров и сотрудников была заложена основа канализационной системы Лондона, которая действует до сих пор. Ее создание, по мнению историка викторианской эпохи Джона Доксета, спасло больше жизней, чем любой из политиков того времени. Резко упал уровень заболеваний холерой, стали чище воздух и городская вода. И все же, как и знаменитый лондонский метрополитен, канализация оказалась заложницей доступных на тот момент технических решений.
Запутанная сеть широких тоннелей оказалась идеальном местом для возникновения заторов. Если 130-тонная глыба жира все-таки рекордсмен, то меньшие комья бытовых отходов встречаются в канализации очень часто - их число достигает 80 тысяч в год. Чтобы управиться с ними, мэрия Лондона ежемесячно тратит около 700 тысяч фунтов стерлингов.
«Я разорвал несколько белых карточек на кусочки, намочил, чтобы они легко тонули, и в каждом месте, где параход причаливал, опускал их в воду. Вода была так мутна, что при погружении их на толщину пальца при ярком, солнечном дне они были совершенно неразличимы. Запах от реки был такой, что казалось, мы плывем по открытой канализации».
Спустя три года жарким летом канализация протекла в реку, направившись к центру города. После отлива берег Темзы был сплошь покрыт слоем фекалий, которые быстро разлагались на солнце, делая жизнь в городе невозможной из-за жуткого смрада.
Прикрывая нос платочками, пропитанными розовой водой, члены английского парламента, здание которого высится на берегу Темзы, в рекордный срок (всего за 18 дней) приняли указ и выделили деньги на строительство водопровода и новой канализации в Лондоне.
«Великий лондонский смрад» летом 1858 года наконец заставил правительство действовать, хотя и не был единственной причиной. Другая заключалась в предотвращении периодически вспыхивавших эпидемий холеры. В XIX веке холера по праву считалась самой страшной болезнью: распространялась она с быстротой молнии, унося тысячи жизней в считанные дни, при этом медики не знали, как помочь пациентам.
До середины века вспышки холеры связывали с плохим воздухом, пока в 1854 году английский врач Джон Сноу не пришел к выводу, что не смрад, а нечистоты, его вызывающие, – вот истинная причина болезни. Во время эпидемии холеры в Сохо (1854 год) Сноу составил карту улиц, чтобы выявить эпицентр инфекции. Из расспросов жителей стало ясно, что заболели те, кто брал воду из колонки, те же, кто пил пиво, остались здоровы.
Оказалось, что в этом месте сточные воды лондонской канализации просочились в городской водопровод. Джон Сноу распорядился снять рычаг с колонки, и эпидемия пошла на убыль. В том же году итальянский исследователь Филиппо Пачини опубликовал описание возбудителя холеры. О том, что причиной болезни является грибовидный живой организм, заявлял еще один английский врач – Уильям Бадд.
Если к этому добавить 400 000 тон сточных вод, ежедневно стекавших в Темзу (в год – 150 миллионов тонн), отходы многочисленных фабрик, расположенных на ее берегах, и смутные представления лондонцев всех слоев общества о санитарии и гигиене, становится понятным, почему город так часто страдал от эпидемии холеры.
Несмотря на доказательства, собранные Джоном Сноу и Уильямом Баддом, власти продолжали тянуть со строительством новой канализации в Лондоне вплоть до кризиса 1858 года. Архитектор Джозеф Базалгетти получил от правительства задание разработать проект и осуществить его на практике. Базалгетти справился с ним на отлично!
Он возвел пять основных перехватывающих систем, две – на юге реки и три – на севере.Огромные дренажные сооружения не позволяли канализации попасть в Темзу, а отводили ее к востоку от города, где во время отлива сточные воды стекали в море. Туннели протяженностью 82 мили обладали огромной для того времени пропускной способностью и были проложены намного глубже речного дна.
Во время строительства новой канализации в Лондоне Джозеф Базалгетти применил новаторский способ соединения кирпичей для укреплений береговой линии. Вместо обычного известкового раствора, который долго затвердевает, он использовал портландский цемент, затвердевающий даже под водой. Более того, он приказал смешивать его с гравием и грубым песком, по сути, применив для строительного раствора бетон.
Прокладывать новую канализацию в Лондоне начали в январе 1859 года, а закончили к 1870. Стоимость работ оценили в три миллиона фунтов, но колоссальные расходы себя оправдали: воздух в английской столице стал намного чище, эпидемии холеры прекратились, а качество работы викторианских строителей таково, что прочность стен и труб, несмотря на ежедневный поток ядовитых веществ, вызывают восхищение даже сегодня, 145 лет спустя.
«London Hydraulic Power Company» (LHPC)
Лондонская гидроэнергетическая компания была основана в 1871 г. и в течение столетия снабжала гидравлической энергией тяжелое подъемное оборудование, включая лифты, подъемные краны и механизмы противопожарных занавесов в театрах Вест-Энда. В период расцвета в 20-х годах трубопроводная сеть с давлением воды 42 кг/см2 покрывала Лондон от Лаймхауса (район доков) на востоке до Эрлс-Корта на западе. Удивительно, что она так долго продолжала существовать и после того, как основным источником энергии стало электричество. Когда в 1970-х годах, спустя столетие, LHPC наконец прекратила свою деятельность, после нее осталось подземное наследие в виде почти 320 км 12-дюймовых (30-сантиметровых) чугунных труб XIX в. Сеть была приобретена консорциумом с участием в том числе Ротшильдов, который с тех пор пытается найти трубопроводной системе новое применение. Как было сказано выше при упоминании Тауэр-сабвей (Tower Subway), часть системы для прокладки своих телефонных линий приобрела «Cable and Wireless Communications».
Гигантская водопроводная система
Практически вся водопроводная система Лондона подземная, а потому невидимая. Покажись она во всей своей красе на поверхности, она предстала бы перед нами шедевром инженерной мысли: выложенные кирпичом своды подземных озер (как в Патни-Хит) и последнее достижение компании «Thames Water» — 80-километровый туннель London Tunnel Ring Main на глубине 40 м, достаточно широкий, чтобы по нему можно было проехать на автомобиле. Такое почти случилось, когда в 1993 г. 10 велосипедистов участвовали в благотворительной велогонке, которая прошла на 2,5-километровом участке туннеля. Завершенная в 1996 г. кольцевая магистраль охватывает Лондон и обеспечивает водой около половины его территории. Через огромные стволы, способные вместить автобус, вода поступает из магистрали в местные распределительные сети. Ближайший к центру Лондона находится под островком безопасности в конце Парк-лейн (Park Lane), однако, находясь на поверхности, догадаться о его существовании невозможно.
Сети электроснабженияКак и в случае с водой, система энергоснабжения города скрыта от глаз. Особенно это касается небольших подстанций, каких по всей британской столице разбросано 12 тысяч. Подстанции, принимающие от более крупных преобразовательных станций ток с напряжением 6600 или 11 ООО вольт, понижают его напряжение до 240 или 405 вольт для подачи индивидуальным потребителям. Одна из новейших подстанций находится прямо под площадью Лестер (Leicester Square). Трехэтажная в глубину, она вмещает три больших трансформатора. Входом ей служит большой автоматический люк, встроенный в тротуар на юго-западном углу площади. Расположенные на площади театральные кассы одновременно выполняют функцию выхода вентиляционной шахты подстанции. Новый туннель длиной свыше 1,5 км проходит на глубине 20 м под площадью Гросвенор (Grosvenor Square), пересекает четыре линии метро и соединяет подземную подстанцию с наземной, расположенной на Дюк-стрит (Duke Street) в Мэйфейре. В 1993—1994 гг. компания «London Electricity» для улучшения энергоснабжения юго-западной части Лондона проложила новый 10-километровый туннель от Пимлико через Уондсуорт до Уимблдона.
Канализация
Эта последняя в нашем рассказе, но не по значению составляющая коммунального хозяйства британской столицы располагает обширной сетью подземных сооружений. В значительной степени продукт викторианской эпохи, система городской канализации действительно впечатляет как своими размерами, так и эффективностью. Ее основу составляют выложенные кирпичом широкие туннели, протянувшиеся с запада на восток по обе стороны Темзы. Эти магистральные туннели, построенные с присущим викторианской эпохе вниманием к дизайну и деталям, вбирают потоки нечистот, стекающие с севера и юга в направлении реки, и доставляют их на очистные сооружения, расположенные в восточной части Лондона (северная водоочистная станция находится в Бектоне, южная — в Пламстеде).
Очень простая, но безотказно функционирующая уже 140 лет система — детище инженера сэра Джозефа Базалгетга. Сначала высота туннелей составляет около 1,2 м, но по мере увеличения объема стоков их сечение постепенно увеличивается, достигая в восточной части города высоты 3,5 м. Очевидно, что в таком туннеле свободно пройдет человек, и люди действительно там появляются (те, чья работа состоит в ликвидации заторов и обслуживании сооружений), однако, к сожалению, туннели никогда не были доступны для публики. В отличие от парижской канализации, которую желающие могут осмотреть, в лондонской отсутствуют приподнятые мостки. Всякий сюда проникающий должен надеть болотные сапоги и собрать волю в кулак — находиться в смрадных подземельях небезопасно. Хотя сами коллекторы недоступны, вы, по крайней мере, можете посетить две величественные, похожие на соборы насосные станции: Abbey Mills с северной стороны реки и Crossness — с южной. Сегодня они работают на электричестве, но Crossness сохранила свои гигантские паровые двигатели, a Abbey Mills заслуживает осмотра благодаря великолепным металлическим конструкциям.
п ознакомится с интереснейшем рассказ о том, как создавались системы каналазиции в столице Великобритании,так же охватывающий и историю подачи питьевой воды населению.
В интерейснейшей заметке повествуется об предпосылках история системы водоснабжения и водоотведения города Лондона, начая с конца XVI столетия, когда в лондонской столицы еще действовали водовозы, цистерны, а многие жители пользовались водой из реки Темза...
При этом основной рассказ ведется конечно же о канализации Лондона, которая в одно время настолько загрязнила реку Темза, что ученый Марк Фарадей проплывая на пароходе по ней написал: "Река была настолька мутна и загрязнена....и от нее исходил такой зловонный запах, что казалось что мы плывем по открытой канализации..."
До жители Лондона использовали в качестве объектов водоснабжения колодцы, большие цистерны, а также непосредственно воды Темзы и ее притоков. Цистерны наполнялись водой каналов.
При этом богатые горожане могли за особую плату завести трубы в свои дома. Кроме того, многим воду доставляли водовозы, еще в 1496 году создавшие свою гильдию. В принципе, достаточно привычная картина для крупных городов того отрезка истории…
В 1582 году горожанин Питер Морис арендовал северный свод Лондонского моста и установил в нем водяное колесо, приводившее в движение насос, подававший воду в несколько кварталов. Эта конструкция прижилась надолго - до 1822 года. Два раза ее модернизировали, добавляя новые водяные колеса .
До начала XIX века нечистоты хоть, безусловно, попадали в Темзу, но в целом река с ними справлялась, растворяя и унося. Однако все изменилось в 1815 году, когда городские власти в свете расширения города и увеличения его населения приняли решение допустить сброс канализации (не централизованной, ее тогда еще не было, но отдельных труб) в реку.
Ситуация с санитарией быстро стала критической. Резкий рост численности жителей, а также увеличение числа лошадей без должного развития того, что сейчас называют инфраструктурой, приводил не только к дефициту «удобств» (нередко один туалет приходился на несколько домов), но и к постоянному переполнению выгребных ям (их тогда в городе насчитывалось уже более двухсот тысяч). Содержимое последних просто не успевали чистить, а иногда хозяева съемных домов просто экономили на этом.
Вскоре получили распространение привычные в нашу эпоху смывные туалеты, что лишь увеличило ежедневный объем сточных вод.
Канализация, перемешиваясь со стоками заводов и боен, подхватывая по дороге многочисленный мусор, уже открыто текла по дождевым канавам и любым низинам в Темзу. В ту самую реку, откуда до сих пор многие горожане брали воду, в том числе для питья и стирки. Через некоторое время разрешение на сброс нечистот в реку отменили, но ситуация уже вышла из под контроля.
Когда в середине века известный ученый Майкл Фарадей решил проехаться по Темзе на прогулочном пароходе, он был поражен, насколько загрязнена вода. Вот что он написал в газете «Таймс» 7 июля 1855 года: «Я разорвал несколько белых карточек на кусочки, намочил, чтобы они легко тонули, и в каждом месте, где пароход причаливал, опускал их в воду. Она была так мутна, что при погружении карточек на толщину пальца при ярком, солнечном дне они были совершенно неразличимы. Запах от реки был такой, что казалось, будто мы плывем по открытой канализации».
В некотором роде слова Фарадея стали пророческими, поскольку через три года после их публикации в «Таймс», канализация протекла в Темзу и с приливом направилась сначала вверх по реке к центру города, а затем с отливом потекла в сторону Гринвича. Жаркая погода усугубила ситуацию - вода Темзы и ее притоков начала бурно цвести. Запах от реки шел такой, что ужасал даже привыкшие к крепкому амбре носы простых жителей Лондона XIX века.
Освободившийся после отлива берег был весь покрыт разлагавшимися нечистотами. Дышать в городе стало совершенно нечем - зловоние самым пагубным образом дополнило плотный смог, и без того порождавший удушливые лондонские туманы. В английской литературе нередко можно встретить сравнение летних дней 1858 года с известной эпидемией чумы XIV столетия - Черной смертью, вкупе, правда, с холерой, завезенной из новых колоний. В историю этот кризис вошел под именем Великого смрада (The Great Stink). Лондонцы падали на улицах замертво, а больницы, переполненные пациентами, не могли спасти ослабленных изнурительной работой и плохим питанием людей, так как сами находились в пораженной области. Точное число жертв тех дней неизвестно и едва ли будет когда-нибудь установлено.
Смерть в бедных семьях тогда была обыденным делом: если верить статистике, в британских городах с населением свыше 100 тыс. человек средняя продолжительность жизни в начале эпохи правления королевы Виктории не превышала 29 лет.
Горький юмор того времени можно видеть на карикатуре выше, опубликованной в лондонской прессе в 1859 году.
Наряду с простыми горожанами страдали даже сильные мира того. Конечно, те, кто могли позволить себе покинуть Лондон, так и поступили. Показательнее всего, однако, бегство парламента из только что простроенного знаменитого здания на берегу Темзы в Хэмптон-корт, а судов - в Оксфорд.
Сначала, правда, с вонью в парламенте пытались бороться пропиткой всех штор хлором и дезинфектами. Однако вскоре автор проекта вентиляции здания написал спикеру, что в таких условиях он снимает с себя всякую ответственность за только что внедренную систему.
Спасаясь от запаха и поднося то и дело к носу платки с розовой водой, члены Палаты общин решили срочно выделить деньги на строительство новой канализации, а также водопровода. Ими был принят закон, обязывавший осуществить проект в кратчайшие сроки. В истории Англии это был, пожалуй, единственный случай, когда от решения до принятия закона прошло всего 18 дней.
В итоге сильные дожди, основательно промывшие Темзу и ее берега, сняли остроту проблемы, но даже самые недальновидные политики поняли, что откладывать со строительством канализации нельзя. К тому же в 1854 году лондонский врач Джон Сноу доказал, что холера, с 40-х годов XIX века буквально выкашивающая население крупных английских городов, напрямую связана с загрязнением воды, а вовсе не с мифическими миазмами воздуха, как было принято считать раньше. (Рассказывая о быте простой лондонской семьи конца викторианской эпохи, я уже упоминал, что долгое время пиво и эль употребляли практически вместо обычной питьевой воды из-за низкого качества последней. Впрочем, люди тогда думали не о бактериях, а о более заметных примесях. Джон Сноу же исследовал ареал заболеваний холерой в Сохо и быстро обнаружил, что источником заразы являлась питьевая колонка на перекрестке, воды которой были отравлены близкой утечкой из поврежденной канализационной трубы.) Впрочем, последнее открытие далеко не все восприняли всерьез, расплатой за что стали эпидемии, с перерывами продолжавшиеся до конца 1860-х годов.
В конце того же 1855 года был создан специальный совет, выбравший среди множества предложенных на конкурс схем проект собственного главного инженера - итальянского архитектора Джозефа Базалгетти (Joseph Bazalgette).
Он решил возвести пять основных перехватывающих систем, три — на левом (северном) берегу Темзы и две — на правом. Они должны были не допустить попадания стоков в реку и обеспечить их сброс в находящееся совсем недалеко от восточной окраины Лондона море. Перехватывающие коллекторы для удешевления строительства сооружали прямо в русле Темзы, предварительно отгородив его часть кессонами. Кроме экономии, это дало еще два позитивных эффекта.
Во-первых, образовались добротные каменные набережные, во-вторых, некоторое спрямление и сужение русла реки заставило воды Темзы бежать быстрее. Таким образом дно было неплохо прочищено от копившихся в нем веками нечистот. К слову, проект создавался не с «нуля», работать в этом направлении архитектор начала еще в 1853 году, «вдохновленный» очередной эпидемией холеры.
При устройстве кессонов вдоль береговых линий Базалгетти применял кирпичную кладку и был новатором в способе соединения кирпичей. Ранее они клались на известковый раствор. Однако он затвердевает очень медленно и не может наноситься на влажную поверхность. Поэтому архитектор решил применить портлендский цемент, изобретенный в 1824 году каменщиком из Йоркшира. Этот вид цемента использовался только для отделочных работ, но Базалгетти был убежден, что он прекрасно подойдет для строительства канализации, потому что затвердевает даже под водой. Инженер приказал каменщикам смешивать его с грубым песком, вместо привычного мелкого, и даже использовать для этих целей гравий. Иными словами, он применил бетон для строительного раствора, что, кстати, удешевило проект.
Гравий до сих пор виден в соединениях между кирпичами, и укрепляя время от времени берег реки, современные строители утверждают, что старую кладку разрушить очень сложно, в ней до сих пор не появились трещины. После того как стена была сложена и граница нового берега стала соответствовать задумке Базалгетти, выкачали воду и образовавшееся пространство заполнили колоссальным количеством земли, расширив тем самым набережную на значительном отрезке русла.
Впрочем, все эти работы бледнеют на фоне обустройства самих канализационных туннелей, которые не только пролегали глубже уровня дна реки, но и шли вдоль нее на протяжении 82 миль. Пропускная способность сооружения составляла сто миллионов галлонов в день! Можно только представить себе стойкость строителей, работавших при постоянной угрозе упасть с лестниц при укладке кирпичных стен, быть либо засыпанными землей, либо затопленными рекой, либо задавленными лошадьми в темном бескрайнем коридоре.
Это редкий рисунок, на котором показаны одновременно несколько важнейших примет Лондоне того времени - железная дорога (похоже, вокзал Чаринг-кросс), метро, водопровод и, конечно, канализация. Обращаю особое внимание на то, что тут можно видеть паровой локомотив, использовавшийся в подземке до ее электрификации.
На схеме видна система тоннелей, построенных согласно проекту Безалгетти. На всякий случай напомню, что Темза в районе Лондоне течет с запада на восток.
Большинство строительных работ проводилось под землей совершенно незаметно для населения, однако когда Базалгетти строил что-то наверху, то это было достойно внимания. Например, «Кросснесс» (Crossness) — станция с элегантными чугунными лестницами и четырьмя огромными паровыми двигателями. Или очень интересная с архитектурной и инженерной точек зрения станция «Абби Миллс» (Abbey Mills) с восемью паровыми двигателями, поднимавшими содержимое канализации на высоту 42 футов. К слову, обе упомянутые станции были недавно отреставрированы и открыты для желающих полюбоваться красотой производственного дизайна XIX века.
Содержимое канализации собиралось в огромных резервуарах к востоку от Лондона. К примеру, площадь резервуара, обслуживающего южную часть системы, достигала 6,5 акров при глубине 17 футов. Он вмещал в себя 27 миллионов галлонов стоков, которые ежедневно сбрасывались в море во время отлива. К слову, такой накопительно-пульсирующий принципе работы канализации позволил долгое время обходиться вообще без очистных сооружений, строительством которых озаботились уже только в XX веке.
Ключевые объекты лондонской канализационной системы были возведены в течение шести лет. В церемонии торжественного пуска 4 апреля 1865 года не погнушался принять участие принц Уэльский - будущий король Эдуард VII.
Полностью же проект был реализован к 1870 году, именно с тех пор Великий лондонский смрад и в самом деле стал
достоянием истории. Стоимость работы достигла совершенно фантастической суммы в три миллиона фунтов. Канализация подарила не только чистый воздух британской столице, но и показала всему миру, на что способен портлендский цемент, сразу после этого нашедший самое широкое применение в строительстве.
В 1999 году, то есть спустя 140 лет после начала возведения этого грандиозного сооружения, внутрь спустился Адам Харт-Дэвис, автор книги «Что викторианцы сделали для нас». По его словам, он был восхищен великолепным состоянием кирпичной кладки стен и крепостью труб, которые, несмотря на непрекращающийся поток нечистот, до сих пор стоят на удивление надежно. Однако здесь же можно вспомнить, что канализация все же не уберегла Лондон от холеры во второй половине 1860-х годов, когда отравленные стоками воды притока Темзы наполняли резервуары Восточной водной компании. Однако этот урок уже был усвоен, и принятые меры навсегда избавили британскую столицу от вспышек холеры.
На днях в канализации Лондона было найдено нечто отвратительное. Огромная масса слизи и гниющей органики закупорила значительный участок старинных викторианских туннелей, до сих пор выполняющих функцию канализации. Но откуда взялся этот мерзкий нарост в городе, славящемся своими подземельями?
Василий Макаров
Фатберг (англ. fatberg) - это плотные комья застывшей массы, состоящей из жира, прокладок, одноразовых салфеток, презервативов, туалетной бумаги и прочих бытовых предметов, которые люди продолжают смывать в канализацию каждый день, несмотря на многочисленные запреты. Подобные образования являются причиной большинства поломок и засоров любой старой (а часто и новой) канализационной городской системы. Огромные пробки из человеческих отходов полностью закупоривают трубы, которые в конечном итоге рвутся и расплескивают зловонные воды на улицы города. На днях сотрудники лондонских канализационных служб обнаружили в самом сердце города омерзительную колонну из слизи и гниющих предметов бытовой гигиены, которая полностью заблокировала значительный участок весьма просторных сточных каналов. Но откуда взялось это странное образование?
История лондонских канализаций
В викторианском Лондоне лишь площади и главные улицы были достаточно просторными: в остальном городе дома лепились друг к другу очень тесно, а нечистоты иногда сливали прямо на улицы
Город на Темзе никогда не был образцом чистоты и до XIX века заслуженно считался одним из самых грязных городов в Европе. Основным источником воды для горожан была, разумеется, река: еще в 1582 году было начато строительство водяного колеса, закачивающего воду из реки, а наиболее зажиточные лондонцы даже подводили к своим поместьям персональные водопроводные сооружения. К XIX веку городской водопровод стал общедоступным, и в домах появились сливные туалеты, канализационные стоки которых в конечном итоге попадали все в ту же Темзу. Поначалу река справлялась с отходами человеческой жизнедеятельности и растворяла в своих водах нечистоты, унося их подальше от города. Однако население Лондона продолжало расти, и очищать стоки и выгребные ямы становилось все труднее. Власти решили проблему просто - направили абсолютно все канализационные выходы прямо в Темзу. Было бы разумно сделать их намного ниже по течению реки, но слив был открыт в черте города!
Разумеется, после этого воды реки помутнели всего за несколько месяцев. Брать из нее воду и использовать ее для бытовых нужд становилось все труднее: река стала такой грязной, что буквально источала зловонные миазмы. Летом 1855 года Темза вышла из берегов, после спада воды оставив на суше огромное количество полуразложившихся нечистот. Исторически период после этого носит название «Великого смрада »: такой уровень загрязнения спровоцировал вспышку тифа и холеры, и начался массовый мор. Город опустел.
Начало прекрасной эпохи
По лондонским коллекторам бежит самая настоящая подземная река, которую горожане называют Флит
В конце года, когда ливневые дожди очистили берега, а эпидемия постепенно сошла на нет, итальянский архитектор Джозеф Базальгетти выиграл конкурс на строительство новой, улучшенной канализационной системы. С помощью пяти основных перехватывающих коллекторов (три на левом берегу реки и две на правом) он решил сразу несколько проблем. Во‑первых, теперь нечистоты попадали в реку намного ниже по течению, и вода в черте города стала намного чище. Во‑вторых, поскольку отводные системы для экономии времени и денег сооружали прямо в русле Темзы, отгородив его часть кессонами, в городе появились добротные каменные набережные, да и течение заметно ускорилась. Кстати, именно тогда была использована революционная для своего времени система укладки кирпичей на цементный раствор - до этого их клали на известку, которая, как известно, плохо переносит влагу. Цементная масса, придуманная в Йоркшире еще в 1824 году, смешивалась с песком и крупной галькой - получался своего рода бетон. До сих пор старая кладка практически не дает трещин, и дробить ее тяжело даже с помощью современных отбойных молотков.
Без канализации не было бы и знаменитых набережных, с которых по вечерам туристы и местные жители любуются на черные воды Темзы
Голливудские кинокартины часто любят демонстрировать канализацию как систему обширных светлых туннелей , выложенных кирпичом и наполненных лишь слегка мутноватой водой. Разумеется, настоящие канализационные коллекторы куда менее живописны, однако именно лондонская система подземных каналов наиболее близко подошла к этому эталону и до сих пор считается одним из самых красивых подземных сооружений мира. Даже сейчас эти постройки 150-летней давности исправно выполняют свою работу: два туннеля собирают воды и отправляют их к основным очистительным станциям в Бектоне и Пламстеде. Местами, из-за увеличения количества воды, диаметр туннелей достигает 3,5 метров - такой системе не страшно никакое наводнение.
Наши дни
Фатберг во всем своем великолепии
Увы, за полтора века канализация достигла пика своей эффективности и все хуже справляется с возложенными на нее задачами. В 2013 году сотрудники очистительной службы обнаружили в Кингстоне огромный фатберг - 12 с лишним тонн жира и слизи, покрывающих гниющее органо-синтетическое месиво. Но даже эта находка меркнет в сравнении с тем, что было найдено на днях в Уайтчепеле: в канализации выросла настоящая колонна из смрадных отходов, вес которой составил порядка 130 тонн ! В настоящее время она блокирует участок викторианской канализации длиной в 250 метров, то есть территорию в два раза длиннее футбольного поля. Это самый большой в истории фатберг, на уборку которого брошены все силы городских коммунальных служб. По словам Мэтта Риммера, главы компании Thames Water, колонна «твердая как бетон» и для ее уничтожения используются промышленные водометы. В день команда из 8 рабочих удаляет по 20−30 тонн материала, который потом транспортируется на станцию переработки в Стратфорде.
Каждый месяц Thames Water тратит около 1 миллиона фунтов стерлингов (1 328 000 долларов ), вычищая подобные засоры в лондонских канализациях. Компания запустила информационную кампанию Bin it-Don’t Block It, предупреждая о том, что некоторые предметы личной гигиены нельзя выбрасывать в туалет. Возможно, некоторым легкомысленным гражданам пошло бы на пользу хотя бы разок заглянуть в лондонские подземелья и осознать всю серьезность своего поведения.