Художественное своеобразие поэзии С. Художественные особенности поэзии С
“Тихо льётся с клёнов медь густая, отзвенели жаворонки всласть…”, - что это? Музыка? Стихи? Песня?
Да, я слышу в этих трогательно нежных словах и мелодию осени, и плавный, в тон музыке, ритм стиха, и мотив грустной песни о чём-то уходящем…
Видите, одна строка рождает столько чувств, раздумий, а сколько образов возникает в мыслях!
Это приятно, как-то тревожно и умиротворённо вторгается в мир человека. Это – есенинское: его мир, его чувства, его настроение. Что может быть интереснее, загадочнее, к чему так может потянуться пытливая человеческая душа, как ни к поэзии талантливо одарённого поэта?!
Мне хочется рассказать о языке Есенина. Я люблю Есенина за то, что подарил он миру свою звонкую чистую лиру, воспев в своих стихах человеческое, привязанность к родимому дому, к родной земле с запахами свежескошенного сена, с запахами душистых от знойного дня вечерних закатов.
Люблю его за “звонкие, голосистые” стихи, по словам Блока. Сама я бы сказала о его стихах, что они голубые и какие-то незащищённые, по-детски порой наивные, нежные, искренние. Они заставляют трепетно биться сердце, “ощущать” любовь к своей маленькой родине, к тому месту, где ты родился, где памятно всё: дом с сосновым крыльцом, колодец с чистой родниковой водой, белые берёзы, посаженные в день твоего рождения – всё это воспето рязанским пареньком и входит в мир души навечно, пока бьётся сердце:
Синий май, заревая теплынь.
Не прозвякнет кольцо у калитки…
Не о сегодняшнем ли майском дне, не о моём ли доме, где у крыльца “черёмуха в белой накидке” писал Сергей Александрович восемьдесят с лишним лет назад? Цветёт сейчас черёмуха, ажурно заглядывая в окно, вея сладким тонким ароматом…
О Есенине хочется говорить именно весной, потому что его поэзия – весенняя, обновляющая человека, и такая понятная:
Там, где капустные грядки
Красной зарёй поливает восток,
Кленёночек маленький матке
Зелёное вымя сосёт.
Разве это не о человеческом, не об извечном материнстве, не о вечности бытия?..
Это и будет моё вступление, объясняющее любовь к поэту “золотой бревенчатой избы”, по-моему, эта тема занимает видное место в его творчестве и жизни.
А теперь поговорим о своеобразии его языка в поэзии.
Своеобразие языка его поэзии (по мнению М.М.Бахтина, прочитавшего лекцию в 1927 году о творчестве С.Есенина), является соединение народного с литературным. Здесь он приближается к стихам Блока, посвящённым Родине. Отличает его от Блока наличие более областного, крестьянского элемента: “Утром, в ржаном закуте…”.
Слова Есенина в поэзии, в контексте преображаются. Это достигается характером его метафоры. Метафора Есенина близка к блоковской. Она предметная, стремится выдвинуть предмет:
Тихо в чаще можжевеля по обрыву,
Осень – рыжая кобыла – чешет гриву…
От такой метафоры предмет – осень выступает выпукло, образно, даже осязаемо.
Но вместе с тем Есенин добивается громадной “вживаемости” своей поэзии в сознание читателя через такой приём, как сближение “низких” предметов с “высокими”. Никаких инстанций между ними нет. Низкие предметы он берёт без самого низкого оттенка, а предметы высокие берёт в том стиле, где не выступает их высокая сторона.”В символе более высоком даётся его преломление в предмете, а низкий изымается из прозаического контекста, возводится выше своего обычного ранга.
В хате нет всего того, что делает её низкой, нет пауков, тараканов; солнце же даётся не само по себе – величавое светило – а проникшее в избу или отражённое в луже. Здесь разница с Блоком, у которого высокое ещё выше, а низкое ещё ниже”.
У Есенина равнодостойность, содружество предметов, а не резкий мезальянс: “Покатились глаза собачьи золотыми звёздами в снег”.
Прозаическое - собачьи глаза и космически высокое – золотые звёзды – равноправно соседствуют и взаимопроникают.
Или: “Показался ей месяц над хатой одним из её щенков ”.
С языком связана и ритмика. В одном случае она лёгкая, в другом высокая. Одно слово легко скользит, другое тяжело, медленно плетётся вперёд:
“Принимаю – приди и явись,
Всё явись, в чём есть боль и отрада…
Мир тебе, отшумевшая жизнь,
Мир тебе, голубая прохлада”.
Эти мысли, облечённые в метафору и эпитеты, - щемящая умиротворённость – тяжеловато “ползут” по строчкам и так же тяжело “заползают” в душу, наполняя её тревогой, напоминая о бренности жизни.
Тот, кто видел хоть однажды
Этот край и эту гладь,
Тот почти берёзке каждой
Ножку рад поцеловать.
Стихи идут легко, а единственная метафора обогащает строфу, наполняет её богатым смыслом: усиливается патриотическое чувство, через интимное – патриотическое.
Что и говорить…Есенин – это ведь и широкое поле во все глаза, это и тёмная кромка леса у горизонта, по краю того поля, это – тонкий молодой месяц над тёмной кромкой того леса…И конечно же, “дальний плач тальянки, голос одинокий – и такой родимый, и такой далёкий”.
Эпитеты, они тоже чисто есенинские, оценочные, символы-эпитеты (голос одинокий), согретые его теплом, несущие в себе эмоциональное начало автора.
Главной темой поэзии Есенина является тема деревни, в центре которой стоит изба и избяная жизнь, космически “высокие” ценности воплощаются в образе избяной линии, переводятся на избяной язык, надо всем доминируют сложные и тонкие отношения между вещами избы, например, с образом печи. И у Клюева, например, современника Есенина, избяной мир. Но если у Клюева в печи дан символ мирового космического целого, избяной религии, имеющей мифологическое значение, то у Есенина преобладают лирические тона. Поэтому его поэзия интимна и человечна.
Пахнет рыхлыми драчёнами,
У порога в дёжке квас.
Над печурками точёными
Тараканы лезут в паз.
Во втором периоде творчества преобладает городская тема. Мастерство поэта стало выше. Он научился в глубоко личном отражать общее социальное явление: уход старой России, которую он любил. Это сказалось в языке. Появилось много символов, какой-то даже “неразберихи”, цыганщины в языке, символическое углубление.
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
Вслушайтесь в мелодию следующих строк:
Несказанное, синее, нежное.
Синее – синий – любимый цвет Есенина – и ещё голубой. Эти цвета-символы усиливают ощущение необъятности голубых просторов России (“синь, упавшая в реку”, “ на небесном синем блюде”, “летний вечер голубой”, “заметался пожар голубой”).
Эпитеты, сравнения, метафоры в лирике Есенина существуют не сами по себе, а чтобы полнее раскрыть мысль, содержание. Реальность, конкретность, осязаемость характерны для образного строя языка поэта. Стремление к овеществлению образа – один из важных моментов своеобразия его стиля.
Вспомним есенинский месяц. Он резвится в поле: “ягнёночек кудрявый – месяц гуляет в голубой траве”, радуется скорому приходу зимы: “рыжий месяц жеребёнком запрягался в наши сани”, купается в реке: “а месяц будет плыть и плыть, роняя вёсла по озёрам”.
Есенин часто прибегает к приёму олицетворения: “вербы – плачут”, “тополя – шепчут”, “туча кружево в роще связала”, “пригорюнились девушки-ели”, “плачет метель, как цыганская скрипка”.
В его поэзии нас покоряет удивительная гармония чувства и слова, мысли и образа. “Это моя особенность, и поэтому у меня можно учиться так же, как я могу учиться чему-нибудь другому у других”, - говорил Есенин.
Вот пример дивного соединения чувства со словом. Когда я читаю эти строки, меня охватывает какая-то обволакивающая чистота, что-то шепчущее, трепетное разливается везде, и создаётся это, по-моему, необычностью соседствующих рядом слов, эпитетов:
Свищет ветер, серебряный ветер, в шёлковом шелесте снежного шума.
Эти строки меня волнуют, как волнует одна строка из тургеневского романса “В дороге”. Вот она.
“Слушая говор колёс неустанных, глядя задумчиво в небо широкое”. Небо не высокое, не далёкое, а широкое. Как это ёмко, необычно и очень поэтично, а значит и влечёт к размышлению, порождает образные видения.
Всё есть в словаре Есенина: и фольклорные, и библейские выражения, и просторечия: “старый кот к махотке крадётся”, и вульгарно-бранные выражения, стилистически сниженные выражения, характерные для цикла “Москва кабацкая” - не буду приводить примеры – этот цикл не к душе, он вызывает во мне щемящее чувство, боль за человека. Есенин здесь очень молод, и я представляю, как обидно ему за самого себя, что “годы молодые с забубенной славой отравил он…горькою отравой”, что “были синие глаза, а теперь поблёкли”.
Нельзя не сказать и о фразеологии в поэзии Есенина. Особенно она широко используется в воспевании Руси советской:
Я буду воспевать всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким Русь.
Чтобы выразить деревенский уклад, образ матери поэт употребляет просторечно-бытовые фразеологизмы. Эти обороты выполняют оценочно-характеристическую функцию:
Теперь сплошная грусть,
Живём мы, как во тьме
,
У нас нет лошади.
Но если б был ты в доме,
То было б всё”.
У Есенина много фразеологических единиц в “Песнях” его. В них много устойчивых штампов, принадлежащих к сугубо эпистолярному жанру. Они придают всему повествованию подлинное звучание письма: “И вот теперь я сообщить вам мчусь , каков я был, и что со мною сталось!”
“Письма” вбирают в себя и разговорно-бытовую фразеологию, с помощью которой поэт делится своими огорчениями, сокровенными думами и радость вновь обретённого счастья:
Не такой уж горький
я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.
Почему так нравятся многим стихи Есенина? За открытость, за использование фольклорных вкраплений в повествование, за откровение, необычность метафор и эпитетов, сравнений, фразеологии, так украшающей его поэзию, делающей её неповторимой:
Мать честная! И как же схожи!
Снова выплыла боль души.
К своеобразию художественного мастерства поэта можно отнести и историко-революционную тему с гражданским пафосом; обращение Есенина к традициям Пушкина.
О нём можно говорить бесконечно, а вывод таков, что своим удивительным по художественной выразительности, ёмким, пластичным языком передал нам поэт своё мироощущение, великую любовь к Родине.
Где можно использовать этот материал? Конечно же, на уроках литературы в 11 классе, только слишком мало часов отводится на творчество С.А.Есенина, поэтому можно использовать этот материал и во внеклассной работе.
Литература
Особенности художественного стиля.
Большое место в творчестве Есенина занимают эпитеты, сравнения, повторы, метафоры. Они используются как средство живописи, передают многообразие оттенков природы, богатство ее красок, внешние портретные черты героев ("черемуха душистая", "рыжий месяц жеребенком запрягался в наши сани", "во мгле сырой месяц, словно желтый ворон... вьется над землей"). Немаловажную роль в поэзии Есенина, как и в народных песнях, играют повторы. Они используются для передачи душевного состояния человека, для создания ритмического рисунка. Есенин употребляет повторы с перестановкой слов:
С моей душой стряслась беда,
С душой моей стряслась беда.
Поэзия Есенина насыщена обращениями, часто это обращения к природе:
Милые березовые чащи!
Используя стилистические особенности народной лирики, Есенин как бы пропускает их через литературные традиции и через свое поэтическое мироощущение.[ Лазарев В. Долгая память. // Поэзия российских деревень, М., 1982, с. 6, /140/.
В своей книге “Некрополь” Ф. Ходасевич утверждал, что красота родных рязанских раздолий и русского слова, песни матери и сказки бабушки, Библия деда и духовные стихи странников, деревенская улица и земская школа, лирика Кольцова и Лермонтова, частушки и книги - все эти, порой крайне противоречивые, влияния способствовали раннему поэтическому пробуждению Есенина, которого мать-природа столь щедро наделила драгоценным даром песенного слова. [ В.Ф. Ходасевич. Некрополь: Воспоминания.- М.: Советский писатель, 1991.- 192с.]
Чаще всего он писал о деревенской природе, которая всегда выглядела у него простой и незамысловатой. Это происходило потому, что эпитеты, сравнения, метафоры Есенин находил в народной речи:
За ровной гладью вздрогнувшее небо
Выводит облако из стойла под уздцы.
Воробушки игривые,
Как детки сиротливые.
Так же как и для народа, для Есенина характерно одушевление природы, приписывание ей человеческих чувств, т. е. приём олицетворения:
Клен ты мой опавший,
клен заледенелый,
Что стоишь, нагнувшись,
под метелью белой?
Или что увидел?
Или что услышал?
Словно за деревню
погулять ты вышел.
Настроения и чувства Есенина, как и народа, созвучны природе, поэт ищет у нее спасения и успокоения. Природа сопоставляется с переживаниями человека:
Не нашлось мое колечко.
Я пошел с тоски на луг.
Мне вдогон смеялась речка:
«У милашки новый друг».
Е. С. Роговер высказывал мнение, что есенинская поэзия зрелых лет также обращена к прекрасному. Поэт умеет находить в природе, человеке, истории и современности по-настоящему красивое, самобытное, чарующее своей поэтичностью и неповторимостью. При этом он может так сопрягать эти разные начала бытия, что они взаимопроникают друг в друга. Поэтому Есенин природу опять же очеловечивает, а личность уподобляет образа родного ландшафта, ценя естественное начало в человеке и высоко ставя его природосообразные поступки. Эти же свойства он ценит и в себе[ Роговер Е. С. Русская литература ХХ века: Учебное пособие. - 2-е издание.- СПб. 2004.- 194с.]:
Сердцем я всё такой же,
Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
…………………………………………………………………..
… Башка моя, словно август,
Льётся бурливых волос вином.
……………………………………………………………………
… В сердце ландыши вспыхнувших сил.
…………………………………………………………………….
… Тот старый клён головой на меня похож.
Нередко нас поражает способность Есенина переживать очарование прекрасным, проявить себя, говоря словами лесковского Флягина, как “красоты любитель”. Есть у него стихотворение, которое можно образно назвать лесковским. Это стихотворение “Не жалею, не зову, не плачу…”.
Стихотворение строится как монолог человека, подводящего итог своей многотрудной, но яркой, полной событиями жизни. Лирический герой, как лесковский странник, исходил нескончаемые дороги Отчизны, влекомый “духом бродяжьим”, испытывающий особое очарование тишиной и грустно переживающий ныне своё увядание. С восторгом лирический герой говорит о “о стране берёзового ситца”; ощущает, как “тихо льётся с клёнов листьев медь”; кажется ему, будто он вновь
… весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Невольно вспоминается лесковский Ахилла Десницын, тоже впервые появляющийся на страницах романной хроники “Соборяне” на красном коне, облитом радужными лучами восходящего солнца. Прежняя игра недюженных сил, заразительная восторженность и беспредельная широта души ощущаются в неожиданном восклицании, вырвавшемся из груди есенинского лирического героя:
Дух бродяжий! Ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Но монолог-воспоминание этого скитальца произнесён и эстетически оформлен как элегия. И оттого в первой и последней строфах звучит родственный грустный мотив увяданья природы и человека:
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Чуткий к эстетическому богатству сущего, Есенин “расцвечивает” явления окружающего мира: “Покраснела рябина, / Посинела вода”; “Лебединое пенье / Нежит радугу глаз…”. Но эти краски он не придумывает, а подсматривает в родной природе. При этом он тяготеет к чистым, свежим, интенсивным, звенящим тонам. Самым распространённым цветом в лирике Есенина оказывается синий, далее голубой. Эти краски в своей совокупности передают цветовое богатство действительности.
В истории развития национального литературного языка в XX веке роль Есенина как новатора была неоспоримой. Русский классик, выходец из крестьянства, продолжая великое дело Пушкина, Гоголя, Толстого, еще далее в поэзии «раздвинул границы» народного языка. Образно-речевое начало в Есенине, его орнаментальный стиль, «чувство Родины» определили суть его творчества. Открытия, которые произошли в литературном языке в XX веке, непосредственно связаны с новаторскими достижениями Есенина. Это особенно ярко проявилось в его стиле.
Впитав в себя традиции народной культуры, он передал этот опыт, развив и обогатив его, новым поколениям. Лирика Есенина, по его собственным словам, «жива одной большой любовью — любовью к родине» и воспитывает самые чистые, высокие нравственные и патриотические чувства. Сокровенное и всепоглощающее «чувство Родины» с первых шагов творческого пути Сергея Есенина определило для него отношение к миру, человеку и литературе. формах. Система ценностей в поэзии С. Есенина едина и неделима, все ее компоненты связаны между собой и, взаимодействуя, образуют единую, целостную картину лирического произведения.
Для передачи состояния души лирического героя, его характера, описания картин природы «Родины любимой», а также для передачи своих чувств и мыслей поэт использует изобразительные, выразительные, эстетические возможности художественного стиля. Первый сборник стихов есенина вышел, когда поэту... было всего 20 лет. В ранних стихах С. Есенина мы встречаем много таких зарисовок, которые можно назвать маленькими лирическими этюдами или картинами деревенской жизни. Сила Есенинской лирики заключается в том, что в ней чувство любви к Родине выражается не отвлеченно и риторично, а конкретно, в зримых образах, в картинах родной природы. Часто пейзаж не вдохновляет. Поэт с болью восклицает:
Край ты мой заброшенный, Край ты мой, пустырь. Но Есенин видел не только печальный пейзаж, безрадостные картины; он видел Родину и другой: в радостном весеннем убранстве, с пахучими цветами и травами, с бездонной синевой небес. Уже в ранних стихах Есенина звучат признания в любви к России. Так, одно из наиболее известных его произведений — «Гой ты, Русь моя родная…».Одним из наиболее ранних стилистических приемов Есенина было написание стихов языком, тяготевшим к древнерусской речи (например, «Песнь о Евпатии Коловрате»). Поэт использует для построения образов древнерусские названия, он использует как изобразительное средство такие древние слова Еще одна группа стилистических приемов Есенина связана с установкой на романинтизацию деревенского бытия и со стремлением выразить красоту сильного лирического чувствования (например, чувства восхищения природой, влюбленности в женщину, любви к человеку, к жизни), красоты бытия вообще.
Поэзия Есенина действительно необычайно образна. Для нас: светит луна, и свет ее падает на крышу деревенской избы. Для Есенина: «Чистит месяц в соломенной крыше обоймленные синью рога». Какие только воплощения и перевоплощения ни происходят в его стихах! Луна превращается в кудрявого ягненка, в желтого ворона, медведя, жеребенка, пастушеский рожок, лошадиную морду и т. д. и т. п.
Один из исследователей подсчитал: «Есенин дал русской поэзии свыше полусотни незабываемых образов месяца-луны, ни разу не обмолвившись эпитетом». Он же назвал есенинский образ «сказочным оборотнем». Однако оригинальность Есенина не просто в густой метафоричности и даже не в неожиданности фигуральных определений мысли, тем более что многие из этих необыкновенных «имажей» на самом деле были заимствованы или могли быть заимствованы поэтом из книги А. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» или из сборника Д. Садовникова «Загадки русского народа». Однако как бы хорошо мы ни знали, что образ, к примеру, краюхи-луны изобретен не Есениным, он все равно будет казаться рожденным на наших глазах и притом - невольно, именно так, как сказано поэтом: «И невольно в море хлеба рвется образ с языка: отелившееся небо лижет красного телка».
Сам Есенин разделил свои образы на три группы и так разъяснил этот разделительный принцип (в «Ключах Марии»):
* заставочный, или «уподобление одного предмета другому».
* Например - солнце это и колесо, и телец, и белка.
Корабельный, т. е. струящийся, развернутый, плывущий троп. По-есенинскому, как всегда, необычному, крайне индивидуальному определению, это есть «уловление в каком-нибудь предмете, явлении или существе струения, где заставочный образ плывет, как ладья по воде».
Третий вид образа, самый сложный и самый, как выражался Есенин, «значный» - «ангелический», т. е. «пробитие из данной заставки или корабельного образа какого-нибудь окна». Момент очень важный, и, разъясняя его, Есенин бывал особенно настойчив. И Блоку говорил, что поэт должен «не присасываться как налим к отражению луны на льду, иначе луна убежит на небо», а «выплеснуться до луны». Та же мысль в’письме к Р. В. Иванову-Разумнику: «Слово… не золотится, а проклевывается из сердца самого себя птенцом».
От того, какой тип образа - заставочный или корабельный положен краеугольным камнем в стихотворении, зависит его композиционное устройство. Если фигуральность - локальна, «заставочная, если ее длины и «ухватистой силы» хватает лишь на одну строку или четверостишие, то стихотворение принимает вид стансов. Когда образ движется да еще и объединяет своим движением несколько стихотворений, его конечный «лик» (результат множества превращений и преображений) может стать невнятным, а стихотворение, вырванное из цикла, слишком уж загадочным.
Есенин писал в «Ключах Марии»:
* «В нашем языке есть много слов, которые как «семь коров тощих пожрали семь коров тучных, они запирают в себе целый ряд других слов, выражая собой иногда весьма длинное и сложное определение мысли. Например, слово умение (умеет) запрягло в себе ум, имеет и еще несколько слов, опущенных в воздух, выражающих свое отношение к понятию в очаге этого слова. Этим особенно блещут в нашей грамматике глагольные положения, которым посвящено целое правило спряжения, вытекающее из понятия «запрягать, то есть надевать сбрую слов какой-нибудь мысли на одно слово, которое может служить так же, как лошадь в упряжи, духу, отправляющемуся в путешествие по стране представления. На этом же пожирании тощими словами тучных построена вся наша образность, слагая два противоположных явления через сходственность в движении, она родила метафору:
* Луна - заяц,
* Звезды - заячьи следы».
Способ есенинского живописного соображения, когда он говорит не стихами, а прозой, столь резко индивидуален, что его нестихотворная речь вполне может показаться «косноязычной». По всей вероятности, по этой причине «Ключи Марии» и не пользуются особым доверием ни у читателей, ни у исследователей. И родилось это предубеждение не сегодня. Друг Есенина журналист Г. Устинов вспоминает, что однажды в редакции центральной «Правды» между Есениным и Устиновым, с одной стороны, и Пик. Ив. Бухариным, с другой, завязался спор - спорили о «Ключах Марии». Бухарин, расхохотавшись, как школьник, объявил, что у автора «вывихнуты мозги»: «Ваша метафизика не нова, это мальчишеская теория, путаница, чепуха. Надо посерьезнее заняться Марксом».
Присутствовавший при этом инциденте В. В. Осинский отнесся к великому «путанику» более снисходительно, согласившись, что нескладная и косноязычная «чепуха», при всей своей ненаучности, допустима все-таки как поэтическая теория - не для «серьезных людей», конечно, а для поэтов.
Действительно, в научном отношении «Ключи Марии» несостоятельны. Однако не почувствовав, что у вроде бы запутанной теории тот же родовой очаг, что и у поэзии Есенина, не поняв, что без этой подорожной те, кто вздумает отправиться в путешествие по стране есенинских представлений, никогда не доедут до цели - заплутаются сразу же, по пересечении пограничной полосы. А может быть, вообще не разглядят в уникальной стране ничего уникального, ничего не увидят, кроме растиражированных беллетристами от поэзии резеды да березок! Ведь каждый есенинский образ, любая его фигуральность заключают в себе сложное определение далеко не простой мысли. Это во-первых. Во-вторых, над каждым движением этой согласованности парит целый рой опущенных в воздух подробностей и оттенков ее корабельного струения…
Они-то и восполняют объем: вне «тучного» контекста и слово, и образ, и стихотворение в целом «тощеет» - становится беднее и смыслом, и выразительностью… Для того чтобы, допустим, расслышать сказанное, точнее, недосказанное в одном из самых популярных стихотворений Есенина «Не жалею, не зову, не плачу…», необходимо помнить, что на яблоню, и цветущую, и плодоносящую, поэт глядит как бы «двойным зрением»; это и реальное дерево, может быть, то самое - «под родимым окном», и образ души:
* Хорошо под осеннюю свежесть
* Душу-яблоню ветром стряхать…
В этих написанных в начале 1919 года стихах осенняя яблоня видится поэту не увядающей, безлиственной, а увенчанной плодами. Обилием творящего дара герой и любуется. Совсем иным чувством освещен тот же образ в стихотворении 1922 года:
* Не жалею, не зову, не плачу…
* Все пройдет, как с белых яблонь дым.
* Увяданья золотом охваченный
Сергей Александрович Есенин занимает особое место в русской литературе. Нет человека в России, который не знал бы строки «Белая береза под моим окном», «Гой ты, Русь, моя родная». Творчество Сергея Александровича проникнуто чувствами любви к Родине, природе, деревне и т. д. Певучие мотивы лирики, легкость рифмы делают стихотворения Есенина быстрыми для запоминания.
Особенность лирики Есенина в описании природы, Родины – отсылка к устному народному творчеству. Множество образов, жанров использовал поэт в произведениях. Например, в произведении «Гой ты, Русь, моя родная» слышны мотивы русской народной песни. Почти вся деревенская лирика Есенина построена на основе бытовых песен, частушек и т. д. Часто описывал в своих стихотворениях разные обряды русского человека. Например, в стихотворении «Матушка в купальницу по лесу ходила» описан день на Ивана Купала.
Самой главной особенностью лирики Есенина является, конечно, обилие изобразительно-выразительных средств. Они создают особую лиричность, образность. Самый излюбленный поэтом прием – олицетворение природы. В стихотворении «Береза» заря лениво обходит природу. Читая стихотворение «Зеленая прическа», мы понимаем, что Есенин описывает природу как юную девушку. Автор часто ассоциирует себя с природой. Например, в стихотворении «Заметался пожар голубой» Есенин говорит, что он, как запущенный сад.
Насыщенна лирика Есенина и необычными метафорами, эпитетами, сравнениями. Отдельное место в лирике занимают «цветные» эпитеты. Есенин любил описывать красочность природы: месяц голубой, береза белая. Часто осенняя природа у поэта покрывается золотом: «листва золотая», «золотая роща». Удивительны метафоры в описании природы: «морда месяца», «дым половодья», «косы-ветви». Сергей Александрович сравнивает Родину с любимой матерью, ассоциирует Русь с родным человеком.
Безусловно, ещё одной особенностью лирики Есенина является чувственное восприятие любви. Безрассудно, полностью отдавался поэт этому чувству. Любовь всегда страстная, пылкая: «зацелую допьяна, изомну, как цвет». Женщина часто ассоциируется с природой: «на закат ты розовый похожа». Только в сборнике «Москва кабацкая» Есенин обращается к женщине пренебрежительно, но в то же время и преклоняется перед ней.
Вся лирика Есенина представляет собой тонкое, чувственное восприятие мира. Стихотворения легкие, лиричные, но в них заключено множество приемов. Автор проповедует идеи доброты, любви, гуманизма.