Салтыков-Щедрин: История одного города: О корени происхождения глуповцев. Анализ главы «О корени происхождения глуповцев» (по роману М.Е
Данная повесть - «подлинная» летопись города Глупова, «Глуповский Летописец», обнимающая период времени с 1731 по 1825 г., которую «преемственно слагали» четыре глуповских архивариуса. В главе «От издателя» автор особенно настаивает на подлинности «Летописца» и предлагает читателю «уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах».
«Летописец» открывается «Обращением к читателю от последнего архивариуса-летописца». Архивариус видит задачу летописца в том, чтобы «быть изобразителем» «трогательного соответствия» - власти, «в меру дерзающей», и народа, «в меру благодарящего». История, таким образом, представляет собой историю правления различных градоначальников.
Сначала приводится глава доисторическая «О корени происхождения глуповцев», где повествуется о том, как древний народ головотяпов победил соседние племена моржеедов, лукоедов, кособрюхих и т. д. Но, не зная, что делать, чтобы был порядок, головотяпы пошли искать себе князя. Не к одному князю обращались они, но даже самые глупые князья не хотели «володеть глупыми» и, поучив жезлом, отпускали их с честию. Тогда призвали головотяпы вора-новотора, который помог им найти князя. Князь «володеть» ими согласился, но жить к ним не пошел, послав вместо себя вора-новотора. Самих же головотяпов назвал князь «глуповцами», отсюда и пошло название города.
Глуповцы были народом покорным, но новотору нужны были бунты, чтобы их усмирять. Но вскоре он до того проворовался, что князь «послал неверному рабу петлю». Но новотор «и тут увернулся: […] не выждав петли, зарезался огурцом».
Присылал князь и ещё правителей - одоевца, орловца, калязинца, - но все они оказались сущие воры. Тогда князь «…прибых собственною персоною в Глупов и возопи: „Запорю!“. С этими словами начались исторические времена».
В 1762 г. в Глупов прибыл Дементий Варламович Брудастый. Он сразу поразил глуповцев угрюмостью и немногословием. Его единственными словами были «Не потерплю!» и «Разорю!». Город терялся в догадках, пока однажды письмоводитель, войдя с докладом, не увидел странное зрелище: тело градоначальника, как обычно, сидело за столом, голова же лежала на столе совершенно пустая. Глупов был потрясен. Но тут вспомнили про часовых и органных дел мастера Байбакова, секретно посещавшего градоначальника, и, призвав его, все выяснили. В голове градоначальника, в одном углу, помещался органчик, могущий исполнять две музыкальные пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!». Но в дороге голова отсырела и нуждалась в починке. Сам Байбаков справиться не смог и обратился за помощью в Санкт-Петербург, откуда обещали выслать новую голову, но голова почему-то задерживалась.
Настало безначалие, окончившееся появлением сразу двух одинаковых градоначальников. «Самозванцы встретили и смерили друг друга глазами. Толпа медленно и в молчании разошлась». Из губернии тут же прибыл рассыльный и забрал обоих самозванцев. А глуповцы, оставшись без градоначальника, немедленно впали в анархию.
Анархия продолжалась всю следующую неделю, в течение которой в городе сменилось шесть градоначальниц. Обыватели метались от Ираиды Лукиничны Палеологовой к Клемантинке де Бурбон, а от нее к Амалии Карловне Штокфиш. Притязания первой основывались на кратковременной градоначальнической деятельности её мужа, второй - отца, а третья - и сама была градоначальнической помпадуршей. Притязания Нельки Лядоховской, а затем Дуньки-толстопятой и Матренки-ноздри были ещё менее обоснованны. В перерывах между военными действиями глуповцы сбрасывали с колокольни одних граждан и топили других. Но и они устали от анархии. Наконец в город прибыл новый градоначальник - Семен Константинович Двоекуров. Его деятельность в Глупове была благотворна. «Он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа», а также хотел учредить в Глупове академию.
При следующем правителе, Петре Петровиче Фердыщенке, город процветал шесть лет. Но на седьмой год «Фердыщенку смутил бес». Градоправитель воспылал любовью к ямщиковой жене Аленке. Но Аленка ответила ему отказом. Тогда при помощи ряда последовательных мер мужа Аленки, Митьку, заклеймили и отправили в Сибирь, а Аленка образумилась. На Глупов же через градоначальниковы грехи обрушилась засуха, а за ней пришел и голод. Люди начали умирать. Пришел тогда конец и глуповскому терпению. Сначала послали к Фердыщенке ходока, но ходок не вернулся. Потом отправили прошение, но и это не помогло. Тогда добрались-таки до Аленки, сбросили и её с колокольни. Но и Фердыщенко не дремал, а писал рапорты начальству. Хлеба ему не прислали, но команда солдат прибыла.
Через следующее увлечение Фердыщенки, стрельчиху Домашку, в город пришли пожары. Горела Пушкарская слобода, за ней слободы Болотная и Негодница. Фердыщенко опять стушевался, вернул Домашку «опчеству» и вызвал команду.
Закончилось правление Фердыщенки путешествием. Градоправитель отправился на городской выгон. В разных местах его приветствовали горожане и ждал обед. На третий день путешествия Фердыщенко умер от объедания.
Преемник Фердыщенки, Василиск Семенович Бородавкин, к должности приступил решительно. Изучив историю Глупова, он нашел только один образец для подражания - Двоекурова. Но его достижения были уже забыты, и глуповцы даже перестали сеять горчицу. Бородавкин повелел исправить эту ошибку, а в наказание прибавил прованское масло. Но глуповцы не поддавались. Тогда Бородавкин отправился в военный поход на Стрелецкую слободу. Не все в девятидневном походе было удачно. В темноте свои бились со своими. Многих настоящих солдат уволили и заменили оловянными солдатиками. Но Бородавкин выстоял. Дойдя до слободы и никого не застав, он стал растаскивать дома на бревна. И тогда слобода, а за ней и весь город сдались. Впоследствии было ещё несколько войн за просвещение. В целом же правление привело к оскудению города, окончательно завершившемуся при следующем правителе, Негодяеве. В таком состоянии Глупов и застал черкешенин Микеладзе.
В это правление не проводилось никаких мероприятий. Микеладзе отстранился от административных мер и занимался только женским полом, до которого был большой охотник. Город отдыхал. «Видимых фактов было мало, но следствия бесчисленны».
Сменил черкешенина Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и товарищ Сперанского по семинарии. Его отличала страсть к законодательству. Но поскольку градоначальник не имел права издавать свои законы, Беневоленский издавал законы тайно, в доме купчихи Распоповой, и ночью разбрасывал их по городу. Однако вскоре был уволен за сношения с Наполеоном.
Следующим был подполковник Прыщ. Делами он совсем не занимался, но город расцвел. Урожаи были огромны. Глуповцы насторожились. И тайна Прыща была раскрыта предводителем дворянства. Большой любитель фарша, предводитель почуял, что от головы градоначальника пахнет трюфелями и, не выдержав, напал и съел фаршированную голову.
После того в город прибыл статский советник Иванов, но «оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного», и умер. Его преемник, эмигрант виконт де Шарио, постоянно веселился и был по распоряжению начальства выслан за границу. По рассмотрении оказался девицею.
Наконец в Глупов явился статский советник Эраст Андреевич Грустилов. К этому времени глуповцы забыли истинного Бога и прилепились к идолам. При нем же город окончательно погряз в разврате и лени. Понадеявшись на свое счастье, перестали сеять, и в город пришел голод. Грустилов же был занят ежедневными балами. Но все вдруг переменилось, когда ему явилась о н а. Жена аптекаря Пфейфера указала Грустилову путь добра. Юродивые и убогие, переживавшие тяжелые дни во время поклонения идолам, стали главными людьми в городе. Глуповцы покаялись, но поля так и стояли пустые. Глуповский бомонд собирался по ночам для чтения г. Страхова и «восхищения», о чем вскоре узнало начальство, и Грустилова сместили.
Последний глуповский градоначальник - Угрюм-Бурчеев - был идиот. Он поставил цель - превратить Глупов в «вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск» с прямыми одинаковыми улицами, «ротами», одинаковыми домами для одинаковых семей и т. д. Угрюм-Бурчеев в деталях продумал план и приступил к исполнению. Город был разрушен до основания, и можно было приступать к строительству, но мешала река. Она не укладывалась в планы Угрюм-Бурчеева. Неутомимый градоначальник повел на нее наступление. В дело был пущен весь мусор, все, что осталось от города, но река размывала все плотины. И тогда Угрюм-Бурчеев развернулся и зашагал от реки, уводя с собой глуповцев. Для города была выбрана совершенно ровная низина, и строительство началось. Но что-то изменилось. Однако тетрадки с подробностями этой истории утратились, и издатель приводит только развязку: «…земля затряслась, солнце померкло […] Оно пришло». Не объясняя, что именно, автор лишь сообщает, что «прохвост моментально исчез, словно растворился в воздухе. История прекратила течение свое».
Повесть замыкают «оправдательные документы», т. е. сочинения различных градоначальников, как то: Бородавкина, Микеладзе и Беневоленского, писанные в назидание прочим градоначальникам.
«Глуповцы произошли от головотяпов, рядом с которыми проживали племена лукоедов, слепородов, вертячих бобов, рукосуев и прочих. Все они враждовали между собой.
Головотяпы пошли искать себе князя. Все отказывались от таких ни на что не способных подданных, наконец один согласился и прозвал их глуповцами. Исторические же времена в городе Глупове начались с того, как один из князей возопил: «Запорю!»
Автор приводит ироническую летопись градоначальников города. Так, например, под номером восемнадцатым значится « Дю-Шарло, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Любил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении оказался девицею...» Наиболее примечательным градоначальникам посвящены отдельные главы.
Органчик
Этот градоначальник все время сидел в своем кабинете, что-то чиркал пером. Лишь время от времени он выскакивал из своего кабинета и говорил зловеще: «Не потерплю!» По ночам его посещал часовой мастер Байбаков. Оказалось, что в голове у начальника находится органчик, умеющий исполнять всего две пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!» Для починки испорченного органчика и вызывали мастера. Как ни ограничен был репертуар властителя, глуповцы боялись его и устраивали народные волнения, когда голова была отправлена в ремонт. В результате недоразумений с ремонтом в Глупове появились даже два одинаковых градоначальника: один с поврежденной головой, другой с новой, лакированной.
Сказание о шести градоначальницах
В Глупове началась анархия. В это время к правлению стремились исключительно женщины. Сражались за власть «злоехидная Ираида Палеологова», которая обокрала казну и бросалась в народ медными деньгами, и авантюристка Клемантинка де Бурбон, что «имела высокий рост, любила пить водку и ездила верхом по-мужски». Потом явилась третья претендентка - Амалия Штокфиш, которая волновала всех своими роскошными телесами. «Неустрашимая немка» велела выкатить солдатам «три бочки пенного», за что те ее весьма поддержали. Потом в борьбу вступила польская кандидатка - Анелька с мазанными прежде дегтем за распутство воротами. Потом в борьбу за власть ввязались Дунька Толстопятая и Матренка Ноздря. Они ведь не раз бывали в домах градоначальников - «для лакомства». В городе воцарилась полная анархия, разгул и ужас. Наконец после невообразимых происшествий (так, Дунька была насмерть изъедена клопами на клоповном заводе) воцарился вновь назначенный градоначальник и при нем супруга.
Голодный город. Соломенный город
Правление Фердыщенка (эту украинскую фамилию автор изменяет по падежам). Он был прост и ленив, хотя и порол граждан за провинности и заставлял продать последнюю корову «за недоимки». Хотел «словно клоп взползти на перину» к мужней жене Аленке. Аленка сопротивлялась, за что ее муж Митька был бит кнутом и отправлен на каторгу. Аленке же был подарен «драдедамовый платок». Поплакав, Аленка стала жить с Фердыщенкой.
В городе начало твориться неладное: то грозы, то засуха лишили пропитания и людей, и скотину. Во всем этом народ обвинил Аленку. Ее сбросили с колокольни. Для усмирения бунта была прислана «команда».
После Аленки Фердыщенко соблазнился «опчественной» девкой стрельчихой Домашкой. Из-за этого фантастическим образом начались пожары. Но стрельчиху народ вовсе не изничтожил, а просто с торжеством возвернул «в опчество». Для усмирения бунта была опять прислана «команда». Дважды «вразумляли» глуповцев, и это наполнило их ужасом.
Войны за просвещение
Василиск Бородавкин «внедрял просвещение» - учинял ложные пожарные тревоги, следил за тем, чтобы у каждого жителя был бодрый вид, сочинял бессмысленные трактаты. Мечтал воевать с Византией, внедрял при всеобщем ропоте горчицу, прованское масло и персидскую ромашку (против клопов). Прославился кроме этого тем, что вел войны при помощи оловянных солдатиков. Все это считал «просвещением». Когда же стали задерживать налоги, то войны «за просвещение» превратились в войны «против просвещения». И Бородавкин принялся разорять и палить слободу за слободой...
Эпоха увольнения от войн
В эту эпоху особенно прославился Феофилакт Беневоленский, который любил издавать законы. Законы эти были вполне бессмысленными. Главным в них было обеспечить взятки градоначальнику: «Всякий да печет по праздникам пироги, не возбраняя себе таковое печение и в будни... По вынутии из печи всякий да возьмет в руку нож и, вырезав из средины часть, да принесет оную в дар. Исполнивший сие да яст».
Градоначальник Прыщ имел привычку перед сном ставить вокруг своего ложа мышеловки, а то и отправляться спать на ледник. И самое странное: от него пахло трюфелями (редкие деликатесные съедобные грибы). В конце концов местный предводитель дворянства полил его уксусом и горчицей и... съел голову Прыща, которая оказалась фаршированной.
Поклонение мамоне и покаяние
Статский советник Эраст Андреевич Грустилов сочетал практичность и чувствительность. Он воровал из солдатского котла - и проливал слезы, глядя на вояк, евших затхлый хлеб. Был весьма женолюбив. Проявил себя как сочинитель любовных повестей. Мечтательность и «галантерейность» Грустилова были на руку глуповцам, склонным к тунеядству, - поэтому поля были не вспаханы и на них ничего не взошло. Зато костюмированные балы бывали чуть ли не ежедневно!
Потом Грустилов в компании с некой Пфейфершей стал заниматься оккультизмом, ходил по колдуньям и ведуньям и предавал свое тело бичеванию. Написал даже трактат «О восхищениях благочестивой души». «Буйства и пляски» в городе прекратились. Но реально ничего не изменилось, только «от бездействия весело-буйного перешли к бездействию мрачному».
Подтверждение покаяния. Заключение
И тут появился Угрюм-Бурчеев. «Он был ужасен». Этот градоначальник не признавал ничего, кроме «правильности построений». Он поражал своей «солдатски-невозмутимой уверенностью». Жизнь в Глупове это машиноподобное чудовище устроило наподобие военного лагеря. Таков был его «систематический бред». Все люди жили по одному режиму, одевались в специально предписанную одежду, по команде производили все работы. Казарма! «В этом фантастическом мире нет ни страстей, ни увлечений, ни привязанностей». Жители сами должны были снести обжитые дома и переселиться в одинаковые бараки. Был издан приказ о назначении шпионов - Угрюм-Бурчеев опасался, что кто-то воспротивится его казарменному режиму. Однако меры предосторожности не оправдали себя: неизвестно откуда приблизилось некое «оно», и градоначальник растаял в воздухе. На этом «история прекратила течение свое».
Анализ главы «О корени происхождения глуповцев» (по роману М.Е. Салтыкова-Щедрина "История одного города")
В системе повествования романа М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» глава «О корени происхождения глуповцев» имеет важное функциональное значение. Она является как бы отправной точкой для дальнейшего развития сюжета.
Начинается эта глава с подражания «Слову о полку Игореве»: «Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслию по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».
В этой главе, как, впрочем, и в других главах «Истории одного города», Салтыков-Щедрин каждый раз пользуется случаем и объясняет читателю, что предметом его сатиры является самодержавие. Писатель высмеивает абсолютизм, монархию как антинародный политический режим. Недаром права одной из претенденток на градоначальнический стол определялись ее происхождением от кавалеров де Бурбон. Салтыков-Щедрин и думать не мог упомянуть где-нибудь в книге, хотя бы вскользь, династию Романовых. Но упоминание знаменитейшей европейской династии достаточно намекало на масштаб обобщения «Истории одного города».
В главе «О корени происхождения глуповцев» Салтыков-Щедрин искусно пародирует ожесточенные дискуссии середины прошлого века о происхождении Руси. Писатель использует этот спор для своих сатирических целей. Он поворачивает его в сторону раскрытия природы самодержавной власти по отношению к народу. Салтыкову-Щедрину удалось, с находчивостью исключительного мастера эзоповского языка, подставить даже современный термин «царь» на место академического, иносказательного «князь». Послы «головотяпов» разговаривают с варяжскими князьями. Князья ставят условия, каждое из которых направлено против народа, а послы отвечают односложным - «так». Потеряв волю, пошли головотяпы восвояси: «Шли головотяпы домой и вздыхали…Вздыхали не ослабляючи и вопияли сильно!» - свидетельствует летописец. «Вот она, княжеская правда какова!» - говорили они. И еще говорили: «такали мы, такали, да и протакали». Один же из головотяпов, взяв гусли, запел:
Не шуми, мати зелена дубравушка,
Не мешай добру молодцу думу думати,
Как заутра мне, добру молодцу, на допрос идти
Перед грозного судью, самого царя…
Таким образом, пародия на современные исторические дискуссии превратилась в полноценное художественное средство для характеристики царской власти с момента ее возникновения.
В «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина интересовала одна проблема – самодержавной власти и народа. В анализируемой главе мы читаем «приговор» головотяпам: «А как не умели вы жить на своей воле и сами, глупые, пожелали себе кабалы, то называться вам впредь не головотяпами, а глуповцами». В этих строках ярко проявляется отношение писателя к русскому народу. Он считает, что народ во многом виноват в своем бедственном и угнетенном положении. Он, по Салтыкову-Щедрину, не умеет жить по своей воле. Народу обязательно требуется царь-батюшка, который будет решать судьбы своих подчиненных.
Из своего племени глуповцы не смогли выбрать предводителя. Поэтому они начали пытаться найти его на стороне. Причем глуповцы поставили одно «существенное» условие: чтобы предводитель был глупее их. Дело оказалось нелегким: или им отказывали или, «князь» казался не слишком глупым. Но вот, наконец, нашелся и князь. Что хотел, то и получил глуповский народ! Теперь они должны были жить по правилам своего «князя»: «У кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его на-четверо: одну часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну – и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!»
Но обратного пути для глуповцев уже не было. «…Драма уже свершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, а себя по тому городу глуповцами…Так и процветала сия древняя отрасль», - прибавляет летописец.
Именно глава «О корени происхождения глуповцев» начитает историю правления городом Глуповым, начинает многострадальную, смешную и печальную, историю русского самодержавия.
Таким образом, необходимость этой главы в повествовании обусловлена. Более того, она дает представление о населении города Глупова, о том, какие градоначальники служили там и как они управляли своими подчиненными. Можно сказать, что сатира Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города» не знает пределов. Но иначе и нельзя было охарактеризовать историю «одного города», а вернее, одного государства, на разных этапах его становления и развития
"История одного города", краткое содержание которой есть в этой статье, является подробной летописью города Глупова. Описываются события, происходившие с 1731 по 1825 годы. Открывает роман глава "От издателя", в которой автор всячески настаивает на подлинности этой летописи, а также предлагает читателю наяву представить, каким был этот город.
В "Обращении к читателю от последнего архивариуса-летописца" утверждается, что цель, которую ставил перед собой каждый, кто брался за этот труд, - изобразить соответствие власти и народа. Таким образом получилась подробная история правления всех градоначальников Глупова.
Происхождение жителей города
В доисторической главе романа "История одного города", краткое содержание которого вы сейчас читаете, рассказывается о победе древнего народа головотяпов над окружающими их племенами. Правда, оказавшись сильнее своих соседей, они не знали, что с этим делать, поэтому пошли искать князя, который мог бы ими управлять.
К их удивлению, все князья им отказывали, так как никто не хотел управлять таким народом. Пришлось тогда им призвать вора, который и сумел отыскать князя. Князь согласился управлять, но не захотел переезжать, отправив вместо себя этого самого вора. Народ же повелел называть "глуповцами", отсюда и появилось нынешнее название города.
Это были покорные люди, но вор, управлявший ими, хотел их усмирять, а для этого были необходимы бунты. К тому же вор оказался настолько нечист на руку и так сильно проворовался, что князь отправил ему петлю.
Все правители, которых он присылал вместо себя, оказывались ворами, только разоряли казну. Тогда князю пришлось приехать лично, на этом и закончились для города Глупова доисторические времена.
Дементий Брудастый
Первым из значимых градоначальников стал Брудастый Дементий Варламович, который приехал в 1762 году.
Он был крайне молчалив и угрюм, постоянно повторяя только: "Разорю!" и "Не потерплю!". Горожане никак не могли понять, что к чему, пока однажды его секретарь, зайдя в кабинет, чтобы сделать доклад, не увидел, что тело чиновника сидело за столом, а голова лежала отдельно. При этом была абсолютно пустой.
Весь город был потрясен этой новостью. Выяснить все удалось у мастера по органам Байбакова, который регулярно ходит к Брудастому. Тот пояснил, что в голове градоначальника в одном из углов размещался орган, который мог исполнять только две музыкальные пьесы. Одна называлась "Не потерплю!", а вторая - "Разорю!".
Пока Брудастый добирался до Глупова, голова его отсырела, поэтому теперь постоянно нуждалась в починке. Байбаков с ремонтом справиться так и не смог, поэтому заказал новую голову в Санкт-Петербурге, но ее доставка задерживалась.
Все закончилось, когда появились сразу два одинаковых градоначальника, которых рассыльный, специально приехавший для этого из губернии, окрестил самозванцами и забрал. Глупов остался без руководства. Градоначальников органчик в "Истории одного города" (краткое содержание помогает восстановить в памяти основные события произведения) - одна из самых известных и запоминающихся деталей.
Анархия
Город впал в анархию. Из романа Салтыкова-Щедрина "История одного города" (краткое содержание поможет вам подготовиться к экзамену или зачету по этому произведению) мы узнаем, что анархия продолжалась ровно неделю.
За это время у власти побывало целых шесть градоначальниц. Притязания на власть у всех были сомнительными. Если одна основывалась на работе мужа, а вторая - своего отца, то остальные выдвигали еще менее обоснованные основания.
В Глупове постоянно велись военные действия, в перерывах между которыми одни горожане сбрасывали других с колокольни или топили. Когда от анархии все устали, приехал новый правитель, которого звали Семен Константинович Двоекуров.
Семен Двоекуров
В Глупове он развернул весьма плодотворную и благотворную деятельность. Краткое содержание по главам "Истории одного города" может дать о ней полноценное впечатление. В частности, были введены медоварение и пивоварение, обязательным стало употребление лаврового листа и горчицы.
Были у Двоекурова мысли учредить в Глупове собственную академию, но реализовать их он не успел. На смену Семену Константиновичу пришел Петр Петрович Фердыщенко. При нем город процветал целых шесть лет. Но на седьмой год его постигла неудача. Как говорили глуповцы, "смутил бес".
Фердыщенко полюбил жену ямщика Аленку, которая, к большому удивлению всех окружающих, отвергла его. Тогда Фердыщенко пошел на крайние меры. Заклеймил и сослал в Сибирь ее мужа, только тогда Аленка образумилась и ответила согласием.
За грехи своего правителя пришлось отвечать всему городу, на который обрушилась засуха. За ней последовал и голод. Вокруг все стали умирать один за другим. Тогда терпению горожан пришел конец. Они послали к Фердыщенко ходока, который не вернулся. Послали прошение, но на него не последовало никакой реакции. Тогда достали саму Аленку и сбросили ее с колокольни. Фердыщенко тоже времени зря не терял, он писал многочисленные рапорты своему начальству. Хлеба добыть не удалось, а вот команду солдат в Глупов прислали.
Народ утихомирили, но тут у Фердыщенко появилось новое увлечение - стрельчиха Домашка. Через нее в Глупов пришли пожары. Сгорела Пушкарская слобода, а следом огонь перекинулся на слободы Негодницу и Болотную. Только тогда Фердыщенко отступил, вернув Домашку.
Правление этого градоначальника окончилось путешествием. Он отправился на поиски городского выгона. Во всех местах его приветствовали, обязательно угощали обедом. Через три дня он умер от объедания.
Василиск Бородавкин
Он изучил всю историю города, решив, что единственным образцом для подражания является Двоекуров. Но к тому времени все его начинания и достижения были забыты и заброшены, в Глупове даже перестали сеять горчицу. Бородавкин первым делом решился исправить эту несправедливость. А в наказание за такую беспечность приказал употреблять в пищу еще
Но глуповцы на это не согласились. Тогда Бородавкин решился выступить с походом на Стрелецкую слободу. Поход длился 9 дней, но не все сложилось удачно. В кратком содержании рромана "История одного города" можно найти этому подтверждение. В темноте нередко приходилось биться со своими, а некоторых настоящих солдат незаметно заменили на оловянных. Но градоначальник все-таки выстоял.
Но придя в слободу, он в ней никого не застал и принялся растаскивать на бревна дома. Он устроил еще несколько войн за просвещение, но все это в конечном счете привело к оскудению Глупова, которое окончательно завершилось при еще одном градоначальнике Негодяеве. В таком состоянии его и застал следующий важный правитель, черкешенин по фамилии Микеладзе.
Его правление не было отмечено практически никакими мероприятиями и указами, он целиком сосредоточился на внимании к женскому полу. Город мог вздохнуть спокойно.
Феофилакт Беневоленский
Феофилакт Иринархович Беневоленский - важный для сюжета персонаж, описанный в "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина. Краткое содержание романа помогает узнать сюжет, не читая произведение целиком. Беневоленский был близким другом Сперанского, даже учился с ним в одном лицее. От товарища он перенял страсть к законодательству.
Беда была в том, что у градоначальника не было таких функций, поэтому издавать законы приходилось тайно. Беневоленский делал это на дому у купчихи Распоповой, а по ночам сам разбрасывал их по всему городу. Но долго править ему было не суждено. Начальство узнало о его связях с Наполеоном и уволило.
Подполковник Прыщ
Еще одним правителем был подполковник Прыщ. Из краткого содержания "Истории одного города" по отрывку можно понять, что он из себя представлял. Описывался он так:
Прыщ был уже не молод, но сохранился необыкновенно. Плечистый, сложенный кряжем, он всею своею фигурой так, казалось, и говорил: не смотрите на то, что у меня седые усы: я могу! я еще очень могу! Он был румян, имел алые и сочные губы, из-за которых виднелся ряд белых зубов; походка у него была деятельная и бодрая, жест быстрый. И все это украшалось блестящими штаб-офицерскими эполетами, которые так и играли на плечах при малейшем его движении.
Он практически не занимался городом, поэтому жизнь просто расцвела. Урожаи были настолько обильны, что глуповцы насторожились. Тайну Прыща раскрыл который обратил внимание, что от головы Прыща пахнет трюфелями. Большой любитель фарша накинулся и съел голову.
После этого в Глупов прибыл статский советник Иванов. Он был настолько маленького роста, что не мог вместить ничего пространного, и умер. Следующим стал иностранец виконт де Шарио, который много веселился, за что и был выслан за границу. При этом еще оказался женщиной.
Эраст Грустилов
Важные перемены начались с приездом Эраста Грустилова. При нем все окончательно погрязли в лени и разврате. Работать никто не хотел, снова начался голод.
Грустилов занимался только балами. На путь добра его наставила супруга аптекаря. Горожане покаялись, но к работе никто так и не вернулся. А когда начальство узнало, что местная знать по ночам читает Страхова, то Грустилова и вовсе сместили.
Угрюм-Бурчеев
Со временем к власти в городе пришел Угрюм-Бурчеев. Известно, что он был полный идиот, из "Истории одного города". Краткое содержание в 8 классе особенно пригодится, ведь тогда изучают Салтыкова-Щедрина. В Глупове Угрюм-Бурчеев решил сделать одинаковые улицы с одинаковыми домами и семьями.
Для этого он все разрушил и начал строить заново, но на пути встала река. Он начал строить плотины из строительного мусора, оставшегося после разрушения, но река каждый раз их размывала. Тогда Угрюм-Бурчеев увел глуповцев за собой подальше от реки. Для города выбрали новое место, на низине, где и началось строительство.
Печальный конец
Тут неизвестно, чем все закончилось, потому что издатель утверждает, что тетрадки со всеми подробностями были утрачены. Прохвост в лице Угрюм-Бурчеева в итоге исчез очень внезапно, будто растворившись в воздухе, а история на этом прекратила свое течение. Иных подробностей и обстоятельств издатель не приводит вовсе.
В заключении повести содержатся так называемые оправдательные документы. Это сочинения различных градоначальников, которые они писали в разные времена в назидание своим последователям.
От издателя
Издатель, имея давнее намерение написать историю какого-нибудь города или края, обнаруживает в архиве города Глупова связку тетрадей под названием «Глуповский летописец». Летопись охватывает период с 1731 г. (т. е. от воцарения Анны Иоанновны) по 1825 г. (восстание декабристов). Предваряет летопись «опись», составленная последним летописцем, а завершают несколько детских тетрадок, «заключающих в себе оригинальные упражнения на различные темы административно-теоретического содержания» - «об административном всех начальников единомыслии», «о благовидной градоначальников наружности», «о спасительности усмирений (с картинками)», «мысли при взыскании недоимок», «превратное течение времени», декларация «о строгости».
Издатель замечает, что содержание «Летописца» во многом фантастично, однако он счел своим долгом сохранить все подробности. «С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина» (историка и публициста, владельца огромной библиотеки древнерусских рукописей, монархиста).
Обращение к читателю от последнего архивариуса-летописца Данная глава - единственная в «Истории одного города», написанная от лица летописца Павлушки Маслобойникова и стилизованная под язык восемнадцатого века. Из четырех архивариусов двое носят фамилию Тряпичкин (см. «Ревизор» Н. В. Гоголя). Глупов сравнивается с древним Римом - на основании того, что построен на семи холмах (Россия считалась «Третьим Римом»), и потому что имеет собственных «Неронов преславных и Калигул, доблестью сияющих» (оба императора прославились не столько благодаря отваге, сколько жестокости и самодурству). И в Глупове и в древнем Риме «великое множество экипажей ломается и столь же бесчисленно лошадей побивается. Разница в том только состоит, что в Риме сияло бесчестие, а у нас - благочестие, Рим заражало буйство, а нас - кротость, в Риме бушевала подлая чернь, а у нас - начальники».
О корени происхождения глуповцев
В древности на севере жил народ по прозвищу головотяпы - «оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось на пути». По соседству жили племена губошлепов, кособрюхих, рукосуев, слепородов, лапотников, гущеедов, моржеедов и им подобные. У них не было ни вероисповедания, ни управления, и они постоянно враждовали друг с другом. Именно головотяпам первым пришла в голову мысль об объединении и единовластии. По предложению головотяпов представители всех племен соревнуются в умении тяпаться головами; первенство остается за головотяпами, которые объявляют себя главными и принимаются «устраиваться внутри, с очевидной целью добиться какого-нибудь порядка». Делают они это оригинальными способами - «Волгу толокном замесили, теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
Но ничего не вышло. Щука опять на яйца села; блины, которыми острог конопатили, арестанты съели... А рознь да галденье пошли пуще прежнего... Нет порядку, да и полно... Тогда надумали искать себе князя».
Головотяпы ищут князя и плутая в трех соснах, и на болоте, и на поляночке, куда их приводит вор-новотор. Последний князь соглашается владеть головотяпами, но наместником посылает самого вора-новотора. Прибыв домой, головотяпы основывают город Глупов. Вор-новотор недоволен покорностью подданных и провоцирует бунты, которые сам же и подавляет. Наместники неоднократно сменяются, но состояние дел остается прежним: непомерные поборы и притеснения, затем бунты, затем жестокое подавление бунтов, затем наместник учиняет нечто совсем безобразное (один проворовался, другой отдал всех женщин себе самому на поругание, третий убил и сжег слишком много народа и т. д.). Князь, проведав об этом, восклицает: «Несть глупости горшия, яко глупость!». Он самолично отправляется в Глупов и кричит: «Запорю!»
С этим словом начались исторические времена.
Следует «Опись градоначальникам», в которой кратко излагаются сведения о градоначальниках Глупова, в последующих главах развернутые в конкретные сцены.
Среди тех, кому не посвящены отдельные главы, - Клементий Амадей Мануйлович («вывезен из Италии Бироном... за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником»), Урус-Кугуш-Кильдибаев Маныл Самылович (известный «безумной отвагой и даже брал однажды приступом город Глупов»), Ламврокакис («беглый грек, без имени и отчества и даже чина, пойманный графом Кирилою Разумовским в Нежине, на базаре. Торговал греческим мылом, губкою и орехами; сверх того, был сторонником классического образования. В 1736 году был найден в постели, заеденный клопами») и проч.
Органчик
В августе 1762 г. в Глупов прибывает Дементий Варламович Брудастый. Он «молчалив и угрюм» и постоянно кричит: «Не потерплю!». Обыватели, которые любят, чтобы начальник вел себя любезно, недовольны Брудастым. гОн запирается в своем кабинете, не ест, не пьет, а пишет распоряжения о всеобщей порке. Жители приходят в ужас, небезосновательно полагая, что «он этаким манером целый город выпорет». О градоначальнике распространяются слухи, что он не человек, а оборотень: за Брудастым замечены странные вещи. По ночам он тайком принимает у себя часовщика Байбакова, который выносит из дома градоначальника что-то, бережно завернутое в тряпицу.
Вскоре «именитейшие представители глуповской интеллигенции» получают повестки, в которых им приказано пробыть к Брудастому «для внушения». Обыватели собираются, вручают градоначальнику подношения, которые тот благосклонно принимает, но под конец вдруг, пытаясь крикнуть: «Не потерплю!», только шипит что-то неразборчиво и опрометью бросается в свою квартиру.
Через некоторое время письмоводитель обнаруживает, что голова начальника лежит отдельно от тела, поверх бумаг, подобно пресс-папье. Призывают Байбакова, который рассказывает историю своих посещений Брудастого. Градоначальник требовал (письменно), чтобы часовщик починил механизм (органчик), заключенный в его голове, но у Байбаква ничего не получается, и голову отправляют в Петербург. Из столицы получен ответ, что голову починили и выслали обратно в Глупов, но она никак не прибывает с почтой. Дело в том, что голову отправили с мальчиком, который, не умея правильно хранить такой тонкий инструмент, сунул голову под скамейку кареты. Голова же выкатилась оттуда и произнесла: «Разорю!» Испуганный мальчик выбросил голову. Ее подобрали и приставили к телу убитого лейб-кампанца. В то же время Байбаков приставляет к телу настоящего градоначальника его прежнюю голову. Два градоначальника встречаются перед взорами изумленных глуповцев. «Толпа медленно и в молчании разошлась».
Сказание о шести градоначальницах
В связи с тем, что Глупов остался без градоначальника, в течение семи дней «власть» переходит из рук в руки шести женщин, каждая из которых полагает, что имеет право занимать кресло начальника города.
«Ираида Лукинична Палеологова, бездетная вдова непреклонного характера, мужественного сложения, с лицом темно-коричневого цвета, напоминавшим старопечатные изображения», некогда была замужем за человеком, где-то исправлявшим должность градоначальника. На этом основаниии она со шпагой в руке вторгается в казначейство, берет казначея и бухгалтера в плен и обещает обывателям вдоволь водки.
В это время некий штаб-офицер выдвигает иа место градоначальницы Клемантинку де Бурбон, чей отец был когда-то градоначальником, но, проигравшись в карты. был уволен. В Глупове бушует анархия; время от времени кoro-нибудь сбрасывают с колокольни. Клемантинка во главе толпы, переметнувшейся к ней, движется к дому Ираиды. Та, не выдержав осады, «собрав награбленные в казне деньги, в виду всех взлетела на воздух вместе с казначеем и бухгалтером».
Клемантинку сменяет и сажает в клетку немка Амалия Штокфиш (жившая некогда у некоего градоначальника «в помпадуршах»). Против Амалии строится «польская интрига»: паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский принимаются продвигать Анелю Лядоховскую (тоже однажды побывавшую у градоначальника). Анеля свергает Амалию и сажает ее в клетку к Клемантинке. Наутро женщины съедают друг друга.
В пригородной слободе объявляются еще две претен-дентши: Дунька Толстопятая и Матренка Ноздря. С колокольни сбрасывается невиданное множество народу - так, что выживают только «самые благонамеренные». В пушкарской слободе загорается тараканий заводик. Матренку топят в реке. Анеля возвращается домой, паны открывают кондитерскую, а Дунька стреляет по толпе из пушки. Затем она выпускает на людей клопов, которые, испугавшись вара, вылитого на них, поворачивают обратно и до смерти «изъедают» Дуньку.
Известие о Двоекурове
В Летописи сохранилась следующая характеристика Двоекурова: «Имея немалый рост... подавал твердую надежду, что... Но, объят ужасом, не мог сего выполнить... Вспоминая, всю жизнь грустил...» «Деятельность Двоекурова в Глупове была, несомненно, плодотворна. Одно то, что он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа, доказывает, что он был по прямой линии родоначальником тех смелых новаторов, которые спустя три четверти столетия вели войны во имя картофеля. Но самое важное дело его градоначальствования - это, бесспорно, записка о необходимости учреждения в Глупове академии».
Голодный город
В 1776 г. градоначальником Глупова становится Петр Петрович Фердыщенко - человек, главным качеством которого летописец называет простоту. «Он ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными данями... выходил в замасленном халате на крыльцо градоначальнического дома и играл с подчиненными в носки, ел жирную пищу, пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом “братик-сударик”». Он насильно уводит от законного и любимого мужа красавицу Алену Осипову, долго упрямившуюся, но уступившую после того, как мужа Митьку арестовали, избили и отправили в Сибирь. В Глупове наступает засуха. Обыватели во всем винят Алену и требуют от градоначальника решительных действий-по устранению стихийного бедствия (т. е. отдать Алену на растерзание). Градоначальник пишет депеши во все места, откуда могут прислать хлеба, а лучше команду солдат, но в конце концов Алену сбрасывают с колокольни.
Соломенный город
Очередная пассия бригадира, стрельчиха Домашка, оказывается полной противоположнотсью Алене: «насколько последняя была плавна и женственна во всех движениях, настолько же первая - резка, решительна и мужественна».
Накануне праздника Казанской божией матери начинается пожар. Город горит два дня, две слободы сгорают без следа. Народ снова требует Фердыщенко к ответу, и тот довольствуется тем, что отпускает Домашку «в опчество» (т. е. на общее пользование), и публично просит прощения.
Фантастический путешественник
«Фердыщенко вздумал путешествовать». Он ездит на городской выгон, где не знает, чем себя занять. Город встречает градоначальника показухой (люди наряжаются, варят жирную пищу, играют на музыкальных инструментах и плачут слезами умиления. Во время застолья Фердыщенко становится плохо, и он умирает.
Войны за просвещение
«Василиск Семенович Бородавкин... поражал расторопностью и какой-то неслыханной административной въедчивостью, которая с особенной энергией проявлялась в вопросах, касающихся выеденного яйца... Днем он, как муха, мелькал по городу, наблюдая, чтобы обыватели имели бодрый и веселый вид; ночью - тушил пожары, делал фальшивые тревоги и вообще заставал врасплох». Бородавкин постоянно кричит, спит с одним открытым глазом, сочинительствует (ппшет проект о распространении армии ь флота, ежедневно по одной строке). Он томим жаждой деятельности, но не знает, что бы такое необыкновенное совершить. Бородавкин начинает войны за просвещение - заставляет обывателей сеять горчицу, при этом паля из пушек и жестоко усмиряя непокорных. «Всех войн за просвещение было четыре. Одна из них описана выше; из остальных трех первая имела целью разъяснить глуповцам пользу от устройства под домами каменных фундаментов; вторая возникла вследствие отказа обывателей разводить персидскую ромашку, и третья, наконец, имела поводом разнесшийся слух об учреждении в Глупове академии».
Эпоха увольнения от войн
Градоначальник Микаладзе привлекает сердца обывателей изящными манерами и полным равнодушием к муштровке, дисциплине и военной форме. Он питает слабость к женскому полу. Микаладзе ни во что не вмешивается, никому не докучает, никого не наказывает. Он считается основателем «мирного пути, по которому чуть было не пошла глуповская цивилизация». Микаладзе на почве слабости к женскому полу умер «от истощения сил».
На смену ему прибывает градоначальник Беневоленский, который увлеченно строчит новые законы. Законы подчас носят лаконичный характер: «Всякий человек да опасно ходит; откупщик же да принесет дары». По просьбе купчихи Распоповой, состоящей с ним в близких отношениях, Беневоленский вступает в переписку с Наполеоном, приглашая последнего посетить Глупов. Об «измене» становится известно, Беневоленского арестовывают, а в Глупов прибывает подполковник Прыщ.
Он решает продолжить «мирную» политику Микаладзе, ни во что не вникает, все разрешает, глуповцы богатеют, обильно снабжая подношениями и нового градоначальника. Прыщ спит на леднике. Предводитель дворянства, любитель вкусно покушать, обнаруживает, что от Прыща исходит постоянный аппетитный запах. Выясняется, что у градоначальника фаршированная голова.
Поклонение Мамоне и покаяние
В Глупов прибыл статский советник Иванов, «но оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного». Иванов умирает от испуга, «получив слишком обширный сенатский указ, понять который он не надеялся».
После Иванова глуповцами управлял виконт Дю-Шарио, при котором началось «бесстыжее глуповское неистовство»: люди бросали хлеб под стол, крестились «неистовым обычаем», поклонялись идолам, говорили на получеловечьем языке, утратили уважение к старшим; в Глупове появились кокотки. Дю-Шарио любил лакомиться лягушками и наряжаться в женское платье. Впоследствие оказался девицей и был выслан из города.
Эраст Андреевич Грустилов одобрил распущенность нравов глуповцев, хотя и отличался чувствительностью и имел наклонность к сочинительству. Искал утраченное душевное равновесие при помощи аптекарши Пфейферши и блаженненьких Аксиньи и Парамона. Под их влиянием Грустилов превращается из потакателя собственным слабостям в аскета. Блаженненьких назначает на руководящие посты. Под влиянием Грустилова представители интеллигенции читают статьи Н. Страхова, затем принимаются корчиться, скакать, кружиться, петь и кричать - «восхищаться».
В разгар одного из таких восхищений «сектаторы» обнаруживают стоящего в дверях нового градоначальника - «ужасного» Угрюм-Бурчеева.
Подтверждение покаяния.
Заключение
Угрюм-Бурчеев был «мужчина среднего роста, с каким-то деревянным лицом, очевидно никогда не освещавшимся улыбкой... Глаза серые, впавшие, осененные несколько припухшими веками; взгляд чистый, без колебаний; нос сухой, спускающийся от лба почти в прямом направлениии книзу... челюсти... с каким-то необъяснимым букетом готовности раздробить или перекусить пополам... Портрет этот производит впечатление очень тяжелое. Перед глазами зрителя восстает чистейший тип идиота». «Разума он не признавал вовсе и даже считал его злейшим врагом... Перед всем, что напоминало веселье или просто досуг, он останавливался в недоумении». Угрюм-Бурчеев вызвал в обывателях безотчетный страх и заслужил прозвище «сатана».
Уклад жизни нового градоначальника спартанский: он спит на земле, встает с зарей и тотчас приступает к маршировке. В молодости он отличился тем, что позволил отрубить себе палец, чтобы доказать любовь к начальнику.
Угрюм-Бурчеев намеревается устроить жизнь города по образцу коммунистического концлагеря: перераспределить людей по семьям (по принципу роста), в каждой семье должно быть по паре стариков, по паре родителей, по паре подростков и по паре младенцев. Такие «поселенные единицы» являются составной частью взводов, рот и полков, на которые делится все население. Работать, по мысли Угрюм-Бурчеева, все должны от восхода до заката, развлекаясь маршировкой, питаться черным хлебом в специально отведенных местах. Все это происходит под присмотром солдат с ружьями, каждые пять минут палящих в солнце. «В этом фантастическом мире нет ни страстей, ни увлечений, ни привязанностей. Все живут каждую минуту вместе, и каждый чувствует себя одиноким. Жизнь ни на мгновение не отвлекается от исполнения бесчисленного множества дурацких обязанностей...»
Но внешний облик города не отвечает идеалам Угрюм-Бурчеева. Он решает остановить реку и с этой целью сгоняет население в воду и заставляет людей забрасывать реку мусором. План его терпит катастрофу. Угрюм-Бурчеез приступает к снесению жилищ, и бревна тоже бросают в воду, но река по-прежнему не останавливается. Люди заболевают от постоянного нахождения в воде. Угрюм-Бурчеев отправляется прочь из города и велит закладывать новый Глупов на совершенно ровном месте.
Во время строительства нового города среди жителей проявляются «дурные страсти» и обнаруживаются «неблагонадежные элементы». Летописец углубляется з историю «глуповского либерализма», вспоминает историю Иона Козыря, который проповедовал «сожительство добродетельных с добродетельными, отсутствие зависти, огорчений и забот, кроткую беседу, тишину, умеренность». Градоначальник Бородавкин, прочитав книгу Ионы и усмотрев в ней массу вредных для своего правления идей, приказал книгу уничтожить, а Иону выставить на посмешище. При Угрюм-Бурчееве «неблагонадежным элементам» удалось вытеснить ужас перед градоначальником из умов обывателей и втолковать тем, что перед ними - лишь идиот, а не мудрый и дальновидный злодей.
Угрюм-Бурчеев издает указ о назначении шпионов, призванных информировать градоначальника о любых признаках измены. На этом месте повествование обрывается; есть лишь указание, что над Глуповым пронесся неслыханный ураган и смерч, солнце померкло, а обыватели бросились на землю. Угрюм-Бурчеев «исчез, словно растаял в воздухе. История прекратила течение свое».