Поднебесной .

Биография

Конфуций был сыном 63-летнего военного Шулян Хэ (叔梁纥, Shūliáng Hé) и семнадцатилетней наложницы по имени Янь Чжэнцзай (颜征在 Yán Zhēngzài). Отец будущего философа скончался, когда сыну его исполнилось всего полтора года. Отношения между матерью Конфуция Янь Чжэнцзай и двумя старшими женами были напряженными, причиной чего был гнев старшей жены, которая так и не смогла родить сына, что очень важно для китайцев того периода. Вторая жена, родившая Шулян Хэ слабого, болезненного мальчика (которого назвали Бо Ни), тоже недолюбливала молодую наложницу. Поэтому мать Конфуция вместе с сыном покинула дом, в котором он родился, и вернулась на родину, в г. Цюйфу , но к родителям не вернулась и стала жить самостоятельно .

С раннего детства Конфуций много работал, поскольку маленькая семья жила в бедности. Однако его мать, Янь Чжэнцзай, вознося молитвы предкам (это было необходимой частью культа предков , повсеместного в Китае), рассказывала сыну о великих деяниях его отца и его предков. Так у Конфуция крепло осознание того, что ему необходимо занять достойное его рода место, поэтому он начал заниматься самообразованием, в первую очередь - изучать необходимые каждому аристократу Китая того времени искусства . Усердное обучение принесло свои плоды и Конфуция назначили сначала распорядителем амбаров (чиновником, ответственным за прием и выдачу зерна) в клане Цзи царства Лу (Восточный Китай, современная провинция Шаньдун) , а потом чиновником, отвечающим за скот. Будущему философу тогда исполнилось - по оценкам разных исследователей - от 20 до 25 лет, он уже был женат (с 19 лет) и имел сына (по имени Ли, известного также под прозвищем Бо Юй) .

Это было время заката империи Чжоу , когда власть императора стала номинальной, разрушалось патриархальное общество и на место родовой знати пришли правители отдельных царств, окружённые незнатными чиновниками. Крушение древних устоев семейно-кланового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа - всё это вызывало резкую критику ревнителей старины.

Осознав невозможность повлиять на политику государства, Конфуций подал в отставку и отправился в сопровождении учеников в путешествие по Китаю, во время которого он пытался донести свои идеи правителям различных областей. В возрасте около 60 лет Конфуций вернулся домой и провёл последние годы жизни, обучая новых учеников, а также систематизируя литературное наследие прошлого Ши-цзин (Книга Песен), И цзин (Книга Перемен) и др.

Ученики Конфуция по материалам высказываний и бесед учителя составили книгу «Лунь Юй » («Беседы и суждения»), которая стала особо почитаемой книгой конфуцианства (среди многих подробностей из жизни Конфуция там вспоминается Бо Юй 伯魚, его сын - также называемый Ли 鯉; остальные детали биографии сосредоточены большей частью в «Исторических записках» Сыма Цяня).

Из классических книг произведением Конфуция несомненно можно считать только Чуньцю («Весна и Осень», летопись удела Лу с 722 по 481 г. до н. э.); затем весьма вероятно, что он редактировал Ши-цзин («Книга стихотворений»). Хотя число учеников Конфуция определяется китайскими учёными до 3000, и в том числе около 70 ближайших, но в действительности мы можем насчитать известных по именам всего только 26 несомненных его учеников; любимейшим из них был Янь-юань . Другими близкими его учениками были Цзэн-цзы и Ю Жо (см. en:Disciples of Confucius).

Учение

Хотя конфуцианство часто называют религией , в нём нет института церкви, и для него не важны вопросы теологии . Конфуцианская этика не религиозна. Идеалом конфуцианства является создание гармоничного общества по древнему образцу, в котором всякая личность имеет свою функцию. Гармоническое общество построено на идее преданности (чжун , 忠) - лояльности в отношении между начальником и подчинённым, направленной на сохранение гармонии и самого этого общества. Конфуций сформулировал золотое правило этики : «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».

Пять постоянств праведного человека

Нравственные обязанности, поскольку они материализуются в ритуале, становятся делом воспитания, образования, культуры. Эти понятия у Конфуция не были разведены. Все они входят в содержание категории «вэнь» (первоначально это слово означало человека с разрисованным туловищем, татуировкой). «Вэнь» можно истолковать как культурный смысл человеческого бытия, как воспитанность. Это не вторичное искусственное образование в человеке и не его первичный естественный слой, не книжность и не природность, а их органический сплав.

Распространение конфуцианства в Западной Европе

В середине XVII века в Западной Европе возникла мода на все китайское, и вообще на восточную экзотику . Эта мода сопровождалась и попытками освоить китайскую философию, о которой часто стали говорить иногда в возвышенных и восхищенных тонах. Так, например, англичанин Роберт Бойль сравнивал китайцев и индусов с греками и римлянами.

В 1687 году выходит в свет латинский перевод «Лунь юя» Конфуция. Перевод подготовила группа иезуитских учёных . В это время иезуиты имели многочисленные миссии в Китае. Один из публикаторов, Филипп Купле, возвратился в Европу в сопровождении молодого китайца, крещёного под именем Мишель. Визит этого гостя из Китая в Версаль в 1684 году дополнительно придал интерес к китайской культуре в Европе.

Один из самых известных иезуитских исследователей Китая, Маттео Риччи , пытался найти концептуальную связь между китайскими духовными учениями и христианством. Возможно, его исследовательская программа страдала европоцентризмом , но исследователь не готов был отказаться от мысли, что Китай мог успешно развиваться вне приобщения к христианским ценностям. При этом Риччи говорил, что «Конфуций является ключом к китайско-христианскому синтезу». Более того, он считал, что всякая религия должна иметь своего основателя, получившего первое откровение или Пришедшего , поэтому он назвал Конфуция основателем «конфуцианской религии».

Популярность Конфуция утверждается в дин. Хань: в литературе этой эпохи он выступает уже не только учителем и политиком, но и законодателем, пророком и полубогом. Интерпретаторы комментариев к «Чуньцю» приходят к выводу, что Конфуций удостоился получить «небесный мандат », и поэтому называют его «некоронованным ваном ». В 1 г. н. э. он становится объектом государственного почитания (титул 褒成宣尼公); с 59 н. э. за ним утверждаются регулярные приношения на местном уровне; в 241 (Троецарствие) происходит закрепление в аристократическом пантеоне, а в 739 (дин. Тан) закрепляется и титул вана. В 1530 (дин. Мин) Конфуций получает прозвание 至聖先師, «верховный мудрец [среди] учителей прошлого».

Эту растущую популярность следует сопоставлять с историческими процессами, протекавшими вокруг текстов, из которых почерпываются сведения о Конфуции и отношении к нему. Так, «некоронованный царь» мог служить для легитимации восстановленной династии Хань после кризиса, связанного с узурпацией трона Ван Маном (тогда же в новой столице основывается первый буддийский храм).

Многообразие исторических обликов, в которые образ Конфуция был облечен на протяжении китайской истории, вызвало ироничный комментарий Гу Цзегана , предписывающий «принимать по одному Конфуцию за раз».

См. также

• Родовое древо Конфуция (NB Кун Чуйчан 孔垂長, р. 1975, советник президента Тайваня)

Напишите отзыв о статье "Конфуций"

Примечания

Литература

	Конфуций в Викицитатнике

• (Confucius Publishing Co.Ltd.)

• Буранок С. О. // Научная конференция «Интеллектуальная культура исторической эпохи» УрО РОИИ, Екатеринбург, 26-27 апреля 2007 г.
• Васильев В. А. // Социально-гуманитарные знания . 2006. № 6. С.132-146.
• Головачёва Л. И. Конфуций о преодолении отклонений при просветлении: тезисы // XXXII научная конференция «Общество и государство в Китае» / . М., 2002. С.155-160.
• Головачёва Л. И. Конфуций о цельности // XII Всероссийская конф. «Философии Восточно-Азиатского региона и современная цивилизация» / РАН. Ин-т Дал. Востока. М., 2007. С. 129-138. (Информ. материалы. Сер. Г; Вып.14)
• Головачёва Л. И. Конфуций поистине непрост // XL научая конференция «Общество и государство в Китае». М., 2010. С.323-332. (Учён. зап. / Отд. Китая; Вып.2)
• Го Сяо-ли . // Вопросы философии . 2013. № 3. С.103-111.
• Гусаров В. Ф. Непоследовательность Конфуция и дуализм философии Чжу Си // Третья научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Т.1. М., 1972.
• Илюшечкин В. П. Конфуций и Шан Ян о путях объединения Китая // XVI Научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч.I, М., 1985. С.36-42.
• Карягин К. М. / с портр. Конфуция, гравир. в Лейпциге Геданом. - СПб.: Типография Ю. Н. Эрлих, 1891. - 77, с., л. ил., портр. (Жизнь замечательных людей : биографическая библиотека Ф. Павленкова)
• Кобзев А. И. // Философские науки . 2015. № 2. С.78-106.
• Кравцова М. Е. , Баргачева В. Н. // Духовная культура Китая . - М., 2006. T.2. С.196-202.
• Кычанов Е. И. Тангутский апокриф о встрече Конфуция и Лао-цзы // XIX научная конференция по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки. - СПб., 1997. С.82-84.
• Лукьянов А. Е. Лао-цзы и Конфуций: Философия Дао. - М.: Восточная литература , 2001. - 384 с. - ISBN 5-02-018122-6
• Малявин В. В. Конфуций. М.: Молодая гвардия , 1992. - 336 с. (ЖЗЛ) - ISBN 5-235-01702-1 ; 2-е изд., испр. и доп. 2001, - ISBN 978-5-235-03023-7 ; 3-е изд. 2007, - ISBN 978-5-235-03023-7 ; 4-е изд. 2010, - ISBN 978-5-235-03344-3 .
• Маслов А. А. // Маслов А. А. Китай: колокольца в пыли. Странствия мага и интеллектуала. - М.: Алетейя , 2003. С.100-115.
• Переломов Л. С. Конфуций. Лунь Юй. Исследование; перевод древнекитайского, комментарии. Факсимильный текст Лунь юя с комментариями Чжу Си. - М.: Восточная литература, 1998. - 588 с. - ISBN 5 02 018024 6
• Переломов Л. С . Конфуций: жизнь, учение, судьба. - Москва: Наука , 1993. - 440 с. - ISBN 5-02-017069-0 .
• Попов П. С. Изречения Конфуция, учеников его и других лиц. - СПб., 1910.
• Роузман, Генри . О знании (чжи): дискурс-руководство к действию в «Аналектах» Конфуция // Сравнительная философия: Знание и вера в контексте диалога культур / Институт философии РАН. - М.: Восточная литература. 2008. С.20-28. (Сравнительная философия) - ISBN 978-5-02-036338-0 .
• Чепурковский Е. М. Соперник Конфуция: библиографическая заметка о философе Мо-цзы и об объективном изучении народных воззрений Китая. - Харбин , 1928.
• Ян Хин-шун , Донобаев А. Д. Этические концепции Конфуция и Ян Чжу // X научная конференция «Общество и государство в Китае» Ч.I. М., 1979. C. 195-206.

• Bonevac, Daniel ; Phillips, Stephen. Introduction to world philosophy. - New York: Oxford University Press , 2009. - ISBN 978-0-19-515231-9 .
• Creel, Herrlee Glessner . Confucius: The man and the myth. - New York: John Day Company , 1949.
• Dubs, Homer H. The political career of Confucius // Journal of the American Oriental Society (англ.) русск. . - 1946. - Т. 4 , № 66 .
• Golovacheva L. I. Confucious Is Not Plain, Indeed // Современная миссия конфуцианства - сборник докладов междунар. науч. конф. в память 2560 годовщины Конфуция. - Пекин, 2009. В 4 т. - С.405-415. 《儒学的当代使命--纪念孔子诞辰2560周年国际学术研讨会论文集（第四册）》 2009年.
• Hobson, John M. The Eastern origins of Western civilisation. - Cambridge: Cambridge University Press , 2004.
• Chin, Ann-ping . The authentic Confucius: A life of thought and politics. - New York: Scribner , 2007. - ISBN 978-0-7432-4618-7 .
• Kong Demao; Ke Lan; Roberts, Rosemary. The house of Confucius. - Hodder & Stoughton , 1988.
• Parker, John. Windows into China: The Jesuits and their books, 1580-1730. - Trustees of the Public Library of the City of Boston, 1977. - ISBN 0-89073-050-4 .
• Phan, Peter C. Catholicism and Confucianism: An intercultural and interreligious dialogue // Catholicism and interreligious dialogue. - New York: Oxford University Press , 2012. - ISBN 978-0-19-982787-9 .
• Rainey, Lee Dian. Confucius & Confucianism: The essentials. - Oxford: Wiley-Blackwell , 2010. - ISBN 978-1-4051-8841-8 .
• Riegel, Jeffrey K. Poetry and the legend of Confucius"s exile // Journal of the American Oriental Society . - 1986. - Т. 106 , № 1 .
• Yao Xinzhong . . - Brighton: Sussex Academic Press , 1997. - ISBN 1-898723-76-1 .
• Yao Xinzhong. . - Cambridge: Cambridge University Press , 2000. - ISBN 0-521-64430-5 .
• Yu, Jiyuan . The Beginnings of Ethics: Confucius and Socrates // Asian Philosophy 15 (July 2005). Pр.173-89.
• Yu, Jiyuan . The Ethics of Confucius and Aristotle: Mirrors of Virtue. - Routledge , 2007. - 276 p. - ISBN 978-0-415-95647-5 .

Онлайн-публикации

• Ahmad, Mirza Tahir . Ahmadiyya Muslim Community (???). Проверено 7 ноября 2010. .
• (20 February 2011). .
• (недоступная ссылка - история ) . Bandao (21 August 2007). .
• . China Daily (2 February 2007). .
• . China Daily (24 September 2009). .
• . China Economic Net (4 January 2009). .
• . China Internet Information Center (19 June 2006). .
• . Ministry of Commerce of the People"s Republic of China (18 June 2006). .
• Riegel, Jeffrey // The Stanford Encyclopedia of Philosophy . - Stanford University Press , 2012. из первоисточника 15 октября 2012.
• Qiu, Jane . Seed Magazine (13 August 2008). .
• Yan, Liang . Xinhua (16 February 2008). .
• Zhou, Jing . , China Internet Information Center (31 October 2008).

Ссылки

• // Большая советская энциклопедия : В 66 томах (65 т. и 1 доп.) / Гл. ред. О. Ю. Шмидт . - 1-е изд. - М .: Советская энциклопедия , 1926-1947.

Отрывок, характеризующий Конфуций

Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.

– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L"Empereur! L"Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu"est ce qu"il a dit? Qu"est ce qu"il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l"etat de ses troupes dans les differents corps d"annee que j"ai ete a meme d"observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l"esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l"interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu"on rallie l"armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l"artillerie qui n"est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l"on n"y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d"Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.

Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.

Конфуцианство – китайское этико-политическое учение, связываемое с именем Конфуция (551-479 до н. э.). В Китае это учение известно под названием «Школа ученых»; таким образом традиция никогда не возводила данное этико-политическое учение к деятельности одного мыслителя.

Конфуцианство возникло как этико-социально-политическое учение в Период Чуньцю (722 до н. э. по 481 до н. э.) – время глубоких социальных и политических потрясений в Китае. В эпоху династии Хань конфуцианство стало официальной государственной идеологией и сохранило этот статус вплоть до начала XX века, когда учение было заменено на «три народных принципа» Китайской Республики. Уже после провозглашения КНР, в эпоху Мао Цзэдуна, конфуцианство порицалось как учение, стоящее на пути к прогрессу. Лишь в конце 1970-х культ Конфуция начал возрождаться и в настоящее время конфуцианство играет важную роль в духовной жизни Китая.

Центральными проблемами, которые рассматривает конфуцианство, являются вопросы об упорядочении отношений правителей и подданных, моральных качествах, которыми должен обладать правитель и подчинённый и т. д.

Формально конфуцианство никогда не являлось религией, ибо в нём никогда не было института церкви. Но по своей значимости, степени проникновения в душу и воспитания сознания народа, воздействию на формирование стереотипа поведения, оно успешно выполняло роль религии.

Конфуций

Конфуций родился в 551 году до нашей эры. Отцом его был великий воин своего времени, прославившийся своими подвигами Шу Лянхэ. Шу Лянхэ в момент появления Конфуция был уже немолод.

К тому времени у него уже было девять дочерей, что делало его очень несчастным. Ему нужен был достойный продолжатель древнего аристократического рода. Старший сын Шу Лянхэ был очень слаб от рождения и воин не решался сделать его своим наследником. Поэтому наследником должен был стать Конфуций. Когда мальчику было два года и три месяца (китайцы считают возраст ребенка с момента зачатия), Шу Лянхэ скончался. Две предыдущие жены Шу Лянхэ, ненавидевшие молодую мать наследника, не стали сдерживать свою ненависть к ней, и, вырвав сына из атмосферы дрязг и скандалов, женщина вернулась в свой родной город.

Однако родители не согласились принять ее в дом, который она опозорила, выйдя замуж раньше двух старших сестер, да еще за человека намного старше. Поэтому мать с маленьким Конфуцием поселились отдельно от всех. Жили они очень замкнуто, однако мальчик рос веселым и общительным, много играл со сверстниками. Несмотря на бедность, мать растила его достойным преемником знаменитого отца. Конфуций знал историю своего рода, насчитывающую не одно столетие. Когда Конфуцию было семнадцать лет, умерла его мать, которой в ту пору едва исполнилось тридцать восемь лет.

С огромным трудом Конфуций разыскал могилу отца и в соответствии в религиозными обрядами похоронил рядом мать.

Выполнив свой сыновний долг, юноша возвращается домой и живет один. Из-за бедности он вынужден был делать даже женскую работу, которой раньше занималась его умершая мать. В то же время Конфуций помнил о своей принадлежности к высшим слоям общества. Выполняя обязанности отца семейства, Конфуций поступает на службу богатому аристократу Цзи, сначала управляющим складов, затем домашним слугой и учителем. Здесь впервые убедился Конфуций в необходимости образованности.

Служил Конфуций до обретения зрелости, чувство которой пришло к нему в возрасте тридцати лет. Позднее он скажет: "В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учебе. В тридцать лет я обрел самостоятельность. В сорок лет я освободился от сомнений. В шестьдесят лет я научился отличать правду от неправды. В семьдесят лет я стал следовать желаниям моего сердца и не нарушал ритуала".

К тридцати годам сложились и его основные этико-философские концепции, в основном касающиеся управления государством и обществом. Более четко сформулировав эти концепции, Конфуций открывает частную школу, появляются первые ученики, некоторые из них сопровождали своего Учителя в течении всей своей жизни. Желая использовать свои учения в практической деятельности, Конфуций присоединяется к изгнанному высшей аристократией царю и бежит в соседнее царство. Там он знакомится с советником могущественного царя Цзин Гуна Янь Ином и, беседуя с ним, производит очень хорошее впечатление. Воспользовавшись этим, Конфуций добивается встречи с самим царем, и, разговаривая с ним, потрясает Цзин Гуна глубиной и широтой своих познаний, смелостью и необычностью суждений, интересностью взглядов, высказывает свои рекомендации по управлению государством.

Возвратившись в родное царство, Конфуций становится известным человеком. По личным мотивам он отказывается от нескольких возможностей стать чиновником. Однако вскоре отвечает согласием на приглашение царя Дин-гуна и, продвигаясь по служебной лестнице, занимает пост сычкоу (главного советника самого царя). На этом посту Конфуций прославился многими мудрыми решениями. Вскоре обеспокоенное его увеличивающимся влиянием окружение царя вынуждает его "добровольно" покинуть свой пост. После этого для Конфуция наступает пора странствий.

Долгие четырнадцать лет в окружении учеников он путешествует по Китаю, прославившись еще больше. Однако его желание вернуться на родину усиливается, и вскоре, при содействии одного из бывших учеников, Конфуций с большими почестями возвращается домой как очень уважаемый человек. К его помощи прибегают цари, многие из которых зовут его к себе на службу. Но Конфуций прекращает поиски "идеального" государства и все больше внимания уделяет своим ученикам. Вскоре он открывает частную школу. С целью сделать ее более доступной, Учитель назначает минимальную плату за обучение. После нескольких лет преподавания в своей школе на семьдесят четвертом году жизни Конфуций умирает. Произошло это в 478 году до нашей эры.

Сыновняя почтительность сяо

Сыновняя почтительность (сяо 孝) – одно из центральных понятий в конфуцианской этике и философии. Изначально означало уважение родителей; затем распространилось на всех предков. А поскольку правителю в конфуцианстве отводилось место "родителя всего народа", добродетель сяо затрагивала всю социально-политическую сферу. Нарушение принципов сяо считалось тяжким преступлением.

5 Видов сяо:

▪ Управляющий и подчиненный

▪ Отец и сын

▪ Муж и жена

▪ Старший и младший братья

▪ 2 друга

В большинстве отношений, за исключением дружеских, предпочтение отдается старшим. Особенно большое значение уделяется отношению ребенка к свои родителям, в том числе и умершим.

Теория сяо была закреплена текстуально в трактате "Сяо цзин" (Канон сыновней почтительности), приписываемом Конфуцию. В нём излагается беседа между учителем и его любимым учеником, Цзэн-цзы. Поскольку этот текст отличался внятностью и сравнительной простотой (всего 388 различных иероглифов), начиная с династии Хань он использовался в качестве учебника для чтения в начальном образовании.

Идеи сыновьей почтительности до сих пор регулируют многие сферы китайского общества.

Взаимоотношения

Гармоничные взаимоотношения являются очень важным элементом конфуцианства. Из взаимоотношений возникают различные обязанности: у детей и родителей, управляющих и подчиненных, учителей и учеников. Если младшие должны быть преданы старшим, то старшие должны проявлять благожелательность и т.д. Такие отношения до сих пор пронизывают восточноазиатские народы.

Цель конфуцианского учения – социальная гармония, достигнутая усилием каждого члена общества.

Благородный муж

Цзюнь-цзы, благородный муж, совершенный человек, человек высших моральных качеств, мудрый и абсолютно добродетельный человек, не совершающий ошибок.

Понятие "благородного мужа" имеет у Конфуция два взаимосвязанных смысла – принадлежащего по праву рождения к высшим слоям общества, к знати и образец человеческого совершенства. Принадлежность к знати само по себе не гарантирует совершенства, хотя и предполагает его, ибо дает человеку возможность для саморазвития. Для достижения же совершенства необходима большая духовная работа над собой, которой трудно ожидать от малоимущих простолюдинов, не способных к усвоению мудрости. Получается, что человеческое совершенство в принципе доступно всем, но является обязанностью именно высших слоев общества, от которых зависит жизнь государства.

Благородный муж знает цену знанию и всю жизнь учится, ибо самый главный порок – это не любить учиться.

Противоположность благородному мужу – сяо жэнь (дословно – "мелкие людишки"), которые не в состоянии постичь жэнь.

Исправление имен

Конфуцианство придавало большое значение учению чжэн мин (об "исправлении имён"), которое призывало ставить всех в обществе на свои места, строго и точно определять обязанности каждого, что было выражено словами Конфуция: "Государь должен быть государем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном". Конфуцианство призывало государей управлять народом не на основе законов и наказаний, а при помощи добродетели, примером высоконравственного поведения, на основе обычного права, не обременять народ тяжёлыми налогами и повинностями.

Один из наиболее видных последователей Конфуция – Мэн-цзы (4-3 вв. до н. э.) – в своих высказываниях допускал даже мысль о том, что народ имеет право свергнуть путем восстания жестокого правителя. Эта мысль определялась в конечном счете сложностью социально-политических условий, наличием сильных пережитков первобытнообщинных отношений, острой классовой борьбой и распрями между существовавшими тогда в Китае царствами.

Управление государством

Кто правит согласно добродетели,
Подобен северной звезде:
Стоит на своем месте
В кругу других созвездий.

Возвышение правителя в государстве осуществлялось путем знамений Неба (культ которого тогда зарождался в Китае) и проводилось чиновниками и из чиновников (если они были цзын-цзы). "Благородный муж (правитель) боится трех вещей веления Неба, великих людей и совершенномудрых". Тем самым правитель постоянно находился под угрозой "совершенномудрых", которые по своему произволу могли сделать из правителя изгоя. Но с другой стороны и правитель наделялся по Конфуцию жень (человеколюбием).

Бюрократия, являясь носителем Ли в государстве, получила в конфуцианстве своего верного покровителя, и дало ей право на законное свержение не устраивающего их правителя (этим бюрократия часто пользовалась), путем выгодного для себя толкования правил или природных явлений.

Одним из реальных воплощений идеалов конфуцианства и стала система государственных экзаменов, призванная поставить на службу обществу истинные человеческие добродетели. Впервые в истории человечества на государственном уровне была поставлена и в целом решена задача привлечения на службу наиболее достойных граждан, сочетавших в себе высокую духовность, мудрость, опыт и социальную активность.

Методику подбора и подготовки чиновников переняли у Китая и страны, испытавшие мощное влияние его уникальной культуры. На протяжении столетий они формировали свой кадровый «корпус», сообразуясь с китайским опытом.

Имя Конфуция (551-479 до н. э.) принадлежит к числу тех, которые известны едва ли не каждому образованному человеку со школьной скамьи. Это правда. Конфуций (Кун Фу-цзы, “учитель Кун”) не просто один из великих мудрецов древности . Среди них он занимает особое место, являясь своего рода символом Китая, его культуры , глубокой мысли.

Это древний мыслитель и философ Китая. Его учение оказало глубокое влияние на жизнь Китая и Восточной Азии, став основой философской системы, известной как конфуцианство . Настоящее имя – Кун Цю, но в литературе часто именуется Кун-цзы, Кун Фу-Цзы («учитель Кун») или просто Цзы – «Учитель». Уже в возрасте немногим более 20 лет он прославился как первый профессиональный педагог Поднебесной. Цитаты Конфуция прочно вошли в современную жизнь.

До победы легизма школа Конфуция была только одним из многих направлений в интеллектуальной жизни Воюющих Царств, в период, известный под названием Сто школ. И только после падения Цинь возрождённое конфуцианство достигло статуса государственной идеологии, который сохранился до начала XX в., лишь временно уступая место буддизму и даосизму. Это, естественно, привело к возвеличиванию фигуры Конфуция и даже её включению в религиозный пантеон.

Конфуций считается также великим первоучителем всех китайцев, которые считают его совершеннейшим человеком, какой когда либо существовал; он для них воплощение добродетели, совершенства и мудрости. Никогда еще мудрец, не создавший нового учения, не пользовался таким огромным влиянием на народ, какое имел Конфуций на Китай. Его учение в ходу уже 2.400 лет и до сих пор еще ему продолжают следовать в его отечестве.

Учитель любил подчеркнуть, что он в своих идеях опирался на мудрость старины: “Передаю, а не создаю. Верю в древность и люблю ее”. И это действительно было так, в этом была сила Конфуция. Вместе с тем совершенно очевидно, что Конфуций интерпретировал и тем более применял нормы древности творчески, весьма продуманно, с учетом реальности, что и сделало его великим, а его учение – живым на протяжении тысячелетий.

Большего авторитета дальневосточная цивилизация не знала. В ее рамках Конфуций примерно то же, что Иисус для христианина или Мухаммед для мусульманина. Однако с существенной поправкой: если Иисус и Мухаммед всегда считались обожествленными и уж, во всяком случае, облеченными сакральной святостью посредниками между человеком и богом (а Иисус – даже ипостасью бога), то Конфуций был человеком – мудрейшим из живших, но все же только человеком , причем простым и доступным в общении, каким и должен быть учитель. И это вполне соответствует той роли, которую в истории Китая играло конфуцианство как специфический эквивалент религии.

Жизнь Конфуция в общем известна хорошо. Однако многим из числа его последователей и тем более поклонников она казалась не соответствующей величию мудреца. И биографию философа вскоре после его смерти начали “создавать” заново.

Сначала ее искажали оппоненты великого философа. Так, в трактате “Чжуан-цзы”, где это проявилось, пожалуй, наиболее рельефно, Конфуций был сознательно оглуплен и превращен в послушного ученика великого даоса Лао-цзы.

Позже поклонники и последователи Конфуция стали рисовать его такими красками, что мудрый учитель все явственнее превращался в грозного и практически всесильного администратора. Особенно выпукло это проявилось в специально написанной биографии Конфуция, помещенной в 47-й главе капитального труда “Шицзи” (“Исторические записки”), написанного знаменитым историком Сыма Цянем на рубеже II-I вв. до н. э.

Сыма Цянь не выдумывал деталей биографии мудреца, он лишь некритически отбирал их. Но результат говорит за себя: по мнению китайского исследователя Цзуй Ши (1740 – 1816 гг.), которое, кстати, разделяется и современными специалистами, 47-я глава лжива на 70 – 80% . Даже если считать эту цифру преувеличением, она не может не насторожить, особенно если иметь в виду и более поздние издания, ставившие своей целью создать мифологический облик Конфуция. Постараемся отсортировать плевы лжи от зерен правды.

Конфуций был потомком знатного рода Кун . Его родословная, очень хорошо изученная китайскими средневековыми авторами, восходит к верному последователю императора дина стии Чжоу Чэнь-вана, по имени Вэй-цзы, пожалованного за верность и доблесть уделом (царством) Сун и полагающимся в таком случае титулом чжу хоу.

Всесильный министр-управитель царства Сун захотел, согласно преданию, отобрать у Куна его жену. Сложная любовно-политическая интрига, как она описана в хронике-летописи “Цзо-чжуань”, привела к тому, что был устранен с престола не одобривший намерений интригана правитель Сун, а при его преемнике всесильный министр добился своего: Кун был убит, а его жена с почестями приведена в дом министра, где добродетельная дама, однако, повесилась на своем поясе. Следствием интриги стало вынужденное бегство уцелевших членов клана в царство Лу, где спустя некоторое время и родился Конфуций .

Родился Конфуций в 551 г. до нашей эры . Отец Конфуция Шулян Хэ был храбрым воином из знатного княжеского рода. В первом браке у него родились только девочки, девять дочерей, а наследника не было.

Во втором браке столь долгожданный мальчик родился, но, к несчастью, был калекой. Тогда, в возрасте 63 лет, он решается на третий брак, и его женой соглашается стать молодая девушка из рода янь, которая считает, что нужно выполнить волю отца.

Видения, которые посещают ее после свадьбы, предвещают появление великого человека. Рождению ребенка сопутствует множество чудесных обстоятельств. Согласно традиции, на его теле имелось 49 знаков будущего величия.

Детство Конфуция

О первых годах жизни Конфуция мы знаем очень мало. В три года он потерял отца . Семья его осталась в стесненных обстоятельствах. Впоследствии, когда Конфуция хвалили за знание многих искусств и ремесел, он объяснял это бедностью в молодости, заставившей его приобретать знания дел, которыми обыкновенно занимаются низшие сословия. Когда ему было лет пять, шесть, заметили его пристрастие в играх с мальчиками, воздвигать жертвенники и совершать различные обряды.

Зрелость Конфуция

Пятнадцати лет он проявил большую склонность к учению, а девятнадцати женился . Его жена происходила из Сун, поместья его предков; от этого брака появился сын, названный Конфуцием Ли, т. е. карпом, так как герцог прислал в подарок двух карпов в честь этого события.

Это по-видимому, был единственный его сын, но у него впоследствии было две дочери. Тотчас после женитьбы, Конфуций получил место надзирателя амбаров и государственных земель и служил под начальством владетеля Ки, в ведении которого находился и город Тсов.
Биографы его говорят, что только бедность заставила его взяться за такое низкое дело, но что он обращал на себя внимание той добросовестностью и тем бескорыстием, с каким он исполнял его.

На двадцать втором году жизни Конфуций начал свою деятельность учителя. Он начал ее, вероятно, в скромных размерах, но постепенно вокруг него собралась школа не из мальчиков, нуждающихся в элементарном преподавании, а из молодых и пытливых умов, которые желали быть наставленными в принципах нравственности и правильного государственного управления.

Он принимал вещественную помощь от своих учеников и не отсылал никого, кто имел желание учиться, какую бы малую плату ему не предлагали; зато он не удерживал у себя никого, кто не выказывал серьезности и способностей. “Если я объяснил”, – говорил он, -“один угол предмета и сам ученик не может вывести трех остальных, то я уже не занимаюсь с ним более”.

Он преподавал главным образом историю и учение о нравственности, толковал древние народные песни, объяснял смысл некоторых таинственных книг и учил этике, политике и, главным образом, искусству управлять. Он учил также музыке, в которой считался знатоком.
К этому времени относится весьма горестное для Конфуция событие. У него умирает мать, горячо им любимая.

Конфуций похоронил ее в одной могиле со своим отцом. В обычаи старины не входило воздвигать курганы над могилами, но в этом случае Конфуций решился сделать нововведение.

Как бы предчувствуя свои будущие странствования; он сказал: “Я буду путешествовать по всем частям государства и поэтому должен иметь знак, по которому я мог бы узнавать место успокоения своих родителей “. Ближайшие ученики его принялись воздвигать холм, Конфуций же один вернулся домой. Они заставили себя долго ждать, а вернувшись объяснили, что были задержаны сильным ливнем, уничтожившим всю их работу.

Конфуций залился слезами и воскликнул: “Ах! Не воздвигали курганов над могилами в древности”. Его любовь к памяти матери и недовольство своим собственным нововведением в сфере обычаев, таким образом, слились воедино, и слезы его вызывают наше сочувствие.

В течение положенного 27-ти месячного периода он соблюдал все правила траура . По истечении этого срока он только через пять дней решился взять в руки свою лютню, на которой играл прежде со страстью. Он начал играть, но когда хотел аккомпонировать голосом, то от избытка чувств не мог продолжать.

О нескольких следующих годах жизни Конфуция известно мало. Он по-видимому, с увлечением изучал музыку и древнюю историю; его известность росла, и характер все более и более ценился выдающимися людьми. В качестве исследователя древности, он предпринял, для завершения- своих познаний в истории, генеалогии, музыке и обрядах, путешествие в резиденцию императора, которая в то время находилась в главном городе Лу, в нынешней провинции Хо-нан.

Средства для этого путешествия он получил от герцога Лу, по совету одного из его министров. В столице Конфуций не имел никаких сношений с двором, ни с высокопоставленными лицами; зато он познакомился с величайшим мыслителем своего времени, философом Лао-Тсе, основателем многочисленной философско-религиозной секты, существующей до сих пор и известной под именем таоизма. Характерно для этих двух людей, что Лао-Тсе большой мечтатель, казалось мало думал о своем посетителе, тогда как на Конфуция, пытливого мыслителя, он произвел глубокое впечатление.

Здесь он также познакомился с сокровищами царской библиотеки и изучал музыку, которая нашла свое высшее развитие при дворе. Он посетил и тот храм, в котором приносились великие жертвы за весь народ, и стены которого были украшены изображениями всех императоров, начиная с Иау.

В том же году Конфуций вернулся в Лу, где вскоре произошли большие беспорядки. Герцог этой провинции был изгнан тремя знатнейшими владетельными князьями и бежал в соседнюю провинцию Т’си. За ним последовал и Конфуций, потому что он не хотел как бы одобрять своим присутствием людей, которые изгнали своего властителя. Его со провождали многие из его учеников. Когда они проходили мимо горы Т’ай случилось происшествие, о котором стоит рассказать, так как оно характеризует тот прием, который употреблял Конфуций, передавая ученикам свои мысли.

Внимание путешественников было остановлено женщиной, плакавшей и стонавшей на могиле. Мудрец послал одного из своих учеников узнать о причине ее скорби. “Отец моего мужа, ответила она, был растерзан тигром на этом месте; мой муж погиб здесь же и таким же образом, а теперь та же участь постигла и моего сына”. Когда ее спросили, отчего она не покидает столь рокового для нее места, она сказала, что тут нет притеснений правительства. “Запомните это, – сказал Конфуций своим ученикам, – запомните это, дети мои: правительство, которое притесняет, хуже дикого зверя и его более боятся, чем тигра”.

Когда волнения утихли Конфуций вернулся на родину и встал на службу государства . Со временем Конфуция повысили в должности одного из первых министров, потому что мы скоро видим, его укрепляющим власть герцогского дома и старающегося сломить могущество дворян; он строит для этого крепости и укрепления, чего уж никак не мог бы делать министр юстиции.

Конфуций сделался любимцем народа и воспевался в народных песнях . Но, несмотря на всю благотворность его преобразований, он не долго удержался на своем посту. Говорят, что соседние князья с завистью смотрели на возрастающее благосостояния герцогства Лу, вызванное правлением Конфуция, и потому старались посеять раздор между герцогом и мудрецом.

Чтобы исполнить свое намерение, они послали герцогу в подарок восемьдесят одну писанную красавицу и двадцать лучших лошадей, что привело его в такой восторг, что он не обратил внимание на увещевание мудреца; последний вынужден был отказаться от места, тем более, что герцог сделал ещё одну ошибку: он забыл послать Конфуцию часть жертвенного мяса, всегда рассылаемого министрам. Это было уважительной причиной для оставления двора.

Конфуций удалился, хотя очень неохотно и медленно, все еще надеясь, что его попросят вернуться. Но он ошибся в своих ожиданиях, и ему предстояло на пятьдесят шестом году своей жизни перейти к скитаниям и странствовать по различным провинциям.

Однажды один его ученик спросил его, что он прежде всего счел бы нужным сделать, если бы ему поручили управление провинцией? “Я бы следил за тем, чтобы все соответствовало своему названию”, был его ответ.

Когда ему возразили, что это цель слишком обширная, он все-таки защищал ее; и действительно, все его социальное и политическое мировоззрение как бы вылилось в этих словах. Мы выше приводили его мнение о мудром правительстве.

Число его признанных учеников достигло трех тысяч , и среди них было человек семьдесят, восемьдесят, которых он описал как учеников с необыкновенными дарованиями. Наиболее ревностные из них редко расставались с ним надолго.

Конфуцию, как мы видели, было пятьдесят пять лет, когда он покинул Лу; прошло тринадцать лет, прежде чем он опять туда вернулся. Этот период заключает в себе его странствия по различным провинциям, когда он надеялся, и надеялся всегда напрасно, встретить владетельного князя, который взял бы его к себе в советники и основал бы правительство, которое сделалось бы исходной точкой всеобщей реформации. Многие из князей охотно соглашались содержать и выносить его; но что бы он не говорил” они не изменяли своего поведения.

Его первым убежищем была провинция Вей, часть нынешнего Гонана, владетель которой принял его радушно; Но это был человек бесхарактерный, находившийся под влиянием своей жены, женщины известной своим умом и злостью.

Мудрец был в очень удрученном настроении духа после того, как благодаря утрате места, он потерял надежду осчастливить государство мудрым правлением. Герцог Вея не мог совершенно игнорировать такого выдающегося человека, каким в то время был Конфуций. Он назначил ему доход в 60000 мер хлеба, но Конфуций уже через десять месяцев покинул Вей.

Во время своих скитаний Конфуций не раз встречался с затворниками – классом людей, покинувших опостылевший им мир. Существование такого класса проливает свет на характер той эпохи.

Шестидесяти восьми лет Конфуций вернулся в родную провинцию Лу . Ему осталось недолго жить, и последние годы сложились для него ничуть не благоприятнее предыдущих. Хотя герцог часто беседовал с ним, но Конфуций не имел на него никакого влияния в отношении управления. Конфуций посвятил остаток своих дней литературному труду; он оставил после себя книги, которые сделали его имя бессмертным. Кроме того, он ввел преобразования в музыке. Главные музыканты герцогства были так возмущёны этими нововведениями, что с негодованием покинули провинцию.

Последние, часы жизни были также отравлены, Конфуцию, тяжелыми утратами. Он потерял сына и некоторых из своих учеников. Смерть сына он перенес замечательно спокойно, так как последний не, выказывал желания учиться и быть ученым, а таких людей мудрец терпеть не мог. Когда же умер его любимый ученик Уен-Хвай, он плакал и тосковал выше всяких пределов и часто восклицал: “Небо уничтожает меня, небо уничтожает меня!”.

Однажды рано утром , в четвертом месяце 478-го года, Конфуций встал и, волоча палку в заложенных за спину руках, направился к двери, напевая: “Большая гора должна разрушиться, сильное течение должно пресечься, мудрый человек должен завянуть, как растение”.

Тце-кунг услышал эти слова и поторопился к нему. Учитель рассказал ему сон, который видел, в последнюю ночь и который, по его мнению, предвещал ему смерть. “Ни один умный правитель не является, с тем, чтобы взять меня как учителя. Пора мне умереть”.

Так оно и было. Он лег в постель и через семь дней скончался . Его кончина была нетрогательна, но печальна. Разрушенные надежды оставили в его душе много горечи. При нем не было ни жены, ни детей, которые окружили бы его последними доказательствами любви; сам он не ожидал загробной, жизни. Он не произнес ни одной молитвы и не выказал никакой боязни.

Ученики Конфуция погребли его с большой торжественностью. Многие из них построили хижины вблизи его могилы и оставались в них около трех лет, оплакивая своего учителя, как отца; когда они удалились, то Тце-кунг, один из трех его любимых учеников, оставался у могилы еще столько же времени. Известие о смерти мудреца с быстротой молнии распространилось по всему государству. Человек, которым пренебрегали при жизни, вдруг сделался предметом неудержимого поклонения. Оно все возрастало и едва ли когда-либо убывало в течение следующих двадцати трех веков.

Могила Конфуция находится в большом прямоугольнике, отделенном от остального кладбища К’унг, находящегося вне черты города К’иу-фо. Великолепные ворота служат входом в прекрасную аллею из кипарисов, ведущую к могиле – большому и высокому холму с мраморной статуей, на которой начертан титул, данный Конфуцию во время династии Сунг: “Наиболее мудрый учитель древности; всесовершенный и всезнающий царь”. Немного впереди могилы, налево и направо находятся меньшие холмы над могилами его сына и внука, из которых последний был писателем.

На всем этом месте находятся дощечки императоров различных династий, свидетельствующие об их восторженном поклонении тому человеку, которому поклоняется весь Китай.

Философия и мудрость Конфуция в Девяти уроках жизни

1. “Неважно, как медленно Вы идете, до тех пор, пока Вы не остановитесь” .
Если вы будете продолжать идти по правильному пути, то в конечном итоге вы достигнете своего желаемого пункта назначения. Трудная работа должна выполняться последовательно. Человек, добивающийся успеха – это тот, кто остается преданным идее и, несмотря на обстоятельства, движется к своей цели.

2. “Никогда не заводите дружбу с человеком, который не лучше Вас самих “.
Ваши друзья представляют собой пророчество вашего будущего. Вы направляетесь туда, где они уже находятся. Это хороший повод для того чтобы искать друзей, которые двигаются в том же направлении, которое выбрали вы. Поэтому окружайте себя людьми с огнем в сердце!

3. “Легко ненавидеть и трудно любить. На этом основаны многие вещи в нашей жизни. Всего хорошего трудно добиться, и намного легче получить что-то плохое “.
Это многое объясняет. Легче ненавидеть, легче проявлять негатив, легче оправдываться. Любовь, прощение и великодушие требуют большого сердца, большого ума и больших усилий.

4. “Успех зависит от предварительной подготовки, и без такой подготовки обязательно случится неудача “.
Чем бы вы ни занимались в жизни, если вы хотите добиться успеха, то сначала Вы должны подготовиться. Даже самая большая неудача может ускорить путь к успеху.

5. “Ничего плохого в том, что Вы ошиблись “.
Нет ничего плохого в том, что вы ошиблись, если вы не будете продолжать помнить об этом. Не переживайте! Совершение ошибки это не великое преступление. Не позволяйте ошибкам портить ваш день. Не позволяйте негативу занимать ваши мысли. Нет ничего плохого в совершении ошибки! Празднуйте свои ошибки!

6. “Когда ты разгневан, думай о последствиях “.
Всегда помните, что нужно сохранять самообладание, и думайте о последствиях.

7. “Если очевидно, что цели не могут быть достигнуты, не корректируйте цели, корректируйте действия “.
Если ваши цели не кажутся выполнимыми в этом году, то сейчас самое хорошее время, чтобы согласовать свой план по их достижению. Не воспринимайте неудачу, как вариант, настройте свои паруса успеха и плавно двигайтесь к своей цели.

8. “Если я иду с двумя другими людьми, то каждый из них будет выступать в роли моего учителя. Я буду подражать хорошим чертам одного из них, и исправлять в себе минусы другого “.
Вы можете и должны извлекать уроки от каждого, будь то жулик или святой. Каждая жизнь – это история, наполненная уроками, созревшими для сбора.

9. “Чем бы Вы ни занимались в жизни, делайте это всем своим сердцем “.
Что бы вы ни делали, делайте это с полной отдачей или не делайте вовсе. Чтобы добиться успеха в жизни от вас потребуется дать все самое лучшее, на что вы только способны, и тогда вы будете жить без сожалений.

Сам о себе он как-то в старости заметил:

«В 15 лет я обратил свои помыслы к учению.
В 30 лет я обрёл прочную основу.
В 40 лет я сумел освободиться от сомнений.
В 50 лет я познал волю Неба.
В 60 лет я научился отличать правду от лжи.
В 70 лет я стал следовать зову моего сердца и не нарушал Ритуала»

Конфуций (551-479 до н. э.)

Просмотры: 58

Дорогие друзья!

Согласно философско-этическому Учению Агни Йоги, основоположниками которого являются русский художник и философ Н. К. Рерих и его супруга Е.И. Рерих 24 марта – особенный день, День Учителя, когда мы можем вспомнить и выразить свою благодарность истинным Учителям, приходившим в разное время в разные страны с целю прежде всего поднять уровень нравственности людей на новый уровень. Поэтому сегодняшнюю рассылку мы бы хотели посвятить одному из таких учителей – Конфуцию.

Предлагаем вашему вниманию фильм китайского режиссёра Ху Мэй о героическом пути жизни этого великого человека, а также фрагмент из книги В.И. Полян «Великие Моралисты».

КОНФУЦИЙ (КУН-ЦЗЫ)

551/550 – 479 до н.э.

Древнекитайский философ. Основатель конфуцианства

Семья. Конфуций – латинское звучание китайского Кун Фу-цзы, что означает учитель Кун, философ. Он родился в аристократической семье, хотя и бедной, но с богатой родословной. Основателем рода был Вэй-Цзы, владетель царства Сун. Предок Конфуция в четвертом поколении был вынужден бежать в царство Лу, где семье пришлось начинать все заново.

Отец Конфуция Шулян Хэ – доблестный офицер, комендант небольшого города, имел скромный достаток. От первой жены он имел девять дочерей. Желая иметь достойного продолжателя рода, женился вторично в 66 лет на добродетельной девушке. У них родился сын, которого родители звали Кев, а мир знает, как Конфуция. Ему не было еще двух лет, когда умер отец. Из-за бедности мальчику приходилось зарабатывать на жизнь многими считавшимися презренными делами. В 17 лет умерла его горячо любимая мать.

Жизнь и деятельность. С 15 лет он стал брать частные уроки, заниматься самообразованием, изучать литературу любимых древних мудрецов. В 19 лет юноша женился. Когда родился сын, он поступил на государственную службу. Свою должность надзирателя за продовольственными поставками Конфуций исполнял, как и все другие работы, со всей добросовестностью, вникая во все мелочи, качественно и бескорыстно, хотя коррупция среди чиновников в те времена была обычным явлением. Своё образование Конфуций завершает к 30 годам. Образованный человек в Китае того времени должен был уметь читать, считать, уметь выполнять ритуалы, понимать музыку, стрелять из лука и владеть колесницей. В 22 года он уже открыл свою школу, где преподавал учение о нравственности, историю, музыку и искусство управлять. Музыку он считал лучшим средством для исправления плохих нравов и обычаев. Со своих слушателей учитель брал скромную плату. Известность его стала расти.

Как исследователь древности и пытливый мыслитель, Конфуций совершил путешествие в резиденцию императора, где познакомился с сокровищами царской библиотеки. Здесь он изучал музыку, которая при царском дворе получила высшее развитие. Мыслитель не имел сношений со двором, зато познакомился с величайшим мыслителем того времени Лао-цзы, основателем философско-религиозной школы. Встреча произвела глубокое впечатление на юного мыслителя.

Когда Конфуций вернулся на родину – в Лу, там произошли события, которые показали, что дела жизни мудреца соответствуют его учению. Правитель Лу был изгнан владетельными чиновниками и вынужден был бежать в соседнюю провинцию Ци. За ним последовал Конфуций вместе со своими учениками, не желая своим авторитетом поддерживать тех, кто изгнал своего правителя. Однако правитель провинции Ци скоро стал тяготиться советами мудреца, и Конфуций вернулся на родину.

Здесь он продолжал занятия с учениками и развивал свое учение. «Конфуцию всегда была свойственна неподдельная скромность. Он был неизменно учтив, внимателен, приветлив, носил простую одежду черного и желтого цвета. В кругу учеников он был сердечен и естественен, чужд превозношения и надменности. Он никогда не выставлял свою образованность и умел прислушиваться к советам. Ученики имели на него большое влияние. Не раз он изменял свои решения по их советам…

Но зато едва Конфуций появлялся при дворе, он преображался… Все его манеры /поклоны, церемониальные позы/ были рассчитаны и продиктованы строгими правилами… И все это проистекало не из гордости или чванства, но делалось во имя возрождения традиций» (6. – С.44, 45)

Конфуций, как впоследствии Платон, считал, что благо государства зависит от мудрости и справедливости правителя. Он мечтал претворить в жизнь эту идею. Однако только на 51-ом году жизни он был призван на службу Лусским правителем. За несколько лет успешной деятельности Конфуций стал ближайшим советником правителя и так способствовал процветанию царства, что это стало беспокоить соседние государства. Соседи не преминули рассорить правителя с мудрым советником и с этой целью прислали в подарок правителю, используя его слабости, 81 красавицу и 30 повозок, запряженных четверками породистых лошадей. Правитель поддался соблазну. Чтобы не отказаться от такого подарка, он намеренно поставил советника в трудное положение, грубо нарушив одну из ритуальных норм. В знак протеста Конфуций с несколькими десятками учеников покинул государство Лу.

Странствия. В 55 лет Конфуций фактически оказался в изгнании. В течение 14 лет он переезжает вместе с учениками из одной провинции в другую, надеясь встретить правителя, при котором он мог бы осуществить свою мечту о новом государстве, высоконравственном и гуманном, обеспечивающем достойную справедливую жизнь своим согражданам. Везде его встречали с почетом, назначали хороший доход, но к государственной деятельности не призывали. Наконец, когда Конфуцию было 64 года, правитель Чу-гун предложил философу должность первого сановника. И снова Конфуций остался верен своим убеждениям. Он отказался от лестной должности, так как правитель занял трон незаконно, в обход своего отца.

Чему учил мудрец правителей и сановников?

Государство по Конфуцию – это пирамида. На вершине её – Сын Неба, то есть правитель. Середина пирамиды – сановники, управляющий аппарат. Основание – народ. Главное внимание – середине пирамиды. Как ведёт себя пирамида, таков и народ. Управлять народом могут благородные мужи. «Мораль благородного мужа подобна ветру, мораль низкого человека подобна траве. Трава наклоняется туда, куда дует ветер». Мыслитель учил правителей, что государство подобно большой семье. А родовая семья сплачивалась общим трудом на благо всех. В ней все помогали друг другу, в ней жило глубокое почитание младшими старших и забота старших о младших. По сути такая семья построена на иерархическом принципе, который является основой мироздания: помощь высшего низшему и подчинение низшего высшему.

Последние годы жизни. После этого он вернулся в родное царство Лу, где продолжал учительствовать, пользуясь всеобщим уважением и непререкаемым авторитетом. Он продолжал также заниматься систематизацией древних книг. «Собрание старинных песен» – книга, которая появилась благодаря тому, что Конфуций собрал и обработал старинные поэмы. Примерно за два года до смерти он написал краткую историю государства Лу за 240 лет: с 721 по 481 гг. до н.э.

Великий мудрец Конфуций перешел в мир иной на 73-м году жизни, пережив незадолго до ухода смерть жены, сына и любимого ученика Янь Хуэя. Три года ученики жили в хижине около его могилы, совершая траурные церемонии в соответствии с освящённым учителем ритуалом.

Учение. Своё учение Конфуций проповедовал устно. О мировоззрении великого философа мы узнаём из записей, сделанных его учениками, в основном из книги «Лунь юй» – «Беседы и суждения».

Согласно учению Конфуция идеал человеческого существования заключён в древности, которая задаёт норму и образец достойного поведения. Потому надо изучать старинные книги и жизни великих подвижников. «Конфуций верил, что просвещение, пропаганда жизненных канонов сами сделают своё дело… Но сделать это /возвратиться к золотой старине/ нужно сознательно. Каждый человек должен быть требовательным к себе, соблюдать установленные правила и каноны; тогда лишь всё общество исцелится от своего недуга» (6. – С.46, 40).

Центральным понятием Учения Конфуция является «жэнь» – гуманность или человеколюбие. В этом понятии заключена и характеристика человека, и цель его нравственного совершенствования, и закон отношений людей в обществе. Правильное отношение к людям состоит во взаимности. «Не делай другим того, чего не желаешь себе» – золотое правило этики отношений. Учитель призывал любить людей. Если сердца людей будут гореть любовью, люди станут как одна семья. «Итак, вы должны любить других, как себя самих… желать им всего того, чего себе желаем», – говорил он. «Конфуций считал, что человек должен научиться без всяких наказаний следовать правилам гуманности и этикета». «Если руководить народом посредством законов, – говорил он, – то хотя он (народ) и будет стараться избегать их, у него не будет чувства стыда» (6. – С.46). Понятие «жэнь» трактовалось мыслителем очень широко и включало множество качеств: любовь к людям, искренность, верность, бескорыстие, справедливость, достоинство, правду, мужество. Это была совокупность совершенств, идеал, которым обладали лишь древние. Люди «жэнь» фактически были подвижниками, носителями высшей этики. Человеколюбие воплощало общие принципы отношений между людьми, а конкретным их воплощением становился ритуал, соблюдение церемоний и обрядов, то есть правил или этикета.

Ритуал «ли» у Конфуция не сводится к внешнему церемониалу. Через ритуал человек проявляет свое уважение и понимание другого человека. Ритуал ценен, как средство достижения согласия в семье и в обществе. Ритуал позволял устанавливать взаимность между людьми, разными по возрасту и социальному положению. Этика ритуала исходит из убеждения, что человеческое согласие важнее абстрактных истин. Хотя ритуал и гуманность тесно связаны, гуманность является ядром всего. «Если человек не гуманен, что толку в церемониях?» (6.– С.48). То, что учитель назвал ритуалом, было по сути направлено на выработку чувства меры, чтобы руководители не превышали своих полномочий и не злоупотребляли своим положением.

Основой «жэнь» и «ли» Конфуций считал «сяо» – сыновнюю почтительность, уважение к родителям и к старшим вообще. Почтение сына к отцу – высший первичный принцип, а доносительство на отцов – безнравственно. Этот этический принцип в 66 г. до н.э. был закреплен законом в Китае. Культ предков Конфуций понимал «как часть всеобщего нравственно-политического порядка… «Если мы не будем старательны в исполнении долга по отношению к предкам, то нравственность народа не будет улучшаться», – говорил он» (6. – С.42).

Эту же функцию выполняло его учение о выравнивании имен. Формула Конфуция: «Государь должен быть государем, сановник – сановником, отец – отцом, сын – сыном». Если люди выдают себя за тех, кем не являются в действительности, если дела их не соответствуют словам, то в отношениях людей согласие сменяется смутой. Исправление имен – мера ответственного отношения к словам и необходимое условие согласия.

Следование высоким принципам было обязанностью «Цзюнь-цзы» – благородного мужа. Это образ человеческого совершенства. Он стремится познать «Дао» – правильный путь. «Не зная воли (неба), нельзя стать благородным мужем». Он человеколюбив. «Благородный муж обладает человеколюбием даже во время еды. Он должен следовать человеколюбию, будучи крайне занятым. Он должен следовать человеколюбию, даже терпя неудачи». Он умеет строить отношения с людьми. «Благородные живут в согласии (с другими людьми), но не следуют за ними». Он заимствует у людей хорошее, сближается с лучшими, относится ко всем ровно, «не проявляя пристрастия». Он постоянно учится, ибо только «тот, кто, повторяя старое, узнаёт новое, может быть наставником людей». Он исходит из убеждения, что единственный способ благотворно воздействовать на людей и дела в государстве, самому становиться безупречным. «Если же не можешь усовершенствовать себя, то как сможешь усовершенствовать других людей». «Благородный человек думает о долге, низкий заботится о выгоде», – учил Конфуций.

Конфуций учил, что «усовершенствование человека есть начало всего» и что «если корень в пренебрежении, то не может быть хорошо то, что должно вырасти из него. Всей своей жизнью он неустанно стремился показать пример того, каким должен быть благородный муж.

Жизненная сила Учения. «Опасения Конфуция за судьбу его учения оказались напрасными, оно не погибло. Последователи не только собирали его изречения и разрабатывали его наследие, но и образовали сплочённую общину, которая стала серьёзной духовной силой в Китае» (6. – С.55).

В III веке, когда к власти пришёл император Цинь, объединивший раздробленный Китай в мощную империю, начались гонения на последователей Конфуция. Были сожжены все его книги, сотни конфуцианских учёных были убиты или отправлены на строительство китайской стены. Даже в этих условиях преданные Учению спасали рукописи или заучивали их наизусть.

С приходом Ханьской династии Учение Конфуция снова возродилось. «Конфуций был официально провозглашён величайшим мудрецом нации, посланником Неба. Вплоть до эпохи Мао Цзе-дуна его Учение оставалось частью китайской культуры» (6. – С.57).

С ХVII века Учение Конфуция стало известно в Европе и вызвало широкий резонанс. Монтескье и Вольтер восхищались его нравственностью.

Было (и ныне есть) немало попыток представить Учение Конфуция как чисто земной идеал, доказать, что нравственность может быть укреплена независимо от религии, от высших запросов духа, что гармоничное общество может быть создано без помощи Неба. Так может говорить лишь тот, кто поверхностно знаком с его Учением. А сам Конфуций, великий Посланник Неба, говорил: « никто не знает меня… Знает меня только Небо». Елена Ивановна Рерих писала: «Вспоминается мне рассказ, как однажды великий Конфуций был тяжко болен, и друзья, пришедшие навестить его, полагая, что он находится при смерти, предложили ему начать читать молитвы, на что мудрец улыбнулся и сказал: «Моя молитва началась уже давно». И, действительно, не была ли вся его жизнь таким непрестанным предстоянием перед Великим Идеалом, этой истинной молитвой перед Наивысшим?» (5. – Т.1. – С.253).

Ныне и имя и Учение великого мудреца Конфуция стало достоянием всех культурных людей, где бы они не проживали. Как Сказано в «Надземном» (п.310): «Мысли Конфуция, Пифагора и Марка Аврелия остались на страницах истории».

Из книги В.И. Полян « Великие Моралисты »

Список литературы:

1. Васильев Л.С. История религий Востока (религиозно-культурные традиции и общество): Учебное пособие для вузов по спец. «История». – М.: Высш. шк.,1983. – С.259–282.

2. Гусейнов А.А. Великие моралисты. – М.: Республика, 1995.

3. Дедже Джемс. Конфуций. / Сто великих людей мира. Зороастр, Будда. Конфуций. Магомет. – Киев: МП «Муза», 1991.

4. Письма Елены Рерих. 1929–1938. – Новосибирск: Вико, Алгим, Т.О.О. «Аура», 1992.

5. Рерих Н.К. «Алтай-Гималаи»./ Составитель Богданова И.М. Предисловие акад. Гафурова Б.Г. Послесловие акад. Окладникова А.П. Комментарий Тюляева С.М. и Решетова Ю Г. – М.: Мысль, 1974.

6. Светлов Э. У врат молчания. Духовная жизнь Китая и Индии в середине первого тысячелетия до нашей эры. / В поисках Пути, Истины и Жизни. – Брюссель: Жизнь с Богом, 1973. – Кн.3.

7. Словарь по этике. / Под ред. А.А. Гусейнова и И.С. Кона. – М.: Политиздат,1989. – Изд.6.

8. Спирина Н.Д. и др. Конфуций. / Н.Д. Спирина, Н.Е. Гребенникова, А.П. Юшков. Светочи Мира: Сборник. – Новосибирск: Сибир. Рерихов. Общество, 1994. – Ч.1. – С. 34–45.

9. Философский энциклопедический словарь. – М.: Сов. энц., 1983.

— это, прежде всего, морально-этическое учение, пытавшееся ответить на вопросы о том месте, которое каждый человек занимает в мире. Его сущность можно передать при помощи афоризма Конфуция: «Государь должен быть государем, сановник — сановником, отец — отцом, сын — сыном».

Конфуцианство и Конфуций

Основоположником конфуцианства был китайский мыслитель Кун-фу-цзы (551-479 до н.э.), что переводится как «мудрый учитель Кун». В европейской транскрипции его имя звучит как Конфуций. Его идеи оказали исключительно большое влияние на образ жизни и сознание китайского этноса, на формирование стереотипов поведения китайцев и способа их . Творчество Конфуция, по его собственному признанию, состояло в том, чтобы передавать людям на доступном им языке весть, воплощавшую волю Неба, которую умели постигать древние мудрецы.

Конфуций заимствовал : культ умерших предков, культ Земли и почитание древними китайцами своего верховного божества и легендарного первопредка Шанди. Впоследствии Шанди стал ассоциироваться с Небом как высшей божественной силой, определяющей судьбу всего живого на Земле. В китайской традиции Конфуций выступает хранителем мудрости древних. Он стремился вернуть монархам утраченный престиж, улучшить нравы народа и сделать его счастливым. При этом он исходил из представления о том, что древние мудрецы создали государство для зашиты интересов каждого индивида. В целом можно назвать учение Конфуция не столько религиозным, сколько этико-философским. в полном смысле оно становится в середине I тыс. н.э., когда сам его основоположник был обожествлен.

Конфуцианство было консервативным течением, идеализировавшим прошлое .

В основе конфуцианства лежало два принципа:

• все несчастья жизни того времени были следствием того, что люди отступили от традиций, которым следовали предки. А потому, чтобы восстановить гармонию в государстве, необходимо было вернуться к этим традициям, возродить их;
• с точки зрения Конфуция и его последователей идеальное государство должно быть устроено как семья , в которой роли между членами жестко распределены.
• Важную роль в философии Конфуция играет учение о Небе как воплощение судьбы и силы, обеспечивающей порядок на земле.

Центральными для конфуцианства являются:

• Понятие «жэнь» (или «чжэн»), которое можно перевести как «гуманность», «человечность», «человеколюбие». Этот принцип можно сформулировать следующим образом: «Не делай другим того, чего не желаешь себе, и помогай им достичь того, чего хотел бы достичь сам». Или в другом переводе: относись к людям так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе». Конфуций так пояснял это понятие одному из своих учеников: Человеколюбие — это «почтительность, обходительность, правдивость, сметливость, доброта. Если человек почтителен, то его не презирают. Если человек обходителен, то его поддерживают. Если человек правдив, то ему доверяют. Если человек сметлив, он добивается успехов. Если человек добр, он может использовать других»;
• Принцип «ли» — соблюдение ритуала (обрядов, порядка, традиций). Он сводился к тому, что человек должен четко следовать нормам, предписываемым ему обществом, соблюдать все правила, которые он должен соблюдать. Без этого, с точки зрения Конфуция, нормальное функционирование общества было невозможно. Именно этот принцип позднее стал основным принципом организации жизни китайского общества. Конфуций вкладывал в этот принцип значение, несколько отличающееся от простого соблюдения правил этикета. Однако после его смерти, когда конфуцианство стало главенствующей идеологией в Китае, данный принцип стали понимать более формально, как следование этикету, а гуманистические аспекты учения Конфуция отошли на второй план. По мнению Конфуция, гармония в государстве зависит главным образом от воли и поведения властей. Идеал Конфуция — благородный государственный муж, который служит примером для всех других людей, поскольку соблюдает ритуалы и подчиняется традиционному укладу жизни. Другими словами, усилия должны быть направлены не на поддержание порядка или построение справедливого общества, а на поддержание существующего порядка вещей, освященного традицией.

Сборник высказываний Конфуция

В «Луньюе », сборнике высказываний Конфуция, составленном его учениками, записаны его беседы с ними. В этих беседах раскрывается идеал совершенного человека (цзюнь цзы ), при этом человеческая личность рассматривается как самоценная. Конфуций создал программу совершенствования с целью достижения гармонии с Космосом. Благородный муж — источник идеала нравственности для всего . Ему присущи чувство гармонии и дар жить в природном ритме. Назначение мудреца — преобразовывать общество по законам гармонии, царящей в Космосе, упорядочивать и охранять все живое. Конфуций придавал большое значение пяти "постоянство, ритуал, гуманность, долг, справедливость, знание и доверие". В ритуале он видит средство, выступающее как основа и уток между Небом и Землей, позволяющее вписать каждую личность, общество, государство в бесконечную иерархию живого космического сообщества. При этом правила семейной этики Конфуций перенес на государство, он говорил, что — это большая семья, а — это малое государство.

Одной из важных основ социального порядка было строгое повиновение старшим: отцу, правителю, государю. Конфуций разработал учение о сяо — сыновней почтительности. Сяо — основа гуманности. Смысл сяо в том, чтобы служить родителям согласно ритуалу, похоронить и приносить им жертвы согласно ритуалу. Нормы сяо способствовали расцвету в Китае культа семьи и родового клана.

В основу иерархии общества Конфуций положил принципы знания, совершенства, степень приобщения к . Чувство меры, заложенное в ритуале, доносило ценности гармоничного общения на доступном уровне до каждого, приобщая всех к добродетели. Обращение к ритуалу помогало обществу выжить в экстремальных условиях, гармонизировать потребности населения, в том числе при ограниченных материальных и природных ресурсах. Идея, выраженная в «Шу цзине», древнем источнике, редактором которого был Конфуций, гласит:« Чтобы достичь равенства, нужно неравенство». Она стала центральной в китайской культуре.

Идеи Конфуция при его жизни не были востребованы. С горечью он называл себя «несъеденной тыквой». Однако время все расставило по местам и спустя много лет после смерти авторитет Конфуция становится непререкаемым.

Большой вклад в развитие конфуцианства внес его ученик Мэн- цзы (372-289 до н.э.). Мэн-цзы также основывался на опыте предков. Он считал, что основа счастья и процветания народа лежит в его обучении высоким нравственным нормам. По примеру древних он призывал создать систему школ и дома призрения для престарелых. В идеальном государстве соблюдается баланс средств: власти получают все необходимое, а население при этом не страдает от непосильных поборов и неурожаев. В случае нарушения справедливости Мэн-цзы настаивал на праве народа на восстание и передачу «повеления Неба» новому добродетельному избраннику, так называемый принцип гэ мин.

На рубеже новой эры в конфуцианстве к ритуалу как средству управления подданными усилиями легистов, бывших противников конфуцианства, добавляется институт закона: ритуал следует применять в отношении к верхам общества, низами же можно управлять, полагаясь исключительно на закон и наказания.

Начиная со II в до н.э. конфуцианство становится официальной идеологией Китая. Каждый чиновник должен был доказать свои знания основных идей учения Конфуция, участвуя в экзаменах. Конфуцианские нормы и ценности становятся общепризнанными и превращаются в символ «истинно китайского». Это постепенно привело к тому, что каждый китаец по рождению и воспитанию должен был прежде всего быть конфуцианцем. Однако это не препятствовало развитию других религий.

С IV в. н.э. в Китае получает распространение , под влиянием которого происходит модификация конфуцианства за счет включения в него элементов буддизма и . Возникло философское направление неоконфуцианства. Постепенно происходит обожествление Конфуция. Начало его культа восходит к императорскому указу 555 г. о возведении в каждом городе храма в честь древнего мудреца и о регулярных жертвоприношениях в его память. Культ основателя учения повлек за собой все большее обожествление императора. Воля императора возводится в непреложный закон. Трепет и суеверный страх внушал и символ императорской власти — дракон , могущественное и всесильное мифическое животное. Реформированное конфуцианство оставалось официальной идеологией Китая вплоть до XX в., когда оно подверглось уничтожающей критике в годы культурной революции. В настоящее время конфуцианство восстанавливает свое влияние в некоторых странах.