Астафьев царь рыба пересказ по главам. Астафьев виктор петрович
Виктор Астафьев
ЦАРЬ-РЫБА
Молчал, задумавшись, и я,
Привычным взглядом созерцая
Зловещий праздник бытия,
Смятенный вид родного края.
Николай Рубцов
Если мы будем себя вести как следует,
то мы, растения и животные, будем
существовать в течение миллиардов лет,
потому что на солнце есть большие запасы
топлива и его расход прекрасно регулируется.
Халдор Шелли
Часть первая
По своей воле и охоте редко уж мне приходится ездить на родину. Все чаще зовут туда на похороны и поминки - много родни, много друзей и знакомцев - это хорошо: много любви за жизнь получишь и отдашь, да хорошо, пока не подойдет пора близким тебе людям падать, как падают в старом бору перестоялые сосны, с тяжелым хрустом и долгим выдохом…
Однако доводилось мне бывать на Енисее и без зова кратких скорбных телеграмм, выслушивать не одни причитания. Случались счастливые часы и ночи у костра на берегу реки, подрагивающей огнями бакенов, до дна пробитой золотыми каплями звезд; слушать не только плеск волн, шум ветра, гул тайги, но и неторопливые рассказы людей у костра на природе, по-особенному открытых, рассказы, откровения, воспоминания до темнозори, а то и до утра, занимающегося спокойным светом за дальними перевалами, пока из ничего не возникнут, не наползут липкие туманы, и слова сделаются вязкими, тяжелыми, язык неповоротлив, и огонек притухнет, и все в природе обретет ту долгожданную миротворность, когда слышно лишь младенчески-чистую душу ее. В такие минуты остаешься как бы один на один с природою и с чуть боязной тайной радостью ощутишь: можно и нужно, наконец-то, довериться всему, что есть вокруг, и незаметно для себя отмякнешь, словно лист или травинка под росою, уснешь легко, крепко и, засыпая до первого луча, до пробного птичьего перебора у летней воды, с вечера хранящей парное тепло, улыбнешься давно забытому чувству - так вот вольно было тебе, когда ты никакими еще воспоминаниями не нагрузил память, да и сам себя едва ли помнил, только чувствовал кожей мир вокруг, привыкал глазами к нему, прикреплялся к древу жизни коротеньким стерженьком того самого листа, каким ощутил себя сейчас вот, в редкую минуту душевного покоя…
Но так уж устроен человек: пока он жив - растревоженно работают его сердце, голова, вобравшая в себя не только груз собственных воспоминаний, но и память о тех, кто встречался на росстанях жизни и навсегда канул в бурлящий людской водоворот либо прикипел к душе так, что уж не оторвать, не отделить ни боль его, ни радость от своей боли, от своей радости.
…Тогда еще действовали орденские проездные билеты, и, получив наградные деньги, скопившиеся за войну, я отправился в Игарку, чтобы вывезти из Заполярья бабушку из Сисима.
Дядья мои Ваня и Вася погибли на войне, Костька служил во флоте на Севере, бабушка из Сисима жила в домработницах у заведующей портовым магазином, женщины доброй, но плодовитой, смертельно устала от детей, вот и просила меня письмом вызволить ее с Севера, от чужих, пусть и добрых людей.
Я многого ждал от той поездки, но самое знаменательное в ней оказалось все же, что высадился я с парохода в момент, когда в Игарке опять что-то горело, и мне показалось: никуда я не уезжал, не промелькнули многие годы, все как стояло, так и стоит на месте, вон даже такой привычный пожар полыхает, не вызывая разлада в жизни города, не производит сбоя в ритме работы. Лишь ближе к пожару толпился и бегал кой-какой народ, гундели красные машины, по заведенному здесь обычаю качая воду из лыв и озерин, расположенных меж домов и улиц, громко трещала, клубилась черным дымом постройка, к полному моему удивлению оказавшаяся рядом с тем домом, где жила в домработницах бабушка из Сисима.
Хозяев дома не оказалось. Бабушка из Сисима в слезах пребывала и в панике: соседи начали на всякий случай выносить имущество из квартир, а она не смела - не свое добро-то, вдруг чего потеряется?..
Ни обопнуться, ни расцеловаться, ни всплакнуть, блюдя обычай, мы не успели. Я с ходу принялся увязывать чужое имущество. Но скоро распахнулась дверь, через порог рухнула тучная женщина, доползла на четвереньках до шкафчика, глотнула валерианки прямо из пузырька, отдышалась маленько и слабым мановением руки указала прекратить подготовку к эвакуации: на улице успокоительно забрякали в пожарный колокол - чему надо сгореть, то сгорело, пожар, слава богу, на соседние помещения не перекинулся, машины разъезжались, оставив одну дежурную, из которой неспешно поливали чадящие головешки. Вокруг пожарища стояли молчаливые, ко всему привычные горожане, и только сажей перепачканная плоскоспинная старуха, держа за ручку спасенную поперечную пилу, голосила по кому-то или по чему-то.
Пришел с работы хозяин, белорус, парень здоровый, с неожиданною для его роста и национальности продувной рожей и характером. Мы с ним и с хозяйкою крепко выпили. Я погрузился в воспоминания о войне, хозяин, глянув на мою медаль и орден, сказал с тоской, но безо всякой, впрочем, злости, что у него тоже были и награды, и чины, да вот сплыли.
Назавтра был выходной. Мы с хозяином пилили дрова в Медвежьем логу. Бабушка из Сисима собиралась в дорогу, брюзжала под нос: «Мало имя меня, дак ишшо и пальня сплатируют!» Но я пилил дрова в охотку, мы перешучивались с хозяином, собирались идти обедать, как появилась по-над логом бабушка из Сисима, обшарила низину не совсем еще выплаканными глазами и, обнаружив нас, потащилась вниз, хватаясь за ветки. За нею плелся худенький, тревожно знакомый мне паренек в кепочке- восьмиклинке, в оборками висящих на нем штанах. Он смущенно и приветно мне улыбался. Бабушка из Сисима сказала по-библейски:
Это брат твой.
Да, это был тот самый малый, что, еще не научившись ходить, умел уже материться и с которым однажды чуть не сгорели мы в руинах старого игарского драмтеатра.
Отношения мои после возвращения из детдома в лоно родимой семьи опять не сложились. Видит бог, я пытался их сложить, какое-то время был смирен, услужлив, работал, кормил себя, часто и мачеху с ребятишками - папа, как и прежде, пропивал вес до копейки и, следуя вольным законам бродяг, куролесил по свету, не заботясь о детях и доме.
Кроме Кольки, был уже в семье и Толька, а третий, как явствует из популярной современной песни, хочет он того или не хочет, «должен уйти», хотя в любом возрасте, на семнадцатом же году особенно, страшно уходить на все четыре стороны - мальчишка не переборол еще себя, парень не взял над ним
Игна-тьич — главный герой новеллы. Этого чело-века уважают одно-сель-чане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и смет-ли-вость. Это самый зажи-точный человек в селе, все делает «ладно» и разумно. Нередко он помо-гает людям, но в его поступках нет искрен-ности. Не скла-ды-ва-ются у героя новеллы добрые отно-шения и со своим братом.
В селе Игна-тьич изве-стен как самый удач-ливый и умелый рыбак. Чувству-ется, что он в избытке обла-дает рыбацким чутьем, опытом предков и собственным, обре-тенным за долгие годы. Свои навыки Игна-тьич часто исполь-зует во вред природе и людям, так как зани-ма-ется брако-ньер-ством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богат-ствам реки непо-пра-вимый урон, он сознает неза-кон-ность и небла-го-вид-ность своих поступков, боится «сраму», который может его постиг-нуть, если брако-ньера в темноте подка-ра-улит лодка рыбнад-зора. Застав-ляла же Игна-тьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой.
Рыба похо-дила на «доисто-ри-че-ского ящера», «глазки без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холод-но-стью, чего-то таили в себе». Игна-тьича пора-жают размеры осетра, вырос-шего на одних «козявках» и «вьюнцах», он с удив-ле-нием назы-вает его "загадкой природы«.С самого начала, с того момента, как увидел Игна-тьич царь-рыбу, что-то «зловещее» пока-за-лось ему в ней, и позже понял, что «одному не совла-дать с этаким чудищем».
Желание позвать на подмогу брата с меха-ником вытес-нила всепо-гло-ща-ющая жадность: «Делить осетра?.. В осетре икры ведра два, если не больше. Икру тоже на троих?!» Игна-тьич в эту минуту даже сам усты-дился своих чувств. Но через неко-торое время «жадность он почел азартом», а желание поймать осетра оказа-лось сильнее голоса разума. Кроме жажды наживы, была ещё одна причина, заста-вившая Игна-тьича поме-риться силами с таин-ственным суще-ством. Это удаль рыбацкая. «А-а, была не была! — подумал главный герой новеллы. — Царь-рыба попа-да-ется раз в жизни, да и то не «всякому Якову».
Отбросив сомнения, «удало, со всего маху Игна-тьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу...». Вскоре неза-дач-ливый рыбак оказался в воде, опутанный своими же удами с крюч-ками, впив-ши-мися в тела Игна-тьича и рыбы. «Реки царь и всей природы царь — на одной ловушке», — пишет автор. Тогда и понял рыбак, что огромный осетр «не по руке ему». Да он и знал это с самого начала их борьбы, но «из-за этакой гады забылся в чело-веке человек». Игна-тьич и царь-рыба «повя-за-лись одной долей». Их обоих ждет смерть. Страстное желание жить застав-ляет чело-века рваться с крючков, в отча-янии он даже заго-ва-ри-вает с осетром. «Ну что тебе!.. Я брата жду, а ты кого?» — молит Игна-тьич. Жажда жизни толкает героя и на то, чтобы пере-бо-роть собственную гордыню. Он кричит: «Бра-ате-ельни-и-и-ик!..»
Игна-тьич чувствует, что поги-бает. Рыба «плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом». Герой новеллы испытал суеверный ужас от этой почти женской ласко-вости холодной рыбы. Он понял: осетр жмется к нему потому, что их обоих ждет смерть. В этот момент человек начи-нает вспо-ми-нать свое детство, юность, зрелость. Кроме приятных воспо-ми-наний, приходят мысли о том, что его неудачи в жизни были связаны с брако-ньер-ством. Игна-тьич начи-нает пони-мать, что звер-ский лов рыбы всегда будет лежать на его совести тяжелым грузом. Вспом-нился герою новеллы и старый дед, настав-лявший молодых рыбаков: «А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варна-че-ство — не вяжи-тесь с царью-рыбой, попа-дется коды — отпу-ш-шайте сразу».
Слова деда и застав-ляют аста-фьев-ского героя заду-маться над своим прошлым. Какой же грех совершил Игна-тьич? Оказа-лось, что тяжкая вина лежит на совести рыбака. Надру-гав-шись над чувством невесты, он совершил проступок, не имеющий оправ-дания. Игна-тьич понял, что этот случай с царь-рыбой — нака-зание за его дурные поступки.
Обра-щаясь к Богу, Игна-тьич просит: «Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!» Он просит прощения у девушки, которую когда-то обидел: «Прос-сти-итееее... её-еээээ... Гла-а-аша-а-а, прости-и-и». После этого царь-рыба осво-бож-да-ется от крюков и уплы-вает в родную стихию, унося в теле «десятки смер-тельных уд». Игна-тьичу сразу стано-вится легче: телу — оттого что рыба не висела на нем мертвым грузом, душе — оттого что природа простила его, дала ещё один шанс на искуп-ление всех грехов и начало новой жизни.
«Царь-рыба» Астафьев (КРАТКО)
Игнатьич — главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость. Это самый зажиточный человек в селе, все делает «ладно» и разумно. Нередко он помогает людям, но в его поступках нет искренности. Не складываются у героя новеллы добрые отношения и со своим братом.
В селе Игнатьич известен как самый удачливый и умелый рыбак. Чувствуется, что он в избытке обладает рыбацким чутьем, опытом предков и собственным, обретенным за долгие годы. Свои навыки Игнатьич часто использует во вред природе и людям, так как занимается браконьерством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богатствам реки непоправимый урон, он сознает незаконность и неблаговидность своих поступков, боится «сраму», который может его постигнуть, если браконьера в темноте подкараулит лодка рыбнадзора. Заставляла же Игнатьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой.
Рыба походила на «доисторического ящера», «глазки без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего-то таили в себе». Игнатьича поражают размеры осетра, выросшего на одних «козявках» и «вьюнцах», он с удивлением называет его «загадкой природы».С самого начала, с того момента, как увидел Игнатьич царь-рыбу, что-то «зловещее» показалось ему в ней, и позже понял, что «одному не совладать с этаким чудищем».
Желание позвать на подмогу брата с механиком вытеснила всепоглощающая жадность: «Делить осетра?.. В осетре икры ведра два, если не больше. Икру тоже на троих?!» Игнатьич в эту минуту даже сам устыдился своих чувств. Но через некоторое время «жадность он почел азартом», а желание поймать осетра оказалось сильнее голоса разума. Кроме жажды наживы, была ещё одна причина, заставившая Игнатьича помериться силами с таинственным существом. Это удаль рыбацкая. «А-а, была не была! — подумал главный герой новеллы. — Царь-рыба попадается раз в жизни, да и то не «всякому Якову».
Отбросив сомнения, «удало, со всего маху Игнатьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу…». Вскоре незадачливый рыбак оказался в воде, опутанный своими же удами с крючками, впившимися в тела Игнатьича и рыбы. «Реки царь и всей природы царь — на одной ловушке», — пишет автор. Тогда и понял рыбак, что огромный осетр «не по руке ему». Да он и знал это с самого начала их борьбы, но «из-за этакой гады забылся в человеке человек». Игнатьич и царь-рыба «повязались одной долей». Их обоих ждет смерть. Страстное желание жить заставляет человека рваться с крючков, в отчаянии он даже заговаривает с осетром. «Ну что тебе!.. Я брата жду, а ты кого?» — молит Игнатьич. Жажда жизни толкает героя и да то, чтобы перебороть собственную гордыню. Он кричит: «Бра-ате-ельни-и-и-ик!..» Игнатьич чувствует, что погибает. Рыба «плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом». Герой новеллы испытал суеверный ужас от этой почти женской ласковости холодной рыбы. Он понял: осетр жмется к нему потому, что их обоих ждет смерть. В этот момент человек начинает вспоминать свое детство, юность, зрелость. Кроме приятных воспоминаний, приходят мысли о том, что его неудачи в жизни были связаны с браконьерством. Игнатьич начинает понимать, что зверский лов рыбы всегда будет лежать на его совести тяжелым грузом. Вспомнился герою новеллы и старый дед, наставлявший молодых рыбаков: «А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варначество — не вяжитесь с царью-рыбой, попадется коды — отпушшайте сразу». Слова деда и заставляют астафьевского героя задуматься над своим прошлым. Какой же грех совершил Игнатьич? Оказалось, что тяжкая вина лежит на совести рыбака. Надругавшись над чувством невесты, он совершил проступок, не имеющий оправдания. Игнатьич понял, что этот случай с царь-рыбой — наказание за его дурные поступки. Обращаясь к Богу, Игнатьич просит: «Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!» Он просит прощения у девушки, которую когда-то обидел: «Прос-сти-итееее… её-еээээ… Гла-а-аша-а-а, прости-и-и». После этого царь-рыба освобождается от крюков и уплывает в родную стихию, унося в теле «десятки смертельных уд». Игнатьичу сразу становится легче: телу — оттого что рыба не висела на нем мертвым грузом, душе — оттого что природа простила его, дала ещё один шанс на искупление всех грехов и начало новой жизни.
Игнатьич - главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость. Это самый зажиточный человек в селе, все делает «ладно» и разумно. Нередко он помогает людям, но в его поступках нет искренности. Не складываются у героя новеллы добрые отношения и со своим братом.
В селе Игнатьич известен как самый удачливый и умелый рыбак. Чувствуется, что он в избытке обладает рыбацким чутьём, опытом предков и собственным, обретённым за долгие годы. Свои навыки Игнатьич часто использует во вред природе и людям, так как занимается браконьерством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богатствам реки непоправимый урон, он сознаёт незаконность и неблаговидность своих поступков, боится «сраму», который может его постигнуть, если браконьера в темноте подкараулит лодка рыбнадзора. Заставляла же Игнатьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой.
Рыба походила на «доисторического ящера», «глазки без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего-то таили в себе». Игнатьича поражают размеры осетра, выросшего на одних «козявках» и «вьюнцах», он с удивлением называет его «загадкой природы». С самого начала, с того момента, как увидел Игнатьич царь-рыбу, что-то «зловещее» показалось ему в ней, и позже понял, что «одному не совладать с этаким чудищем».
Желание позвать на подмогу брата с механиком вытеснила всепоглощающая жадность: «Делить осетра?.. В осетре икры ведра два, если не больше. Икру тоже на троих?!» Игнатьич в эту минуту даже сам устыдился своих чувств. Но через некоторое время «жадность он почёл азартом», а желание поймать осетра оказалось сильнее голоса разума. Кроме жажды наживы, была ещё одна причина, заставившая Игнатьича помериться силами с таинственным существом. Это удаль рыбацкая. «А-а, была не была! - подумал главный герой новеллы. - Царь-рыба попадается раз в жизни, да и то не «всякому Якову».
Отбросив сомнения, «удало, со всего маху Игнатьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу...». Вскоре незадачливый рыбак оказался в воде, опутанный своими же удами с крючками, впившимися в тела Игнатьича и рыбы. «Реки царь и всей природы царь - на одной ловушке», - пишет автор. Тогда и понял рыбак, что огромный осётр «не по руке ему». Да он и знал это с самого начала их борьбы, но «из-за этакой гады забылся в человеке человек». Игнатьич и царь-рыба «повязались одной долей». Их обоих ждёт смерть. Страстное желание жить заставляет человека рваться с крючков, в отчаянии он даже заговаривает с осетром. «Ну что тебе!.. Я брата жду, а ты кого?» - молит Игнатьич. Жажда жизни толкает героя и на то, чтобы перебороть собственную гордыню. Он кричит: «Бра-ате-ельни-и-и-ик!..»
Игнатьич чувствует, что погибает. Рыба «плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом». Герой новеллы испытал суеверный ужас от этой почти женской ласковости холодной рыбы. Он понял: осётр жмётся к нему потому, что их обоих ждёт смерть. В этот момент человек начинает вспоминать своё детство, юность, зрелость. Кроме приятных воспоминаний, приходят мысли о том, что его неудачи в жизни были связаны с браконьерством. Игнатьич начинает понимать, что зверский лов рыбы всегда будет лежать на его совести тяжёлым грузом. Вспомнился герою новеллы и старый дед, наставлявший молодых рыбаков: «А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варначество - не вяжитесь с царью-рыбой, попадётся коды - отпушшайте сразу».
Слова деда и заставляют астафьевского героя задуматься над своим прошлым. Какой же грех совершил Игнатьич? Оказалось, что тяжкая вина лежит на совести рыбака. Надругавшись над чувством невесты, он совершил проступок, не имеющий оправдания. Игнатьич понял, что этот случай с царь-рыбой - наказание за его дурные поступки.
Обращаясь к Богу, Игнатьич просит: «Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!» Он просит прощения у девушки, которую когда-то обидел: «Прос-сти-итееее... её-еээээ... Гла-а-аша-а-а, прости-и-и». После этого царь-рыба освобождается от крюков и уплывает в родную стихию, унося в теле «десятки смертельных уд». Игнатьичу сразу становится легче: телу - оттого что рыба не висела на нем мёртвым грузом, душе - оттого что природа простила его, дала ещё один шанс на искупление всех грехов и начало новой жизни.
/ «Царь-рыба»
Виктор Петрович Астафьев известен как автор произведений на военную тему. Но повесть «Царь-рыба», вышедшая из-под его пера и описывающая суровую деревенскую реальность, также не оставляет никого равнодушным. Вообще автор всегда отличался тем, что изображал окружающую действительность правдиво и честно, буквально в двух миллиметрах от цензурного ограничения. Такова и повесть, краткое содержание которой мы сегодня представим.
Для начала следует отметить, что «Царь-рыба» - центральное произведение сборника с одноименным названием. В его состав входит 12 произведений. Тематика всех – природа и человек в их тесной взаимосвязи. Есть и мелкие составляющие – в сборнике подняты философские, экологические, нравственные и социальные проблемы. В своей книге Астафьев придерживается такого мнения, что ничего не может исчезнуть, не оставив после себя следа.
А повесть он начинает с описания главного героя – Игнатьича. Что это за человек? Среди односельчан он пользуется заслуженным уважением. И причин этому несколько. Во-первых, он ловкий рыбак, во-вторых, всегда придет на помощь, если не делом, то простым и ладным советом, в-третьих, этого человека отличает светлый ум и смекалка.
Что касается материального положения Игнатьича, то он зажиточен. Ко всем хозяйственным делам подходит разумно, поэтому, наверное, все у него так ладно получается.
Но вот есть все же в характере Игнатьича и недостатки. При всем его бескорыстии и желании прийти на помощь любому и каждому, нет в основе его поступков искренности. И отношения с родным братом совершенно не складываются.
А вот во всем, что касается рыбной ловли, у Игнатьича отлично получается. И его всегда сопровождает удача. Хотя, что говорить, этому человеку не занимать умения, оно пришло вместе с богатым опытом. Да и чутье никогда не подводит. Печально лишь то, что Игнатьич вредит природе, занимаясь браконьерством, то есть все свои способности он направляет не на благо, а во вред.
Что же движет этим человеком? Ведь он прекрасно понимает незаконность своих деяний и боится попасться в руки рыбнадзора, ведь тогда о его поре узнают все в округе. Оказывается, объяснение таким поступкам есть. Всем виной пресловутая жадность. Игнатьич ловит много рыбы, намного больше, чем было бы необходимо ему одному. Им движет жадность наживы. Иметь как можно больше с улова любой ценой – вот цель этого человека. В конечном итоге это стремление и становится роковым при встрече Игнатьича с царь-рыбой.
Что же это за рыба такая интересная? Начнем с описания ее внешности. Всем своим видом она напоминала доисторического ящера. Глаза холодные и злые без век и без ресниц. Где-то далеко в их глубине скрывалась тайна, которая манила к себе. Но поражают не только глаза рыбы. Выросший, как выражается Игнатьич, на одних козявках осетр был небывалых размеров. Про такое явление обычно говорят, что это загадка природы. Игнатьич испытывает смешанные чувства при встрече с необыкновенной рыбой, но все же ее облик внушает ему опасения, опытный рыбак понимает, что не сможет совладать с чудищем.
Первая спасательная мысль, пришедшая в голову Игнатьичу, - позвать подмогу в лице брата и механика. Но опять верх над всеми чувствами взяла жадность. Рыбак не захотел делить такую добычу. В голове билось только одно: с этого осетра можно взять два ведра только лишь икры. Неужели же и ее тоже нужно будет поделить между всеми?
Игнатьич путается в своих чувствах и ощущениях, обычное проявление жалости он признает за азарт. Голос разума заглушается. Рыбак уже больше не может ни о чем думать.
Чтобы быть абсолютно правдивыми, нужно все-таки сказать, что не только нажива была причиной такого поведения Игнатьича. Свою роль сыграло и то, что этот человек не был заурядным рыбаком. Удаль и удачливость позволили попытать свои силы. Такое бывает раз в жизни. И это случилось не с кем-то, а с ним, с Игнатьичем. Так почему мы не попробовать сразиться с таинственным существом. Была - не была! Рыбак решился! И ударил топорищем в самый лоб огромной рыбины. Но не тут-то было.
В результате всех манипуляций Игнатьич очутился в воде, причем его опутали собственные же крючки. Но не его одного. А вместе с тем самым осетром. В какой опасной ловушке оказался незадачливый рыбак, подталкиваемый жаждой наживы! Теперь Игнатьич со всей ясностью понимает, что эта рыба ему не поддастся. Да, наверное, он понимал это с самого начала, но жадность затмила разум. Теперь же у человека и рыбы одна судьба. Их ожидает неминуемая гибель.
Игнатьич очень хочет жить. Он рвется, надеясь на спасение. Отчаяние завладевает рыбаком. Он даже пытается заговорить с рыбой, приведшей его к этому плачевному положению. Жажда жизни играет странную шутку с Игнатьичем: он лишается гордости. Во всю силу легких он пытается докричаться до брата, позвать его на помощь.
Предчувствие приближающейся гибели вселяет в главного героя ужас. Еще и рыба жмется к нему своим холодным боком. Игнатьич пребывает в настоящей панике. Он уже не надеется на избавление. И тут вдруг перед его мысленным взором начинают проплывать воспоминания: детские годы, юношество, зрелость. А потом в голове начинает биться одна-единственная мысль: это все из-за браконьерства. Он совершил много зла, его дурные поступки, а даже точнее проступки, привели его в ледяную воду. Совесть рыбака услужливо подсказывает ему и еще один грех: надругательство над чувствами невесты. Это все не имеет оправдания. И вот пришло наказание. Пора отвечать за совершенное.
И тут герой вспоминает о Боге и взывает к нему. Игнатьич просит развести их с рыбой, освободить его от нее, выпустить осетра на вольную волю. Кроме этого, рыбак просит прощения и у девушки Глаши, которой нанес такую обиду.
Слова Игнатьича услышаны. Его искреннее раскаяние вознаграждено. Рыба освобождается от держащих ее крючков и вырывается на свободу. И вот ее уже даже не видно в водной глади. Игнтьичу сразу становится легко и хорошо, не только в теле, но и в душе. Рыбак понимает,что природа простила его, она дала ему еще один шанс.